Владимир Михановский - Дело о двойниках
Ньюмор, сжав голову в ладонях, уставился на пульт – обыкновенную панель, по краю которой змеилась еле заметная трещинка. Вот здесь тогда стоял Арбен, который никак не мог решиться на последний шаг ^ подарить свои нравственные недуги Альве. Кажется, вчера это было…
По данным Ньюмора, эксперимент проходил нормально. Приборы на пульте – он ежедневно сверял их показания – указывали, что Альва не выходит за пределы допусков.
Что же могло так взвинтить Арбена? Неужели даже Альва не сумел полностью исцелить беднягу?
Ньюмор осторожно потрогал пальцем горло. После сегодняшней безобразной сцены в ресторане он воспылал к Арбену гневом. Но ненадолго. Да, к удивлению самого Ньюмора, злоба его быстро растаяла. Вместо нее возникла жалость. И еще неясное предчувствие беды, навеянное горячечным, сбивчивым рассказом Арбена о его злоключениях с Альвой. Что, если некоторые детали этого рассказа не плод его фантазии? Значит, в расчеты Ньюмора вкралась какая-то ошибка, и Альва ведет себя не совсем так, как он предполагал. Ведь Альва глуп, как сорок тысяч роботов, и обмануть его ничего не стоит.
Но теперь уже поздно разбираться, кто прав, кто виноват. Ньюмор дал слово, и он сдержит его. Альва погибнет, а Арбен возвратится в прежнее состояние – надо сказать, весьма незавидное состояние.
Ньюмор подошел к пульту и нажал кнопку вызова. Где-то он сейчас, Альва, бесплотное создание, вызванное к жизни Ньюмором? Бродит ли Альва бесцельно по городу в надежде на встречу с Арбеном? Или притаился где-нибудь, поджидая свою половину? Засада s=«вот чего больше всего боится бедняга Арбен. А может, Альва находится в каком-нибудь совсем уж неподходящем месте – скажем, в музее, или фешенебельном Клубе пифагорейцев, куда вход его названному брату Арбену заказан, или где-то еще ведь для Альвы любая дверь открыта – точнее, он и не нуждается в двери.
Вот уж, должно быть, недоумевают немногочисленные знакомые Арбена, когда мимо них, никого не узнавая, быстро скользит его безмолвная фигура.
Сейчас выяснится, где в эту минуту обретается Альва. Через несколько секунд он откликнется на радиосигнал, и в ответе будут две цифры – координаты его местонахождения. Зная координаты, можно будет без всякого труда, пользуясь стереокартой города, определить, где бродит худшая половина Арбена.
Время шло – глазок связи не вспыхивал. Странно. Раньше этого никогда не было – Альва послушно шел на связь.
Случайные помехи? Неисправность аппаратуры? Через пять минут Ньюмор убедился, что все блоки в порядке. И тогда смутное опасение перешло в уверенность.
Альва вышел из повиновения! Фантом, лишенный воли, искусно слепленный ансамбль античастиц, имеющий лишь человеческую оболочку. Еще вчера послушный своему создателю, он ушел из-под его власти, затерялся в огромном городе, безопасный для всех его жителей, кроме одного…
Дело осложнилось. Оставалось надеяться, что за ночь ничего не случится, а завтра, когда к нему приедет Арбен, Ньюмору удастся поймать Альву, использовав для этой, цели мощные магнитные ловушки. Арбен будет служить для Альвы отличной приманкой.
Надо только позвонить Арбену, чтобы он на всякий случай поберегся. Пусть в своей машине, обклеенной пластиком, подъедет к самому входу. Ньюмор его встретит. Арбену придется пробежать лишь небольшой участок открытого пространства. А уж здесь, в лаборатории, Арбен будет в безопасности – Ньюмор об этом позаботится.
Ньюмор подошел к окну. В этом сумасшедшем мире безумно все, даже погода. Снова оттепель, хотя несколько часов назад, когда он встретился с Арбеном, был мороз.
Прозрачная пленка окна была покрыта изморосью. По наружной стороне, оставляя извилистый след, прокатилась капля воды. Она двигалась толчками, точь-в-точь маленькая юркая ящерка. Капля, пройдя рядом с глазом Ньюмора, ушла вниз. «Да это, если угодно, та самая капля, в которой можно увидеть отражение всего мира, – подумал Ньюмор. – Нужно только уметь правильно смотреть. Капля – органическое единство двух элементов, водорода и кислорода. Выдели один из них – и вода как таковая исчезнет…»
Лаборатория Ньюмора помещалась высоко, и кусок города, лежащий сразу за оградой, был отсюда как на ладони. Дальняя перспектива, в ясную погоду отчетливая, была мелко заштрихована дождем пополам со снегом. Прохожих почти не было. Впрочем, чтобы увидеть их, нужно было хорошенько протереть окно и напрячь зрение – сверху люди казались козявками.
На площади, прямо перед главным входом на территорию, производились работы – это – было необычно. Ньюмор присмотрелся. Машина, сверху похожая на кита, пускающего фонтан, медленно двигалась по кругу, оставляя за собой поблескивающую ленту нового покрытия. Зачем-то дорожникам понадобилось перекраивать площадь, да еще в такую неподходящую пору. Может быть, готовят искусственный каток для представления? На днях должен быть какой-то праздник.
– Уэстерн, – бросил Ньюмор в мембрану видеофона. Но экран оставался темным. Ньюмор вытер внезапно вспотевший лоб. Похоже, все силы объединились против Арбена.
Ньюмор резко сдвинул верньер красного цвета.
– Слушаю, – пропел мелодичный голосок.
– Я не могу связаться с Уэстерном, – сказал Ньюмор. Хорошо, хоть справочный центр ответил!
– Не волнуйтесь! Линия связи временно нарушена.
«Робот или человек?» – подумал Ньюмор, вглядываясь в геометрически правильные черты блондинки. – Надолго нарушена линия?
– К утру наладят. («Пожалуй, все-таки человек».)
– А в чем, собственно, дело? – поинтересовался Ньюмор.
– Ремонтные и подготовительные работы на площади. («Так улыбаться может только женщина».)
– Да, я вижу из окна…
Создание выжидательно смотрело на Ньюмора.
– Скажите, к чему это дурацкое покрытие на площади? – не сдержался Ньюмор.
– Простите, я не могу входить в обсуждение распоряжений городских властей, – холодно сказала блондинка.
Экран померк.
«Конечно, робот, – решил Ньюмор. – Надо пораньше позвонить завтра в Уэстерн и сказать, чтобы Арбена не задерживали.
Ньюмор лишился привычного спокойствия, на поверку оказавшегося призрачным. Так, гладь озера выглядит стальной. Кажется, ничто в мире не может возмутить ее. Замедленно проплывают в глубине облака, и деревья у берега равнодушно вглядываются в свои отражения – спокойная поверхность незыблема. Но налетит ветер – и покоя нет! И целый мир, размещенный в водной глубине, вдруг растворяется в хаосе.
Вот так хаос ворвался и в его мир. Формулы бесконечно сложны, верно. Но это ведь не перечеркивает их истинности? Они справедливы, Ньюмор мог бы голову дать на отсечение. В чем же дело? Почему так непонятно ведет себя Альва?
