Ганс Доминик - Лучи смерти
Назначив себе, таким образом, срок, он продолжал сидеть неподвижно, освещенный солнцем, погрузившись в созерцание блуждающей тени и чувствуя, как с минуты на минуту возвращаются его силы. Любопытные ящерицы бесстрашно пробегали по его ногам, мухоловка отплясывала неподвижное тело. Тень коснулась камня. Сома Атма встал и бросил беглый взгляд на хронометр. Два часа прошло с тех пор, как Сильвестр отправился за девушкой в Рейнольдс-Фарм… Два часа! Атма почувствовал страх. Двадцати минут было довольно даже при длительной встрече влюбленных.
Большими шагами поспешил он к ферме. Дверные створки были только прислонены. Войдя в дом, он нашел его пустым. Но беспорядок ясно указывал на происходившую здесь борьбу. Три стула было опрокинуто, скатерть смята. На полу лежал разбитый стакан. Шляпа Логг Сара, его перчатки…
Пока Атма подымался по лестнице, перед ним необычайно рельефно рисовалась сцена, разыгравшаяся в то время, как он отдыхал в лесу, набираясь свежих сил.
Он достиг конца лестницы. С вышки открывался вид на все стороны. Атма подошел к окнам, осмотрел ясное вечернее небо и увидел светлое пятно, держащее путь на запад. Аэроплан! В такое время на такой высоте он мог прибыть только из Элькингтона. Еще было время. Большими прыжками сбежал он с лестницы и поспешил к лесу, где спрятанный среди листвы Р.Ф.С.I ожидал новых подвигов.
Р.Ф.С.II держал курс с запада на северо-запад. Комендант Чарльз Больтон стоял на вахте. В каюте, в одном из удобных легких кресел сидел доктор Глоссин. На его лице виднелись следы борьбы и страданий, глаза покраснели. Напротив него, на втором кресле, лежала грациозная фигура Яны, находившейся в глубоком обмороке. В углу, на полу, крепко стянутый веревками, находился Сильвестр Бурсфельд. Доктор Глоссин встал и медленно, словно каждый шаг причинял ему боль, направился через комнату к Яне.
Наклонившись над ней, он попробовал пульс. Потом, мягко, но настойчиво, раздвинул ей губы и влил в рот несколько капель красной жидкости из маленькой хрустальной бутылочки. Он почувствовал, как вслед за этим усилился пульс, как легкая краска вернулась на лицо. Успокоенный вернулся он к своему месту и сам проглотил немного жидкости. Потом остановил долгий взгляд на связанном Сильвестре. Цирус Стонард предписал безусловное уничтожение. Один из трех находился в его руках. На этот раз он не избегнет смерти.
Доктор Глоссин стал вычислять время. Еще три четверти часа, и аэроплан будет над Монтаной. Там, у восточного склона Скалистых Гор, у него есть укромный уголок… А потом… потом Р.Ф.С.II бешено помчится обратно в Зинг-Зинг. Уже давно был отдан по беспроволочному телеграфу приказ приготовить новую машину. На этот раз исполнение приговора совершится быстро и гладко, без свидетелей; только он один будет присутствовать и убедится, что ток на этот раз действительно делает свое дело.
Тогда старая ошибка будет заглажена. Тогда Цирус Стонард не сумеет его ни в чем упрекнуть.
Ход его мыслей был прерван. Он услышал, как комендант говорил по телефону с машинным отделением. Состав экипажа на Р.Ф.С.II был полный. Кроме коменданта на борту находились еще инженер и два техника.
Комендант настойчиво говорил:
— Обороты обеих турбин пали с восьми тысяч до пяти тысяч и все время продолжают падать. Что у вас случилось?
Доктор Глоссин внимательно прислушался. Какой-нибудь дефект в моторе, порча турбин могли разрушить его план.
Корпус аэроплана получил легкое сотрясение, нос его слегка нагнулся, и он плавно начал спускаться с огромной высоты. Дверь машинного отделения открылась. Вошел инженер в забрызганном кожаном костюме, со следами масла и сажи на руках.
— Мистер Больтон, обе машины стоят. Они вращаются лишь потому, что поток воздуха заставляет вращаться винты.
Комендант вскочил, как разъяренный бульдог.
— Тысяча дьяволов, Вимблингтон, вы хотите нас опозорить? Р.Ф.С.II — лучший аэроплан нашей эскадрильи. Приведите машины в действие, или я предам вас военному суду.
Инженер поспешил обратно в машинное отделение, забыв прикрыть за собою дверь. Шум машин доносился в каюту. Между тем аэроплан, лишенный моторной силы, неудержимо спускался к земле. Спуск был неизбежен через десять минут, если до тех пор не удастся вернуть моторную силу
Инженер снова показался в каюте.
— Господин капитан, повреждения заключаются в генераторе. Машины не получают горючего материала.
Лицо коменданта стало сине-багровым.
— Во имя дьявола, вы должны привести машины в действие. Вы будете расстреляны, если нам придется спуститься.
Имея в перспективе смерть от пули, Вимблингтон покинул каюту. Но положение вещей от этого не изменилось. Моторной силы все не было, спуск продолжался.
Р.Ф.С.II уже находился в густой атмосфере, лишь в трех тысячах метров над землей. Еще недавно солнечные лучи освещали каюту, теперь же аэроплан уже почти был окутан сумеречной тенью земли. Скрежеща зубами, комендант Больтон осматривал местность, разыскивая подходящее место для спуска. Он заметил, что ему еще удастся пролететь над лесом и опуститься на довольно большой заросшей травой поляне.
Волнение коменданта передалось и Глоссину. Беспокойно бегал он короткими шагами взад и вперед по каюте. Его взгляд упал на Сильвестра Бурсфельда. Заключенный перевернулся, чтобы видеть Яну, все еще лежавшую в легком сне. Взгляды Глоссина и Логг Сара встретились, и страх прокрался в сердце доктора.
В этот момент он почувствовал, что порча мотора не была случайностью, что его снова преследует неизвестная, таинственная власть. Он готов был поклясться, что сила, тогда остановившая машину в Зинг-Зинг и теперь тормозила работу турбин Р.Ф.С.II. Механически взялся он за карман, где было спрятано оружие.
Р.Ф.С.II спустился на поляну. Благодаря совершенному искусству коменданта Больтона, аэроплан еще перелетел через последние деревья леса. Сейчас же за опушкой он остановился и быстро растущие сумерки обступили его. Больтон оставил регулятор и обернулся, когда шорох привлек его внимание. Словно превратившись в соляной столб, продолжал он стоять, глядя в боковые окна.
Второй аэроплан спустился с высоты и расположился на поляне едва в ста метрах от Р.Ф.С.II. С минуты на минуту убывающий сумеречный свет еще позволял различать очертания.
Комендант Больтон, наконец, обрел дар речи.
— Я согласен жениться на чертовой бабушке если это не Р.Ф.С.I. Другого такого аэроплана еще нет на свете. Р.Ф.С.III находится в монтаже…
Комендант забыл о своей злости. Любопытство, каким образом Р.Ф.С.I внезапно появился здесь, подавило в нем все другие чувства. Доктор Глоссин стоял, держа оружие наготове и смотрел на чужой аэроплан.
