Владимир Михановский - Дело о двойниках
Вот так хаос ворвался и в его мир. Формулы бесконечно сложны, верно. Но это ведь не перечеркивает их истинности? Они справедливы, Ньюмор мог бы голову дать на отсечение. В чем же дело? Почему так непонятно ведет себя Альва?
Нет, он не мистик. Нет следствия без причины, как не бывает дыма без огня. В чем же он все-таки ошибся, если физические основы конструкции незыблемы?
Пораженный внезапной мыслью, Ньюмор остановился посреди лаборатории. Наверно, так. Наверно, нельзя механически разделить человека на добро и зло, на пороки и добродетели. Лишь вместе все без исключения качества человека образуют тот таинственный сплав, который называем мы человеческой личностью.
Ньюмор вспомнил почему-то случай из далекого детства, когда отец привез из очередного дальнего рейса новую игрушку. Это был мягкий и в то же время упругий шар, слабо светившийся голубым светом, словно нес на себе отблеск далекого мира, откуда его, привезли.
Почему-то Ньюмор вспомнил об этом именно сейчас, столько лет спустя. Вот он стоит в своей богатой лаборатории, оснащенной новейшей аппаратурой, о которой другие могут только мечтать, знаменитый физик, получивший от жизни все, чего добивался. Добившийся, но какой ценой? Да и полно, всего ли?
Кто подсчитает потери на пути? По большей части они невидимы для стороннего глаза, но несть им числа! Так метеорит, ворвавшийся в плотную атмосферу, заживо сгорает, прежде чем долетит до Земли. Но издали он кажется таким сияющим, таким преуспевающим!
Ньюмор потер лоб. К. чему он все-таки вспомнил последний подарок отца? И он понял.
В ту ночь он никак не мог уснуть: он обязан разгадать, как устроен необыкновенный шар.
Наконец решившись, Ньюмор взял скальпель и сделал надрез. Оболочка шара оказалась податливой, она резалась легко, почти без сопротивления.
Ньюмор осторожно развел в стороны, помогая пальцем, спутанные переплетенные нити. В центре слабо пульсировал другой шар, гораздо меньших размеров. «Сердце», – подумал мальчик. Он дотронулся до него… и голубой свет начал медленно меркнуть и погас.
Напрасно нажимал он на бугорок – шар был мертв, и убил его он, Ньюмор, убил своими руками.
Только теперь, много лет спустя, он, кажется, понял, в чем дело. В ту далекую ночь, вооружившись скальпелем, он разрушил единство, которое воплощал в себе голубой шар. Так вот по какой ассоциации он вспомнил сейчас все это – разве теперь он не пытался нарушить то единство, которое представляет собой всякий человек, и в частности инженер «Уэстерн-компани» Арбен?
Ведь любая вещь, куда ни взгляни, – это некое единство, которое нельзя безнаказанно нарушать. Начиная от атома… Раздели его на электроны и протоны – и атом исчезнет. Он будет разрушен самым фактом такого разделения…
Прежде всего нужно отладить магнитную ловушку. Кроме того, нужно обклеить защитным пластиком какую-нибудь из комнат, где Арбен будет жить до тех пор, пока Альва, привлеченный приманкой, не попадется в ловушку.
Главное – поймать Альву. Тогда-то Ньюмор сумеет выяснить, что произошло, и слепить из двух половинок единое целое, имя коему инженер Арбен.
Обклеить комнату – дело, конечно, нехитрое, с этим справится любой лаборант. Но чем меньше людей будут посвящены в тайну Альвы, тем лучше.
Времена теперь такие, что даже роботу доверять нельзя. Лучше уж он сам обклеит комнату пластиком. Да оно и надежнее – ведь малейшая щель сможет оказаться роковой для Арбена.
Ньюмор достал рулон ионопластика и принялся за работу, но предчувствие беды не покидало его. Он старался отвлечься, но все мысли снова и снова возвращались к двум блуждающим полюсам созданного им магнита, к Арбену и Альве, брошенным в каменный лабиринт огромного города.
«Безан» затормозил так резко, чго Арбен едва не уткнулся носом в щиток. Притупившаяся боль в затылке тотчас напомнила о себе. Арбен глянул вперед и чертыхнулся. Площадь перед входом в биоцентр была огорожена. «Проезд временно закрыт», – извещала табличка.
Ровный лед совсем по-зимнему блестел в лучах утреннего солнца. Арбен сидел в кабине, собираясь с духом. «Откуда быть здесь Альве? – успокаивал он себя, оглядываясь. – За два месяца у него, наверное, выработалось какое-то подобие рефлексов, и он знает, запомнил, что в это время я бываю не здесь, а на противоположном конце города, на территории Уэстерна».
Решившись, Арбен рывком открыл дверцу и выпрыгнул из машины. Сегодня было, пожалуй, еще холоднее, чем вчера. Ледяная поверхность площади сухо блестела. «Странный лед», – подумал Арбен. Он с первого же шага поскользнулся и едва не упал. Рука коснулась жесткой искрящейся поверхности. «Искусственный лед», – осенило Арбена. Так и есть. Кому понадобился лед? И почему не воспользоваться для этого обычной водой? Ах, да, температура вчера была около нуля, вода бы попросту не замерзла…
Вспомнив детство, Арбен попытался было разбежаться, чтобы заскользить, но упругая волна ударила в лицо, так что он задохнулся и едва удержался на ногах.
«Ничего, скоро уже не будет этого проклятого ограничителя скорости», – подумал он.
Людей на площади почти не было. Только по краям двигались фигуры редких прохожих. Там было, наверно, не так скользко. Но Арбен решил пересечь площадь по кратчайшему пути.
Занятый своими мыслями, инженер не сразу заметил, как от памятника, возвышавшегося в центре площади, отделилась фигура и двинулась ему навстречу.
– Чарли!.. Опять… – пробормотал Арбен, снова опуская взгляд: идти было скользко.
Но это был не Чарли.
Когда Арбен понял, в чем дело, было поздно. Навстречу инженеру двигался его двойник, его вторая половина – Альва.
Время было упущено. Кроме того, возможность маневра на скользкой поверхности для Арбена была ограничена. Что же касается Альвы, то ему было безразлично, лед под ним или асфальт: присоски на башмаках были так сконструированы, что с одинаковой силой притягивались к любому веществу, а что касается возможности перемещения… Разве меняется сила ветра оттого, дует ли он над пустыней, степью или джунглями?..
Арбен все же сделал было попытку увернуться от встречи, но тут же «остановился. Полно, возможно ли это? Да и нужно ли? Не лучше ли разом покончить со всем? И он, улыбнувшись, пошел навстречу призрачному двойнику… Навстречу тягостным воспоминаниям, навстречу Чарли, навстречу тайным угрызениям, навстречу собственной совести.
«Как он все же смог узнать, что я буду на площади в это утро? Неужели Альва приобрел телепатические свойства'«Это было последнее, что успел подумать Арбен.
Взрыв прозвучал приглушенно. На месте вспышки поднялся вверх бурый гриб средних размеров. Площадь, еще минуту назад выглядевшая почти пустынной, вдруг ожила. В любом городе, в любое время дня всегда найдется достаточно зевак, которые ни за что не упустят возможности поглазеть на уличное происшествие – будь то столкновение двух геликоптеров или внезапный обморок прохожего – тайного наркомана.
