Ким Ньюман - Время и относительность
– Это из-за таких, как вы, – сказала его жена, – на нас обрушился гнев Господень. Оторвы, вандалы, варвары, дикари, язычники!
– Слушайте, да, я езжу на мотоцикле, – раздражённо сказал Зак. – Но это ещё не значит, что я какой-то Атилла-Варвар. Я свои деньги честно зарабатываю и так же, как и вы, плачу в фонд государственного страхования.
– Всё это имеет за собой причину, – сказал викарий.
Меня беспокоило, что в этом-то он как раз мог быть прав.
Позже...
– Он сошёл с ума, – сказала Джиллиан. – Папа Джона. Вот почему он так поступил. Он не понимал, что делает. Ты сама видела.
Мы с Джиллиан были наедине, вдали от столов, искали что-нибудь полезное.
– Он спас тебе жизнь, – сказала я.
Это злило Джиллиан. Она не понимала.
– Зачем папе Джона спасать жизнь мне? Я для него никто.
– Долг? – предположила я. – Он был военным.
Она покачала головой:
– Мой отец никогда бы... – она не закончила предложение. – Как думаешь, Марсианину станет легче?
Глаза у неё были большие и заплаканные. Иногда так легко забыть, что она тоже ребёнок. Она не более взрослая, чем любой из нас.
– Его жизнь никогда не станет прежней, – сказала я. – Но он будет жить дальше.
– Зачем нам жить дальше?
– Потому что иначе то, что сделал его отец, будет напрасным.
– Мне холодно, Сьюзен.
– Мне тоже.
Позже...
Вначале мы думали прятаться в «Вимпи-баре» пока не стихнет метель или пока мы не восстановим силы, а затем идти дальше по Хай Стрит. Но метель и не думала прекращаться, и стало ясно, что наше убежище не сможет защищать нас долго. В толстом оконном стекле появилась длинная трещина. Медленно, но верно под дверь заползала блестящая ледяная пластина.
– Нужно уходить отсюда, – сказала я Джиллиан и Джону. – И быстрее.
– А у вас есть куда идти? – спросил Зак.
– К дедушке Сьюзен, – объяснила Джиллиан.
Зак удивлённо поднял брови.
– Он может помочь, – сказала я, сама не веря в свои слова.
Выпал кусок оконного стекла, и внутрь посыпался снег.
– Я пойду с вами, – сказала Долли. – Малколма нужно отсюда увести. Ему будет опасно оставаться с ними, – Долли кивнула на Хейев.
– Вам нельзя уходить, – сказала миссис Хей. – Вы на работе. Я всё ещё не получил свой вимпибургер с чипсами.
– Сказала бы я вам, что вам сделать со своими вимпибургером и чипсами, но не стану, раз уж мы в таких необычных обстоятельствах.
Долли надела пальто и обернула свою башню обесцвеченных волос косынкой.
Я сняла с себя шарф и надела его на Малколма, подоткнув вокруг груди и ног, а Ковбоя Гонка засунула ему под свитер на груди.
А я обойдусь своим пальто и комбинезоном «Вимпи».
– Мы должны помолиться, – сказал мистер Хей. – Об избавлении.
– Если хотите, можете молиться, – сказала Джиллиан. – Хуже от этого не станет.
– Есть путь к Спасению, – сказала миссис Хей. – Мы это уже обсуждали, и сейчас настал момент. Нам нужно искоренить ту часть нашего общества, которая так оскорбила Господа, что он ниспослал на нас свой Суд.
В руках у жены викария был нож для хлеба. Долли отложила его в сторону, когда завязывала шарф.
Миссис Хей прижала к себе Малколма и занесла над его горлом нож.
– Это молодые во всём виноваты, – крикнула она.
– Со своей языческой музыкой, неуважительным поведением, провоцирующей одеждой, мятежными настроениями, – объяснил викарий. – Мы же воевали ради вас! Вы должны быть благодарны за это.
– Этот Суд из-за вас!
Я не знаю, что они думали. Это была обычная игра взрослых «А Давай Представим, Что...», правила которой молодые не знали.
– Мне кажется, что вам нужно успокоиться, миссис Хей, – сказал Зак. – Не стоит вам делать ничего такого, о чём вы потом будете сожалеть.
Зубчатое лезвие ножа прижалось к коже Малколма. Он был хорошенький маленький мальчик, никакое не неряха. Руками он обхватил спрятанного под одеждой Ковбоя Гонка.
– Этот ребёнок – страх Господень, неверующий...
– Семья Малколма – граждане Британии, – сказала Долли. – Как и вы.
Миссис Хей подняла глаза к потолку, замахнулась ножом и сказала:
– Тебе, о Господи, жертвую я этого...
Долли схватила бутылку с горчицей и брызнула женщине в лицо. Ярко-жёлтая струя попала ей в глаза.
Зак тащил Малколма от неё. Она взмахнула ножом и воткнула его Малколму в грудь.
Я закричала.
Зак вырвал у неё Малколма. Нож вышел из его груди.
Миссис Хей снова взмахнула ножом, проскребя им по рукаву кожаной куртки Зака. Лезвие поцарапало, но не разрезало кожу, а затем так проскрипело по змейке, что у меня свело зубы.
Миссис Хей снова замахнулась.
– Бросьте, – сказал Зак, взмахнув своей выкидушкой.
Миссис Хей выронила нож, не успев разглядеть, что Зак угрожает ей расчёской. Долли ногой отбросила нож в угол.
Я схватила Малколма, и начала сжимать разрыв на плаще.
Он трясся:
– Она ранила Ковбоя Гонка!
Я вынула игрушку. В ткани был разрез, из глаза куклы торчала белая набивка.
Малколм смотрел на своего любимого гонка, нижняя губа у него тряслась, на глазах были слёзы.
– С Ковбоем Гонком всё хорошо, Малколм, – сказала я, надеясь, что он не расплачется. – Это легко починится, всё починим. Несколько стежков, и он будет как новый.
– Сьюз права, Малк, – сказал Зак. – Ковбой Гонк поправится. Послушай его.
Малколм навострил уши, как щенок.
– Я цел, партнёр, – сказал Зак боком рта. – Я точно тебе говорю. Мотаем из этого салуна, отправимся в Ларедо!
Малколм удивлённо засмеялся.
– Так, хватит, – сказала Джиллиан. – Уходим отсюда.
Мы начали отворачивать воротники, натягивать шапки, заворачиваться в шарфы.
Я с трудом открыла дверь, вздрогнув от порыва ледяного ветра, и держала её открытой, пока не вышли Зак, Долли с Малколмом, и Джиллиан с Джоном. Затем я взглянула на Хейев. Миссис Хей была похожа на хищную птицу, у которой отобрали добычу.
– Не уходи, детка, – умоляющим голосом сказал викарий. – Помолись с нами.
Мне стало нехорошо. Оказавшись в непривычных обстоятельствах, эти люди делали то, чего никто от них не ожидал. То же можно было сказать и об отце Джона.
– С нами всё будет хорошо, Генри. С нами есть полисмен.
Я вышла из ресторана и присоединилась к остальным.
Видимости почти не было. Метель стала даже сильнее.
Зак нашёл в сугробе свой мотоцикл, раздавленный льдом, с погнутыми колёсами. Он отлил бензина в бутылку из-под молока и заткнул её горлышко шарфом.
– На всякий случай, – сказал он.
