Юлия Зонис - Биохакер
Этого слабого огонька едва хватило на то, чтобы заронить в сознание идиота с лицом тибетского святого мысль о дудке-ганлине. Идиот должен был думать, что сам непременно хочет соорудить эту дудку и сам желает в нее подуть. А затем, когда все уже было готово, демон-Колдун испугался. Что, если мозг идиота окажется таким же негодным инструментом, как его изломанное тело? Надо было найти кого-то еще. И кто-то быстро нашелся – человек с бледными глазами и коричневой морщинистой кожей, вождь убогих обитателей острова. Он и сам обладал слабым даром телепатии, поэтому подсадить мысль о дудке в его сознание оказалось куда легче, очень легко. Колдун обрадовался. Хоть тело вождя и не было таким молодым, как у идиота-монголоида, зато мозг вполне способен был вместить более мощного телепата. Оставалось лишь проверить, подействует ли древний шаманский ритуал.
О том, что случится с его собственным телом и с тем, кто подует в ганлин и призовет демона, он старался не думать. В конце концов, монах в его видении хотел потерять себя, слившись с пустотой. А разве он не есть пустота?
…Говорящий поднес дудку к губам, и тогда Элджи прыгнул. Выхватив свою свирель, он перескочил через Курящуюся Бездну – которая, по сути, была лишь узкой расщелиной – и ловко, как ящерица, пополз по отвесной скале на той стороне. Дудку он держал в зубах. Вслед ему полетели камни. Один стукнул в плечо, другой задел макушку – но скоро Элджи был уже высоко, и камни не долетали. Там, в вышине, где только скалы, и ветер, и беспокойно орущие чайки, он уселся на узкий каменный карниз и поднес свирель ко рту. Он дунул, прижав губы к скрученной серебряной полоске и чувствуя на языке привкус металла и крови… и ничего не произошло. Звука не было. Зато в глубине, под землей и под морем, раздался чудовищный вздох.
Глава 10
Лаз канивра
Саманта оперлась о стул и сумела подняться на ноги.
…В последний момент андроид все же разжал кулак и ударил открытой ладонью, иначе никакой расстрел бы уже не понадобился. Но и такой удар опрокинул стул с сидящей на нем женщиной и отшвырнул к стене. Стирая с разбитых губ кровь, она смотрела, как Мартин выдернул из-под кровати рюкзак и вышел вон. Голова так гудела, что женщина еще долго не делала попытки встать.
Сэми лизнула пальцы. Красно, солоно. Смешно. У искусственного человека тоже, оказывается, есть чувства, и она сумела их ранить. Похоже, это ее особый талант – ранить чьи-то чувства. Ворочаться в жизни, как слон в посудной лавке. Бестолковый слон, бьющий хрупкий фарфор.
Впрочем, не время для сантиментов. Надо было выбираться отсюда. Женщина подошла к окну. За окном сгущалась ночь с редким фонарным светом, за окном замерла рослая тень часового. Человек бы шагал, стараясь обогреться. Андроид стоял неподвижно. Здесь ей не пройти.
Итак. Дверь. Окно. Еще одна дверь, ведущая в кладовую, – все так же, как в доме Дженис. Саманта подошла ко второй двери, распахнула ее и щелкнула выключателем на стене. Опять лампочка, не берегут здесь электричество, – значит, есть мощные генераторы и достаточно топлива. Они совершают вылазки в город. Вероятно, неподалеку проходит дорога, а у андроидов есть транспорт: вряд ли они волокут награбленное на спине, тут даже их спин не хватит. Надо угнать машину и добраться до дороги, но как прорваться через ворота? И, главное, как улизнуть из-под замка?
В кладовке – аккуратные полки. Женщина на секунду понадеялась, что найдет оружие, но оружия не было. Были детали. Ящики с инструментами. Верстак. Не кладовая, а рабочий сарайчик. Продуктов нет, – должно быть, андроид питался у Дженис или на общей кухне. С потолка свисала основательно потрепанная боксерская груша.
К стене прислонена была белая доска – такие Саманта помнила еще со школы имени победоносного генерала Паттона. На доске полустертый чертеж. Поразмыслив, женщина решила, что это карта поселка и окружающих его минных полей. Скотчем аккуратно прикреплены к доске два маркера, зеленый и красный. Саманта усмехнулась. Оставить предсмертную записку? Завещание, так сказать, потомкам?
Запомнив на всякий случай схему, Саманта взяла губку, слабо пахнущую растворителем, и аккуратно стерла рисунок. На его месте она начала выводить другую схему. Ароматический шестигранник с гидроксильной и карбоксильной группами – гидроксифенилпируват. Гидролаза катализирует превращение в гидроксиманделат, оксидаза окисляет гидроксильную группу до альдегидной. Продукт реакции, гидроксибензоилформат, с помощью трансаминазы и аминогруппы тирозина конвертируется в гидроксифенилглицин. Саманта аккуратно подписала под каждой стрелкой названия ферментов. Энзиматическая цепочка синтеза. Генбот понимает эти обозначения. Если у Мартина хватит мозгов, если он решится использовать Майка, метаболический коллапс отменяется.
– Мы платим добром за зло, потому что мы добрые сурки, – промурлыкала Саманта. – Мы подставляем правую щеку, мы подставляем левую щеку, мы добрые сурки и любим, когда нас расстреливают у забора в рассветный час.
Когда она пела последние слова, послышался приглушенный стук. Саманта навострила уши. Точно, стучат.
Морган приоткрыла дверь, но звук шел не из комнаты. Он раздавался из-под пола. Женщина упала на колени и приложила ухо к доскам. Морзянка! Ей-богу, это была морзянка. Стук. Стук-стук. Стук. Точки и тире складывались в одно слово: «Внизу». Какое счастье, что Сэми и Диану в школе трижды благословенного генерала Паттона поместили в разные спальни и ночами они перестукивались, отбивая морзянку по холодным отопительным трубам.
Сердце бывшей воспитанницы спецшколы радостно дрогнуло и тут же забилось чаще. Что, если звуки услышат караульные-андроиды? У них слух намного острее, чем у людей. Если часовые еще не насторожились, то лишь потому, что ветер дребезжал стеклами и швырял в стены снежные заряды. Женщина метнулась обратно в комнату. Здесь, как и у Дженис, был кухонный уголок с раковиной. Выкрутив до упора кран, Саманта послушала, как в раковину хлещет вода, и вернулась в кладовую. Еще пять минут ушли на то, чтобы отыскать в ящике с инструментами гвоздодер и отодрать от пола две доски. Из дыры потянуло сырым холодом. Оттуда, из узкого и темного пространства под домом, на Саманту уставились две пары глаз.
В кладовке было темно, зябко и пахло плесенью и мышами. Когда Сиби перестала колотить в дверь, одна мышь набралась смелости и вышла из своей норы. Сиби прекрасно видела в темноте, поэтому различила чешуйчатый хвост твари, мощные задние лапы, удлиненную морду и две сверкающие на ней красные точки. Мышь оскалилась и зашипела. Мелкая химера научилась остерегаться человеческого запаха и еще более опасного – потому что почти неразличимого – запаха андроидов. Однако то, что забралось на ее территорию, не было ни андроидом, ни человеком. Возможно, оно было конкурентом. Скажем, более крупной мышью.
