Ирина Ванка - Секториум
— Вах, хабиби!
— Один человек — один лифт. Выбери сам, какой. Это касается каждого! Лишние порты должны быть свернуты в течение недели. Если у кого-то осталась аппаратура и вещи, заберите в ближайшие дни. Антон! В Екатеринбурге порт тоже закроется. Если хочешь повидать семью… Потом только на самолете.
— Понял, — сказал Антон.
— Никаких особых привилегий. Этьен, последний французский лифт у тебя. Уедешь из Парижа — останешься без транспорта. Все оборудование, что у тебя на городе висит, сдай в лабораторию.
— Д'акор, — ответил Этьен, хоть и без энтузиазма.
— Следящие камеры, работающие и неработающие, за неделю надо постараться снять.
— Что за паника? — спросил Миша. — Мы отправляемся в космос на ПМЖ?
— Сириус все объяснит.
— А внештатники остаются? Что если трёп вселенский пойдет?
— Разве без внештатников трёпа мало? — удивился шеф. — Кто из вас не трепался? Миша, от тебя одного утечка информации больше, чем от них за все годы.
Миша притих.
— Кто еще не трепался? — спросил Вега, обводя взглядом собравшихся.
Картина нарисовалась мрачная. Алена и та опустила глаза.
— Ну, я не трепалась, — зачем-то сказала я, но шеф не услышал, и слава богу.
Он переключил гнев на Махмуда, через которого информация утекала в несусветных количествах, потому что Махмуд был не только самым общительным, но и самым доверчивым среди нас.
— От тебя в глазах рябит по региону! — ругался шеф. — Что ты делал в Иерусалиме? Какой шайтан, я спрашиваю, тебя носил по еврейским кварталам? О чем мы с тобой договаривались?
— Вах! — качал головой Махмуд и бормотал по-арабски. Если Махмуду было стыдно, он забывал все языки, кроме арабского, наказывая себя, таким образом, за проступок. Впрочем, если Махмуда стыдили на арабском, он забывал арабский.
— Это что за легкомыслие? Зачем ты был в Иерусалиме, я тебя спрашиваю?
— Вах! В последний раз! Клянусь Аллахом, в последний раз! — обещал Махмуд.
— Сколько раз ты мне клялся Аллахом? — шеф опять пошел в кабинет, наверно за каталогом Махмудовых клятв. В холле осталась напряженная пауза. Всем было интересно, зачем Хабиби тревожил евреев? Все ждали разъяснений от Хабиби.
— Вай, Миша! — очнулся Махмуд. — Вай! Какая кирасывая у тебя дочка! Вай, хабиби, какая кирасывая девочка!
Ксюша спряталась за широкую папину спину, а папа сердито посмотрел на Махмуда. Но стоило шефу вернуться, Хабиби опять стал воплощением раскаяния, опять качался на стуле, обхватив повинную голову.
— Еще раз позволишь себе подобное, на Земле не оставлю! Не надейся разжалобить меня. Будешь на Блазе в клетке сидеть.
— Вах! — восклицал Махмуд, и продолжал бормотать…
Вега еще раз оглядел присутствующих, словно припоминая, всех ли он выругал? Не обделил ли кого? Его взгляд остановился на Булочке, лежащей у меня на коленях.
— А дети где?
— Сейчас будут.
— Долго же они собираются.
— Ты лучше скажи, куда летим? — спросил Миша.
— Сириус скажет, — ответил шеф, и пошел к селектору, торопить Имо и Джона.
— Сириус, — удивилась Алена и обернулась к бару, где тихо сидел батюшка Сир, — какая муха укусила нашего начальника?
— Я все объясню, — важно ответил он и дал понять, что предоставит шефу возможность закончить взбучку, прежде чем взять слово.
Шеф не торопился уступать трибуну молодежи. Он еще раз отругал Махмуда, поцапался с Мишей из-за аппаратуры, которую тот крал из офиса на протяжении многих лет, объяснил присутствующим, что они жирно устроились, что шикарной жизни скоро будет положен конец. Словом, навел смуту и только удалился от сути. Шеф не понимал, что нам не жаль лифтов и зарплат. Что мы, засучив рукава, готовы поработать на выемке «болтов» с тем же прилежанием, с которым многие годы вкручивали их во что попало. Нам жаль, что шеф теряет интерес к Земле, и вся его работа отныне сводится к соблюдению мер безопасности, предписанных внешней разведке. Шеф равнодушно отнесся даже к коллегам-сигирийцам, потеснившим нас на Лунной Базе; он перестал отслеживать технический прогресс землян, уже не читал по утрам газеты, был философски спокоен и равнодушен ко всему, что не касалось деятельности отца Сириуса, а все что касалось — злило и раздражало его. Сир был единственным фактором, раздражавшим шефа всегда, с момента, когда появился у нас подростком, а Адам справился с его аномалией. После экспедиции в монастырь шеф остыл даже к Сиру.
Ксюша нашла с орбиты несколько похожих объектов, где могло происходить оголение фона. В зонах досягаемости лифта. Там можно было спокойно работать, но шеф не захотел это обсуждать.
— Сириус, — наконец, обратился он к следующему оратору, — прошу! — а сам упал в кресло под фикус рядом с Петром.
Сириус поднялся.
— В ближайшее время мы с Имо планируем отправиться к Флио, — сообщил он. — Поход будет долгим. Кто хочет присоединиться — милости прошу. Я буду рад всем.
— А кто не хочет, — продолжил Миша, — заявление по собственному желанию — на стол шефу. Так, шеф?
Вега указал ему из-под фикуса на фигуру выступающего, к которому следует адресовать вопрос.
— Хотелось бы уточнить одну пустяковину, — обратился Миша к Сириусу. — Каким образом мы предпримем сей грандиозный поход? То есть, меня интересует такая мелочь, как маршрут. Нет, я, конечно, понимаю, наше святейшество озадачено совсем не тем…
— Вопрос к пилоту, — ответил Сир. — Я на время пути с благодарностью приму на себя обязанность пассажира.
— К пилоту какого транспорта, позвольте уточнить? Уж не о моем ли «Марсионе» идет речь?
— Если «Марсион» войдет в багажный отсек, я буду рад. Буду рад также, если вы, Михаил Борисович, к нам присоединитесь. Ваша помощь пригодится.
— Бесподобно! — воскликнул Миша. — Меня везут на Флио вместе с «Марсионом». Разве можно пропустить такое? — и обернулся к Веге. — Шеф, Сиру больше виски не наливать! Ирка! Ты-то чего молчишь? Ребенка увозят, а она кота гладит. Кто-нибудь объяснит, что происходит?
— Имо обещал предоставить транспорт. Разработку маршрута он тоже взял на себя, — сообщил Сир, и Миша стал хохотать.
Он хохотал, хлопал себя по коленям, топал ногами, но его никто не поддержал. Контора встретила новость молчанием. Никто, кроме Миши, не знал, как глупо выглядели наши попытки вычислить координату Флио двадцать лет назад. Это был один из явных Мишиных провалов, свидетелями которого были только я и шеф. Нам с шефом тем более было не до смеха. Если Флио не смог вычислить Миша, этого не смог бы никто, ни в Секториуме, ни в Сигирии.
