Александр Тюрин - Полдень XXI век, 2012 № 05
До крайнего средства на сей раз, впрочем, не дошло — автотранспорт вокруг зашевелился, благополучно въехали на мост, даже обошли на полкорпуса бесконечный троллейбус. Затем впереди зазиял просвет, куда немедленно рванулась их маршрутка, и тут же была резко осажена с кряканьем тормозов, визгом покрышек и сдавленным матом водителя. Соседку Ротмистрова сорвало с сиденья, так что, не ухватись она за плечо Ярослава Петровича, быть бы ей на полу.
— Вы видели? Видели? — вскрикивала попутчица.
— Нальют с утра зенки и под колёса лезут… — рявкнул склочный бас справа.
— Прозрачный он был! Прозрачный!..
— Кто прозрачный?
— Ну, этот… под колёса который…
— Во блин! Ещё одна газет начиталась…
Кажется, имело место ДТП. Удачный денёк, что и говорить… Водитель покинул кабину и присел озадаченный перед левой фарой. За ним, видя такое дело, полезли наружу и пассажиры. Послышались возгласы:
— Эх, ни хрена себе!..
— Гля! Как бритвой отхватило…
Кому там что отхватило, Ярослав Петрович выяснять не стал — протиснулся между бамперами, переступил парапет и, оказавшись на узеньком тротуаре моста, двинулся дальше пешком.
Нужная кнопочка кодового замка на двери подъезда была утоплена заподлицо с металлической пластиной и не нажималась.
«Сил моих больше нет… — в отчаянии подумал Ротмистров. — Ещё и это…»
— Вы палочкой, — тихонько посоветовали сзади. — Или ключом.
— Спасибо, — сказал он и достал брелок. Кнопочка поддалась, щёлкнула. Остальные две, слава богу, оказались исправны.
— Только сразу не закрывайте, пожалуйста…
— Проходите… — Ротмистров придержал дверь и чуть посторонился, пропуская доброго человека.
— Только вы осторожнее, пожалуйста…
Ярослав Петрович не понял, обернулся. Далее хватка его ослабла, и дверная скоба чуть было не ушла из пальцев. Шагах в четырёх от Ротмистрова стоял скромно одетый мужчина лет пятидесяти, и сквозь него слабо просвечивали подробности городского пейзажа: бордюр, качели, тополёк, соседняя пятиэтажка.
Принято считать, что встреча с призраком непременно чревата благоговейным ужасом, предобморочной слабостью, вытаращиванием глаз, шевелением волос. Возможно, так оно обычно и бывает. Но когда за электричество не плачено два месяца, а в родной конторе вас не далее как сегодня обули на полстажа, трудно, согласитесь, требовать от человека приличных случаю чувств.
«Вот только тебя мне, гада, и не хватало!» — с бессильной ненавистью подумал Ротмистров.
Должно быть, лицо его при этом дёрнулось. Полупрозрачный встревожился.
— Нет-нет, — торопливо заверил он. — С вами всё в порядке. Я вам не мерещусь…
Ярослав Петрович перевёл дух.
«Ужасное не может быть подробно, — утверждал известнейший литературный критик девятнадцатого века. — Призрак тогда страшен, когда в нём есть какая-то неопределённость…» Святые слова. Чем пристальнее вглядывался Ротмистров в полупрозрачного незнакомца, тем меньше находил в нем поводов к ужасу. Куртейка на призраке была ношеная, рукав явно обмелён о какую-то, видать, потустороннюю стену.
Вот только голос несколько глуховат. Чуть громче шёпота.
— Вы кто? — отрывисто спросил Ротмистров.
— Шкарин… — с запинкой представился тот. — Андрей Андреевич Шкарин…
— Что это с вами?
Прежде чем ответить, видение нервно оглянулось. Ротмистров — тоже. Двор был пуст. Во всяком случае, свидетелей поблизости не наблюдалось.
— Слушайте… — искательно обратился к Ярославу Петровичу полупрозрачный Андрей Андреевич. — Вы бы всё-таки впустили меня в подъезд… а то стоим на виду… заметят…
Странная просьба для бесплотного существа, которому, казалось бы, никакая стена не преграда, но, раз просит, значит и впрямь нужда припала. Тем более вежливо просит.
— Д-да, п-пожалуйста… — Ротмистров неловко отступил в сторону, распахнул дверь пошире.
Призрак двинулся к металлическому порожку, ступая с такой боязливостью, будто под ногами был не майский асфальт, а октябрьский ледок. Шагнув, приостановился.
— Только не прикасайтесь ко мне, ладно? — попросил он. — А то я вон уже попробовал кнопку нажать…
Ротмистров ошалело взглянул на кодовый замок. А кнопочка-то и впрямь не утоплена — скорее неровно срезана. Да, но… если это след нажатия, откуда он знает код?
В скудно освещённом подъезде назвавшийся Шкариным слегка загустел и словно бы обрёл плоть, что, конечно же, было оптическим обманом, поскольку иногда кое-какие предметы сквозь Андрея Андреевича нет-нет да просвечивали. Лампочка, например.
— Послушайте… э-э… — сказал в отвердевшую спину призрака Ротмистров. — Так это вы под нашу маршрутку сунулись? Там, на мосту…
Растерянность его была настолько велика, что для иных чувств просто не хватило бы места.
— А вы что, внутри были?
— Да.
С величайшей осторожностью и сосредоточенностью призрак одолевал одну за другой семь ведущих к лифту ступеней, причём делал это, следует признать, весьма неуклюже.
— Еле увернулся, — посетовал он, достигнув площадки. — Ну и он тоже хорош! Стоял-стоял — и вдруг…
— А если бы не увернулись? — спросил Ротмистров.
— Вам эта железяка не мешает?.. — Как бы не расслышав вопроса, Шкарин указал на вывернутый из перил металлический прут.
— Ну как это не мешает! Позавчера брюки об неё порвал…
— Тогда, если не возражаете… — Андрей Андреевич наклонился и нанёс рубящий удар указательным пальцем. Отсечённая железяка грянула о бетон и с лязгом запрыгала по ступеням, пока не уткнулась в левую туфлю остолбеневшего Ярослава Петровича. Пару секунд тот неотрывно смотрел на металлический обрезок, потом заставил себя поднять глаза и с содроганием уставился на Шкарина.
— Т-то есть всё, к чему вы здесь прикоснётесь…
— Вот именно, — последовал мрачный ответ.
— Да, но… как же вы тогда…
— А вот так, — с горечью отозвался Андрей Андреевич. — Осторожненько, впереступочку… Главное — резких движений не совершать.
Ротмистров нагнулся, с опаской подобрал отрубленную железяку, осмотрел, тронул сияющий, словно шлифованный, срез. Холодный.
— Ас кнопочкой, значит…
— С кнопочкой не вышло, — подтвердил Шкарин. — Слишком тугая. Хорошо, вовремя палец отдёрнул. А то бы насквозь проткнул…
— А просто сквозь дверь пройти?
— Дыра бы в двери осталась…
— И что?
— То есть как это — «и что»? Ремонтировать потом кому?
— Ну не вам же!