Олег Дивов - К-10
Катька смотрела на Павлова недоуменно. Думала, наверное, что день выдался на редкость яркий и вообще жизнь удалась. И причин внезапного озверения хозяина понять не могла.
– Пойдем же, – сказал Павлов уже мягче, хватая кошку двумя пальцами за кольцо на ошейнике. Сильно нагибаться для этого не пришлось.
Сразу за дверью павильона их обступили и просто так уйти не дали.
Посыпались вопросы. То, что у товарищей офицеров руки буквально чешутся Катьку погладить, было написано на лицах. И в теоретическом плане интересовал всех именно «демонстрационный образец».
Они, как недавно Бондарчук, «хотели такую кошку». Могли бы и не говорить, но кое-кто признался. Командир испытателей, ни больше ни меньше. Страшноватый на вид майор, весь в шрамах, эдакая военная реинкарнация доктора Шаронова, способная одним небрежным ударом вырубить немецкую овчарку, а двумя – кавказскую.
Катька майором заинтересовалась – еще бы, он за последний год пропах «Клинками» до спинного мозга. Павлов вздохнул и сказал: «Нате, целуйтесь, вам разрешаю». Майор, не заставляя себя ждать, ловким щелчком отстрелил сигарету в урну и полез к трехцветке мурлыкать. Натурально – он ей что-то по-кошачьи пел, а сам так и сиял, восхищенно теребя пышную рыжую гриву. Катька откровенно нежилась. Павлов даже укол ревности ощутил. И зависти – он кошкам только щелкать умел да команды подавать. Ну, еще всякие проявления нежности, без которых доверия не завоюешь. Вроде бы искренние проявления. Вроде бы.
Оказывается, Павлов всю жизнь удивительно потребительски относился к кошкам, даже к тем, что в доме жили, – это ему вдруг мгновенным прозрением стало ясно до боли. Ну, у человека вроде как положено быть коту. Для компании, для удовольствия, для развлечения, от мышей, наконец, – вот, и…
Полюбил он впервые по-настоящему только образец ка десять эр десять. Полюбил очень.
Пигмалион хренов.
– Дайте, пожалуйста, сигарету, – попросил завлаб сдавленным голосом. Курить он бросил десять лет назад. Дым обжег горло, вызвал мучительный кашель, но голову немного «повело» и стало полегче.
Издали на столпившихся вокруг Катьки офицеров бросал неприязненные взгляды министр. Он беседовал с «оружейником», неподалеку курсировал, страдая, Бондарчук.
Вслед за майором к Катьке начали тянуть руки и остальные.
– Слушайте, нам пора! – взмолился Павлов. – Выступят полосатые, успеете с ними потом наиграться.
– Полосатики очень хорошие, – сказал майор, с трудом отрываясь от Катьки. – Но эта – особенная. И когда мы будем работать с такими?
– Уже никогда, – отрезал Павлов, глубоко затянулся и кашлянул. Все равно хорошо было покурить. Он бы сейчас еще и выпил.
– А-а… Как же? – Майор выглядел неприятно удивленным.
– Эта серия пойдет на мясо, – громко произнес завлаб с вымученной жестокостью в голосе. – Может, уже завтра. Я привел Катерину исключительно для красоты показа. Ну и выпендриться. Чтобы видели, как мы умеем. В обозримом будущем ничего похожего не обещаю.
Майор снова закурил. Лицо его посуровело. Вокруг стало неожиданно тихо – Павлова расслышали все. И Бондарчук обернулся. И зам по вооружению. А министр и так уже в их сторону глядел.
– В армии не принято спрашивать «почему»…
– И я не имею права вам ответить.
– Естественно. В общем… Чтоб вы знали – мы ведь почти не знакомы, до прошлого года я работал только по собакам, – сказал майор. – И когда пришли «Клинки», был настроен скептически. Теперь я их горячий поклонник. И ваш. И ее. Что же… Очень жаль. Прощай, Катя.
– Прощайте, – за двоих ответил Павлов и, поманив трехцветку за собой, под многоголосое «до свидания» пошел к машине.
Когда «Волга» тронулась, завлаб оглядел ручку двери, отыскал нужную кнопку и опустил штору над перегородкой.
– У вас закурить не будет? – спросил он водителя.
– А как же! Держите.
– Спасибо. Помните, где меня подбирали? Туда и поедем. Кошку я сам отвезу ближе к вечеру. Мне еще… Надо поработать с ней.
Катька, с интересом наблюдавшая, как хозяин закуривает, принюхалась к табачному дыму, чихнула, мотнула головой и обескураженно вытаращилась.
* * *– Ну, заходи, – сказал Павлов. – Я тут живу.
Катька шагнула через порог, секунду-другую задержалась в прихожей и уверенно двинулась на кухню – туда, где пахло едой.
Проголодалась киска. Павлов воровато оглянулся и захлопнул дверь.
Он достал пару мисок, налил кошке воды, насыпал корма. Себе плеснул немного виски. Катька сначала отвлекалась – разумеется, все ее интересовало – жуя, ворочала туда-сюда головой, стреляла глазами, но голод взял свое. Павлов уселся и, прихлебывая, смотрел, как она ест.
Насытившись, кошка подошла к завлабу, благодарно потыкалась мордой и приступила к детальному исследованию кухни. Быстро все изучила, встала в дверях, обернулась, испрашивая разрешения продолжать. Ей бы сейчас полагалось вздремнуть, но инстинкты «Клинка» мешали. Пусть база кажется безопасной на первый взгляд, а хозяин подчеркнуто спокоен, все равно – прежде чем устраиваться на отдых, нужно осмотреться. Место незнакомое, мало ли что тут.
Павлов вспомнил, где жена держит сигареты, достал пачку из шкафчика, взял пепельницу, сунул бутылку под мышку и сказал:
– Ты не стесняйся. Гуляй. Свободна. Потом заходи в гостиную. Эх, надо бы, конечно, затопить камин, чтобы все честь по чести, но обойдемся. Потом, у меня нет кресла-качалки и теплого пледа. И я не курю трубок. Черт побери, я вообще не курю…
Большую часть тирады он произнес в одиночестве – кошка исчезла за порогом, едва услышав, что свободна.
Павлов устроился на диване, налил себе еще, закурил и стал ждать.
Нормальное животное первым делом пошло бы именно в гостиную, где было особенно много интересных вещей и запахов, но Катька сразу утопала на второй этаж. Оценить, какой обзор местности сверху. Ну, пусть в окна поглядит… Павлов не боялся, что кошка набедокурит – у «Клинка» воспитание. На базе он просто обследует интерьер и ничего не трогает без спроса. Когда приживется, тогда уж начнет пошаливать. Скорее всего. Кот все-таки.
Негромко загудело. Потом взвыло. Бухнуло. Треснуло.
– Эй, ты! – заорал Павлов, вскакивая. – Боевая машина, иметь тебя конем! Что за бардак?!
Ему даже в голову не пришло отщелкать команду. Он уже воспринимал Катьку будто домашнее животное. Излишне расслабился, наверное.
Наверху убивали.
Павлов стремглав взлетел по лестнице и остановился, тяжело дыша. Катька примерилась и коротким четким ударом нейтрализовала врага.
Пылесос вякнул и отдал концы.
– Фу! – запоздало выдохнул Павлов.
Кошка, громко фыркая, обнюхала разломанный вдребезги пластиковый корпус, с победным видом подскочила к хозяину, ткнула его носом в бедро и уселась рядом, готовая защитить от кого ни попадя.
