Олег Азарьев - Спящая красавица
– Должно быть, оч-чень издалека, – отметил Гар язвительно. – У нас такие украшения, как у вас на шее, делать пока не умеют. Мы такого материала не знаем.
– Да, – согласился Лес, – мы в самом деле о-очень издалека.
– Там, откуда вы пришли, я вижу, научились начисто избавляться от бороды.
Гости переглянулись. Лес усмехнулся, а грузный Стан любезно сказал:
– Вы весьма проницательный человек.
– А еще у торговцев должен быть товар. И носильщики, чтобы его нести, или же повозки, хотя их все еще слишком мало.
Торговцы смутились. Потом Лес, теребя украшение на цепи, ответил:
– Мы вообще-то, не торговать к вам прибыли. Мы ищем одного человека. Нашего… – Он замолк, подыскивая верное слово.
– Соплеменника, – подсказал Стан.
– Вот именно! – подхватил Лес. – Человека из нашего племени. Он оставил нам весточку. Она спрятана поблизости от вашего поселка. Но мы пока до нее не добрались, хотя знаем, где она лежит. И надеемся, что кто-то из местных жителей встречал нашего соплеменника. Может, и вы встречали.
– Вы забыли, я не местный житель, – возразил Гар насмешливо и полюбопытствовал: – А как ваше племя называет себя?
И опять гости промедлили с ответом. И Стан, чтобы потянуть время, неспешно заговорил:
– У нас сложные имена, и племя наше называется длинно и сложно. Мы просто сократили свои имена, чтобы вы смогли произносить их…
– И все-таки… – настаивал Гар.
– Наше племя, – вдруг с едкой улыбочкой вмешался Лес, – называется Конфедерация.
Гар задумчиво покивал.
– И в самом деле сложное слово. Конфедерация… И как у Конфедерации дела? Соседние племена не пытаются воевать с вами?
– У нас есть давний враг. И частенько нам приходится сражаться с ним. И пока победа не досталась никому.
– И вам лично тоже приходилось вступать в сражения?
– Приходилось, – осторожно сказал Стан.
– Торговцам?
Лес покачал головой, проворчал в сторону фразу на чужом языке и, сдерживая раздражение, пояснил:
– Мы не просто торговцы. Мы торговцы-воины. В мирное время торгуем, а в военное – воюем. Такое вот у нас племя.
Гар саркастически усмехнулся и, неожиданно для гостей, перешел на язык Межзвездной Конфедерации:
– Я давно понял, что вы не из-за синих лесов, а с синих небес.
Оба гостя дернулись как от удара током.
– Ты… – промолвил на местном языке пораженный Лес. – Ты знаешь наш язык? Откуда? Кто научил?
– У меня были хорошие учителя, – охотно сообщил Гар на языке Конфедерации. – И тогда меня звали не Гар сын Вада, а Григорий Вадимович Орлов. И было это на планете Земля. Где надо мной и поколдовали спецы из Академии косморазведки – основательно напичкали всякими знаниями, а заодно и всякими нанотехнологиями.
Стан подался вперед.
– Так это ваш аварийный маяк мы засекли! – Он тоже заговорил на языке Конфедерации.
Гар-Григорий кивнул.
– Я прожил здесь четырнадцать лет. И думал уже, что для родных и близких так и останусь погибшим разведчиком Космодесанта Конфедерации… И кстати, как вас зовут по-настоящему?
– Лесли Аллен, – представился Лес.
– Станислав Гориславский, – сказал Стан.
– Хм… Если вы нас так легко раскусили, зачем нужен был весь этот длинный разговор? – спросил с недоумением Лесли Аллен.
– Я просто соблюдал осторожность. За четырнадцать лет моего заточения много чего могло произойти… там, – он уставил указательный палец вверх, – наверху. И наверняка произошло. Мало ли кто и откуда вы? И кто знает, какое задание выполняете? Есть одна местная мудрость: "Небеса бывают не только добрыми, но и злыми. Главное – вовремя распознать их истинный цвет". В разговоре ведь самое ценное не то, о чем говорит собеседник, а то, о чем он проговаривается. Сначала надо было выведать хоть что-нибудь… какие-нибудь намеки, которые позволили бы мне определить, на чьей вы стороне. И только после этого раскрываться. Или – не раскрываться. – Орлов улыбнулся в неровно обкромсанные усы. – Я говорил – вы слушали. А когда вы говорили – я слушал. И что меня интересовало, узнавал помаленьку. Да и разглядел вас как следует. И много чего увидел… – Орлов покачал головой. – Подготовили вас из рук вон плохо. Столько накладок и ляпов… Еще неделю-две назад вы брились, а здесь этого не умеют. Здесь слишком длинную бороду берут в кулак у подбородка и поджигают конец. Как догорит до кулака, гасят. Вот и все бритье. И, разумеется, никто тут не делает подобных украшений. На этой планете не знают металлов. Так что камеры слежения – угадал? угадал! – надо было прятать как-нибудь иначе. А уж когда Лесли на чистейшем английском обозвал меня настырным сукиным сыном, я понял, что маскарад можно заканчивать.
– Ну, без ляпов было не обойтись, – сообщил Станислав Гориславский. – О цивилизации на планете существуют лишь самые поверхностные данные. Да и готовились мы второпях. Мариеки в этой части Галактики недавно активизировались, а у нашего корабля – это всего лишь сторожевик с ограниченным вооружением – нет никакого боевого сопровождения, так что мы решили быстренько спуститься, подхватить своих и уйти незаметно.
– А если бы не получилось – быстренько.
– Так и так – не получилось. Мы тут рыскаем уже одиннадцать дней. Только на сканирование и расшифровку местного языка и племенных диалектов ушли почти сутки. Пещеру мы нашли быстро, но – вход завален. Мы не рискнули лезть внутрь. Мало ли? Может, вы завалили пещеру, а внутри поставили небольшой вакуумный заряд для мариеков? Сначала надо было найти хоть кого-нибудь из вас…
– Меня вы нашли, – сказал Орлов. – Теперь надо разведать, что сталось с моими товарищами.
– А они не с вами? – ужаснулся Гориславский.
Орлов коротко рассказал об аварии и посадке на планету.
– Выходит, о них – вообще никаких известий? – осведомился Аллен.
Орлов покачал головой.
– Никаких намеков. Или они впрямь погибли, или же попали на остров, а то и на другой континент. А плавать по морям здесь только учатся – в кожаных лодках, смазанных жиром местных тюленей…
– Ну, я думаю, всем всё уже понятно, – сказал Гориславский, – все точки над "i" поставлены… Вы как офицер поступаете под мою команду. Можете собирать вещи. "Птица" стоит в лесу, звездолет – на острове неподалеку. Там и разработаем план эффективного поиска ваших товарищей.
– Нет, – возразил Орлов. – Искать будем вместе, но улетите вы без меня. Я так решил.
Гориславский поднял брови – набрякшие веки тоже уползли вверх.
– Не понял…
– Я остаюсь на этой планете.
– Григорий, – мягко проговорил Аллен. – Вы, кажется, запамятовали, что вы офицер воюющей армии. Ваши слова можно расценить как попытку дезертирства. А это – арест… трибунал… разжалование… тюрьма или десант в самых убийственных точках. И – удар по престижу Земли в Конфедерации. Там сейчас всякие трения на высшем уровне… Сложная, в общем, ситуация… Ну, не силу же нам применять!
