Гарриет Хэпгуд - Квадратный корень из лета
– Я?
– Ты, – подтвердил Грей.
До этого момента я считала, что все случилось одновременно: я родилась – она умерла. Никто мне не говорил, что между этими событиями существовала минута, когда у меня была мама.
* * *Моргнув, я оказалась на кухне, прижимая к уху трубку домашнего телефона. В трубке шли длинные гудки, только я не помню, чтобы набирала чей-то номер. Последнее, что я помню перед тоннелем во времени, – как я была на пляже и пошла плавать в холоднющем море.
В другой руке у меня фотография, которую Грей отдал мне в «Книжном амбаре» пять лет назад. Мамина. Я потеряла ее почти сразу и так и не призналась деду. А сейчас вот держу ее в руке.
Где я, в каком времени?
Я опустила голову между коленями, пытаясь отдышаться. Я могу справиться со схлопыванием тоннеля во времени. А вот с тем, что снова повидала деда, не могу. Меня скрутило от нестерпимой боли. Я не знаю, как мне это пережить. Не понимаю, как пережили остальные. Я досчитала до десяти, все еще держа телефонную трубку, когда на другом конце ответил какой-то парень:
– Алло?
Я в панике огляделась. За кухонным окном цвели розы персикового оттенка и виднелась заросшая, нестриженая лужайка. Через спинку стула переброшена меховая курточка Неда, на столе трайфл[16]. Рядом с ним свалена всякая ерунда для вечеринок – пиньяты, упаковка воздушных шаров. На грифельной доске новое сообщение для Томаса позвонить маме, когда вернется из «Книжного амбара». Стало быть, время правильное.
– Джейсон? – хрипло спросила я, уже догадавшись, кому звоню.
– Да… – ответил он. – А это кто?
– Кха-кха, – откашлялась я. – Кхарго. Марго. Ну, то есть… я. Привет, – закончила я гладко, как огурец (папино выражение).
– Готти? – уточнил он, будто знает больше одной Марго и ему требуется прояснить ситуацию с помощью прозвища, которое он раньше никогда не использовал. – Что случилось?
Я же хотела спросить, что было, когда я исчезла в тоннеле времени! Все мои теории по поводу зонированного экрана лопнут, если окажется, что я исчезала в облаке дыма. Но у меня не получалось сформулировать вопрос. Мозг еще не совсем нагнал тело, и сложность того, что требовалось выразить, оказалась непосильной.
– А можно встретиться? Это важно, – сказала я вместо вопроса. – Извини, мобильный сломался, не могла прислать эсэмэску…
– Может, и мо-о-ожно, – протянул он. – Ты как-то странно говоришь. Что-нибудь случилось?
Я прижалась лбом к стене, утонув в его вопросе. Все бы отдала, лишь бы его интерес был искренним: тогда я смогу найти путь домой.
– Насчет вечеринки, – солгала я. – Хочу устроить Неду сюрприз.
Я возненавидела себя за то, что выбрала поводом ненавистную вечеринку. Но может, удастся убедить Джейсона убедить Неда все отменить.
– Ну, давай кофе попьем в кафе в следующую субботу. Нед будет занят, – добавил Джейсон. – Время я тебе напишу.
Как нарочно, именно в этот момент Нед вальяжно вошел в кухню из сада.
– Ладнохорошозначитдовстречимнепорапока, – выпалила я и резко опустила трубку, не успев напомнить, что мобильный у меня не работает.
– Трубку полагается плотно прижимать к уху, – заметил Нед, иллюстрируя эту мысль жестом. Затем – это ведь Нед – другой рукой он изобразил мобильный, добавил к нему чертовы рожки и показал вулканский салют. Ну хотя бы он ведет себя как всегда.
– Починил твой велик, между прочим, – сообщил он. – Хочешь прокатиться в выходные?
– Нед, какой сегодня день? Число?
– Телефон! – Нед, вихляясь, подошел к холодильнику и заглянул внутрь, покачивая задницей в фиолетовых лайкровых штанах с узором пейсли. – Вторник, пятнадцатое июля нашего две тысячи…
– Спасибо, – перебила я и только затем спохватилась: – А! Да. – И с силой положила трубку на рычаг.
Захлопнув холодильник ногой, Нед присел на подоконник и начал пить молоко прямо из пакета.
– Ошиблись номером? – поинтересовался он.
– Сопели в трубку, – соврала я. Нед даже не догадывается обо мне и Джейсоне, и я хочу, чтобы так и оставалось. – Чем занимался, Фредди Меркьюри?
Нед вытер молочные усы.
– Был в гараже, чинил твой велосипед, затем соображал декорации для вечеринки. Мое соло на гитаре будет… – он затряс рукой над невидимыми струнами, зажав зубами язык. – Вау!
Я улыбнулась, несмотря на упоминание о вечеринке, фотографию в руке, встречу с Греем и на то, что Нед уже совершенно оправился, тогда как я совсем наоборот. Телефонный звонок и согласие Джейсона на встречу означали, что я получу какие-то ответы. А это немаловажно, не правда ли?
Четверг, 17 июля
Fick dich ins Knie[17], Герберт Уэллс!
Хотя «Машина времени» и считается классикой научной фантастики, там оказалась одна фантастика без всякой науки – сфинксы с троглодитами вместо уравнений и механики. Бросив книжку на кровать, я посмотрела на стену с уравнениями. Моя комната понемногу превращается в логово маньяка Психа Настенного.
Первая возможность за весь вечер побыть одной. «Фингербанд» засел в кухне, обмозговывая «нечто глобальное» для сабантуя в честь проводов лета, папа порхал с места на место, новоиспеченные групи Соф и Мег увязались за своими кумирами, и, когда вернулся Томас, отработавший в «Книжном амбаре», они втроем начали горячо обсуждать какую-то книгу комиксов («Графический роман», – поправила меня Соф). Я старалась быть как можно незаметнее, чувствуя теплоту в душе от того, что у нас с Джейсоном снова появился секрет.
Сейчас уже за полночь, и я строю гипотезы, пытаясь понять, что общего у всех открывавшихся во времени тоннелей.
– Мяу!
Умляут забрался на письменный стол и принялся скакать по стопке дневников. Я встала, подхватила их – котенка и дневники – и отнесла на кровать. Проходя мимо окна, я заметила в саду свет из кухонного окна. Надо же, еще не легли.
Дневники. Грей писал о дне, когда я впервые поцеловалась с Джейсоном. Там было «Пьяные на пионах», и в тот же день мы встретились на пляже. Если будут еще тоннели, я смогу проэкстраполировать даты и выявить паттерн.
Я погрузилась в чтение, и сердце обливалось кровью от воспоминаний о моем прежнем мире.
Умляут начал драть когтями одеяло. Я нашла запись за тот день в «Книжном амбаре»: «Расставляли все по полкам с Каро». Затем Грей вымарал «Каро» и вписал мое имя. В последнем дневнике стали встречаться таинственные «Л*», рассыпанные по страницам, как конфетти. В других дневниках «Л*» не попадались, зато я нашла опус обо мне, Томасе и школьной экскурсии в Музей науки, закончившейся полным позором: Томас застрял в межпланетной космической станции.
