Владимир Михановский - Дело о двойниках
– А где Чарли? – спохватился кто-то. – Он-то сразу поставит точный диагноз.
– Он был со мной, а потом куда-то ушел.
– Чарли!
– Красавчик! – позвало сразу несколько голосов. Арбен вздрогнул, как от удара.
– Там… там… – проговорил он, указывая на зияющую пасть ангара.
– Ну, что там? – терпеливо, как у ребенка, спросил рыжий, делая жест, чтобы все замолчали.
– Там… Чарли…
– В ангаре?
– На потолке…
– Ясно, на потолке. Где же ему еще быть? – радостно подтвердил рыжий. – Потеря ориентации в пространстве, – вполголоса бросил он курсантам. Кто-то покачал головой. Если это так, бедняге не приходится завидовать.
Шумная ватага со смехом и шутками вошла в ангар. Арбен остался один. Даже сквозь толстую подошву ботинок ощущался жар базальтовых плит, которыми был выстлан учебный малый аэродром. Отвесные солнечные лучи безжалостно жгли. Грязный пот тек по лицу, Арбен не вытирал его. Он стоял неподвижно.
…Он стоял неподвижно, наслаждаясь ночным холодом. Альвы пока можно не опасаться – он, наверно, бредет еще где-то в центре. Видно, никуда не деться от воспоминаний, особенно такого свойства. Он попытался. Не вышло. Значит, Чарли будет с ним до гроба.
Затылок на холоде стал болеть меньше. Только совсем закоченев, Арбен пошел к себе. «Утром зайду к медикам. Скажу – обычный ожог», – подумал он, запирая за собой дверь комнаты.
Но идти к медикам не пришлось. К утру боль почти прошла. Арбен подошел к видеофону, включил его. Хорошенькая секретарша, увидев инженера, поспешно отвела глаза в сторону, она до сих пор не научилась выносить его взгляда.
– Я сегодня не буду в отделе, – небрежно сказал Арбен.
– Что передать? – вскинула брови секретарша.
– Еду к Ньюмору. Надо обсудить одно дело.
– К Ньюмору?! – переспросила она.
– Да.
– А он уже звонил сюда, – неожиданно сказала секретарша.
– К вам?
– Ну да, в компанию.
«Странно», – подумал Арбен.
– Доктор Ньюмор сказал, что у вас к нему важное дело. И просил, чтобы вас не задерживали.
«Трогательная забота о „будущем разоблачителе“, – усмехнулся Арбен, выключая экран.
Где-то сейчас Альва? Приблизился, наверно, за ночь к нему? А может, бродит бесцельно по улицам, потеряв ориентир? Откуда бедняге знать, что жить ему остается совсем немного? И убьет его – какая ирония судьбы! – сам создатель. Скоро Арбен снова возвратится в прежнее состояние, а Альва исчезнет, растает, распадется на элементарные частицы. Интересно, как это произойдет: постепенно или сразу, в виде фейерверка? Можно спросить у Ньюма. Впрочем, лучше не надо: вряд ли разговор на эту тему будет ему приятен.
Арбен старался не поворачивать голову – вчерашнее происшествие давало себя знать. Но даже боль в затылке не могла уничтожить радужное настроение.
Чарли? Который? А, это тот, что влип в потолок ангара. Поделом. Хвастовство никогда не доводит до добра. Но при чем здесь он, Арбен?
Вместе с рассветом исчезли ночные страхи, и к Арбену вернулась самоуверенность. Может быть, не ехать к Ньюмору? Оставить все, как есть? Но он отверг эту мысль. Слишком живо было воспоминание о ночной погоне по пустынной улице и вокруг запертого купола подземки. А не подвернись ему этот купол, давший возможность перехитрить Альву? Подумать страшно… И потом Чарли, так неожиданно и грозно явившийся из небытия, прорвав толщу двухмесячного почти полного забвения. В таком случае грош цена Ньюморовскому изобретению. Пусть Ньюмор поищет других дураков. Едва ли ему это удастся после неудачного опыта с Арбеном. Ньюмор обманул его. Так станет ли он, Арбен, молчать, набрав в рот воды?
Раньше, до Альвы, его нервы были до предела издерганы, теперь он стал здоровым и физически сильным. Неужели ему хочется возвратиться в прежнее состояние? Быть больным… Никто из окружающих не знал, что все болезни, одолевающие Арбена, сводятся к одному знаменателю, имя которого Чарли.
Ньюмор намекнул, что Альва может исцелить от любых воспоминаний. Мог ли Арбен тогда отказаться от такого шанса?
Но теперь-то уж он будет знать, как быть. Он прогонит Чарли, если тот придет к нему. Да, попросту прогонит.
«…Ты убийца», – как всегда, скажет Красавчик.
«Ложь», – спокойно ответит Арбен.
«Ложь? – удивится Чарли. – А кто же тогда убил меня?»
«Ты сам. Вернее – твоя гордыня».
«Ах, так это, значит, моя гордыня медлила включить сбрасыватель оболочки, когда я сидел в катапульте?»
Ядовитый голос Чарли прозвучал так явственно, что Арбен вздрогнул и обернулся. Все в порядке. Машина миновала огромный купол политеатра и теперь мчалась по мосту, соединяющему восточную и западную части города. Автоводитель вел машину по кратчайшему пути в место, указанное Арбеном. Светящийся пунктир на стереокарте указывал, что пройдено уже больше половины расстояния.
«Ньюмор уже ждет меня, наверно», – подумал Арбен, глядя сквозь ажурные пролеты моста на тяжелые свинцовые волны. Река, разделявшая город, никогда, даже в самые лютые морозы, не замерзала, – слишком сильно пополнял ее Уэстерн радиоактивными отбросами. Странно было видеть зимой среди заснеженных берегов дымящуюся черную воду, лениво идущую к заливу. Хотя компания уверяла, что отбросы абсолютно безвредны для жизни – и действительно, рыба здесь не переводилась, – горожане избегали купаться в реке, и пляжи вечно пустовали.
По мере того как светящаяся пунктирная линия на пульте удлинялась, в душе Арбена росло смутное беспокойство. Его начало волновать, что Ньюмор назначил встречу в биоцентре. Арбен бывал там несколько раз и знал, что въезд в биоцентр на машине воспрещен. Арбен войдет в нейтритовую дверь и поднесет к окошечку величиной с ладонь блокнотный листок с автографом Ньюмора. Там, за окошечком, электронный мозг быстро и безошибочно установит подлинность пропуска – возможность подделки исключена – и луч фотоэлемента не спеша мигнет. Турникет сделает полный оборот, и путь к Ньюмору свободен. А там-то уж он будет под крылышком Ньюма. Если Альва проникнет и туда – значит они погибнут все вместе. Надо надеяться, хитроумный Ньюмор подумал об этом. Наверно, он подготовился к опасному визиту, обклеив стены лаборатории защитным пластиком.
Ньюмор вошел в лабораторию и тяжело опустился на стул. Он был в скверном расположении духа. Итак, опыт, столь блестяще начатый, придется прервать. И Альва, его детище, погибнет. Рассыплется на элементарные частицы, исчезнет.
А сколько бессонных ночей, сколько надежд, сколько денег, наконец, связано с Альвой! И все пойдет прахом.
Глупец Арбен отказывается от собственного счастья. Подозревает его в обмане. Видит бог, Ньюмор с радостью поменялся бы с Арбеном местами, если б только подходил к условиях опыта. Разве не заманчиво избавиться от всех своих забот и огорчений, любезно подарив их двойнику? А их у него немало, хотя со стороны, наверно, он представляется этаким счастливцем, баловнем судьбы, которому все удается. Лишь немногие знают, каких усилий стоит каждый шаг по тропе познания.
