Ирина Ванка - Секториум
— Ты хоть понимаешь, что натворил?
Джон виновато опустил взгляд. Теперь мне стало абсолютно ясно, за что его били однокашники и опасались все остальные.
— Если бы я сказал тебе сразу, Имо считал бы меня предателем, — объяснил он. — Теперь меня считаешь предателем ты. Объясни, как мне надо жить, чтобы было хорошо всем? Научи меня.
— Не знаю, сынок, — сказала я честно. — Понятия не имею. Спроси об этом своих учителей.
— Я спросил. Они сказали: «Живи, как хочешь, только далеко от нас». А ты мне что скажешь? — заметив мою растерянность, Джон поднялся. — Я приходил за тобой, — вспомнил он. — Хотел, чтобы ты пошла к ним. При тебе они будут меньше ругаться. Ты замечала, что при тебе они почти не ругаются?
— Нет, — ответила я. — Не замечала.
Джон вышел, затрещал городской телефон. Я встала и почувствовала, как пол шатается под ногами. В пустой голове созрела одна идея: если дойду до телефона, все обойдется. Если упаду — то лучше умереть сразу.
— Тетя Ира, позовите, пожалуйста, Диму к телефону, — сказал мне серьезный голос.
Иван всегда знал о приезде Имо с точностью до минуты. Только сейчас его друг дольше обычного не выходил гулять. Эта фраза не менялась с тех пор, как Иван освоил цифры на телефонном аппарате. Она звучала сначала детским голосом, потом юношеским, потом Диму стал спрашивать мужской бас. Если не знать точно, что это Иван, можно было подумать, что моим сыном интересуются органы.
— Тетя Ира, — спросил бас, — вы плачете? Почему вы плачете? Сейчас я приду.
Пока я оправдывалась, Иван шел. Расстояние между ним и калиткой стремительно сокращалось. Я чувствовала неотвратимость его прихода, потому что знала, Иван упрям не меньше, чем Имо. И если вбил себе в голову, что мать друга на грани истерики, оправдываться бессмысленно. Осталось время лишь вытереть слезы и выйти наверх.
— Димка собирается уехать, — пожаловалась я с порога. Иван вошел в прихожую и запер за собой дверь. — Далеко и надолго. А так все в порядке.
— К своему родному отцу? — спросил Иван. Я только кивнула. — На другую планету?
Я кивнула опять, только теперь с ощущением, что сделала что-то не то.
— Он тебе рассказал?
— Сам догадался. Зная Диму так, как я его знаю, догадаться можно. Его же зовут не Дима? Его Имо зовут?
— Об этом ты как догадался?
— Вы его так называете, забывшись. Но я никому не скажу. Можно мне с ним поговорить до отъезда? Не плачьте, тетя Ира, он же не насовсем. Он же вернется.
«Конечно, вернется, — утешила я себя. — Конечно, когда-нибудь мальчишки должны уезжать из дома, чтобы становиться мужчинами, а не быть похожими на мужчин. Разумеется, должны уезжать далеко. Несмотря на то, что у моих детей совсем другие масштабы расстояний, я знала, что не буду висеть на них, обливаясь слезами. Я готова была отпустить их, но только не на Флио! — просила я Господа Бога. — Куда угодно, только не на Флио!»
Глава 10. ЦАРСТВО БОЖИЕ ПОСЛЕ НАС
— Почему, Господи! Почему ты не рассказала мне сразу? — восклицал Миша, расхаживая по кухне. — Это же… У меня нет слов на такие выходки! Это ж надо было додуматься, молчать столько лет! Почему ты мне сразу не рассказала? Да, не реви, сколько можно! Все уже случилось. Поздно реветь! — он подал мне кухонное полотенце, поскольку в доме не осталось чистого носового платка. — Мы делаем общее дело, я не понял, или секретики друг от друга? Друзья мы, в конце концов, или не друзья? Ах, какая страшная тайна для дяди Миши! Подарок от любовника она хранила под подушкой! Довольна, да? Что я теперь должен делать? Сопли за тобой вытирать? Я тебе не дружок Адам. Катись к нему в Шарум, пусть он вокруг тебя хороводом пляшет, а я должен решать проблему. Именно я, а не шеф, с которым ты сговорилась. Тьфу, как дети малые! Ты понимаешь, что проблему все равно решать мне, потому что больше некому?
— Вот и решай. Чего разорался?
С тех пор как Миша узнал про секретик, он приходил на меня орать каждый день. Перед каждым завтраком, обедом и ужином. Пока готовилась пища, я выслушивала упреки. Препираться не имело смысла, потому что Миша был прав. Даже когда Миша не был прав, с ним все равно не имело смысла препираться.
— Детский сад! — злобно произнес он и повесил на ухо телефон. — Ну, что? — обратился он к собеседнику на том конце связи. — Что значит, нету? Узнай, где есть… Значит, узнай в Андромеде. А я что сделаю? Должен быть универсальный кодировщик… Вот, если не сработает, тогда и будем думать, что дальше. Да не могу я привести ее, сопливую такую! Толку-то с нее… Не помнит ни хрена, ясно же, что не помнит.
— При мне Птицелов пульт не кодировал, — повторила я, — только сказал, управление простое, любой сможет.
— Поди туда и смоги, — предложил Миша.
— Я же сказала все, что знала.
— Мать! — рассердился Миша. — Если есть кнопка кода, значит, код вводится извне.
— Нет, в сотый раз тебе повторяю, нет никакого кодировщика внутри корабля. Я знаю, как выглядят такие автоматы. Там нет вообще ничего, даже отсека управления. Единственный пульт Птицелов держал в руке.
— Чушь! — в сотый раз не поверил Миша, но задумался. — Биодекодер что ли? Нет, тогда зачем кнопка? Может, и то и другое вместе? Может, у них в структуре ДНК записана координата?
— Может.
— Все равно должен быть кодировщик. Если есть кнопка, должен быть вводящий автомат. Это элементарно: если есть розетка, — должна быть вилка, если есть мама, — должен быть папа! В навигации миллиарды символов, пальцем их набрать нереально. Он сказал, «может управлять любой»? Он не сказал, «только для флионеров»?
— Это Имо сказал.
— Ах, Имо сказал? Интересно, куда он на этой хреновине прилетит?!
— Миша, — попросила я, — обещай, что не пустишь их на корабль…
— Только через мой труп! Две тупые макаки! Если бы они умели обращаться с кораблем, давно бы смылись. Думаешь, для чего заварилась каша? Думаешь, ради Сириуса? Черта-с два эта «кастрюля» сдвинется с места, если я ее не сдвину! Это совершенно точно, — сказал Миша и пошел в офис. Должно быть, его опять посетила идея.
С тех пор как Миша узнал про секретик, идеи посещали его часто, но ни одна не позволяла понять принцип управления кораблем. Миша был раздражен собственным бессилием. Еще больше его раздражало спокойствие Имо, который не пытался напрячь мозги. Имо ждал, когда дядька угомонится.
— Вот, войдешь ты на борт, — орал на него Миша. — И что? Какие кнопки ты будешь жать?
Имо смотрел на кнопки, потом на Мишу, потом опять на кнопки. Его утомляла возня вокруг проблемы, которую он даже не собирался решать. Для Миши разобраться с пультом стало делом принципа. Второго позора в интеллектуальном поединке с флионерами он вытерпеть не мог. Этот поединок стал для него делом чести, а корабль — смыслом жизни, который отодвинул на второй план воспитание Ксю. Теперь у Миши была настоящая проблема, грандиозная по размаху, достойная его амбиций. Миша был зол и сосредоточен, а потому особенно невыносим.
