Ким Ньюман - Время и относительность
Мы все забежали на узкую лестницу, а ледник налетел позади нас на огораживавшую её кирпичную стену. Я поскользнулась и упала, стараясь как бы обернуть собой Малколма. Зак тоже не удержался на ногах. Мы катились вниз по лестнице, а вокруг нас сыпались снег и лёд. Катясь по ступеням, я заработала немало шишек.
Я неуклюже приземлилась внизу.
Кто-то... Джон... взял меня за руку и поднял. Мы побежали прочь от вокзала.
Позже...
Солдат на улицах больше нет. Муниципалитет не расчищает снег. Нет ни полисменов, ни почтальонов, ни молочников, ни мусорщиков. Из забаррикадированных окон верхних этажей выглядывают люди; они одеты тепло, но выходить не решаются. Давно уже не использовавшиеся дымоходы выпускали в серое небо густой дым. Всё, что попадалось под руку, сжигалось в печах, оставшихся ещё со времён до Акта о Чистом Воздухе[14].
Не знаю, долго ли ещё будут в безопасности те, кто был в домах. Повсюду есть снег и лёд, а значит, могут быть и холодные рыцари. Рано или поздно снова наступит ночь, и температура упадёт намного ниже нуля. Тогда нас всех может ждать «обезглавливание».
Днём, когда температура чуть выше нуля, холодные рыцари похожи на отдельных солдат; ночью, когда вся вода становится льдом, они действуют согласованно, как одно существо, как единый враждебный разум – живой, думающий, злобный ледник.
Джиллиан всё ещё сомневается в том, что от дедушки будет польза, но ей нужно что-то делать, за что-то бороться. Она не даёт нам останавливаться, настроена решительно, отказывается пасовать перед преградами. Джон взял у меня Малколма и несёт его. Джону легче от того, что есть о ком заботиться.
У меня перед глазами всё время лицо Долли, её приоткрытый от удивления рот.
Холодным рыцарям не нужно было гнаться за нами от вокзала. Они могли возникнуть где угодно.
Позже...
Мы прошли мимо трёх снеговиков возле Военного Мемориала. Их замёрзшие головы повернулись, не сводя с нас своих морковок. На одном из них был надет огромный шотландский берет.
Когда это закончится, если оно закончится, я обещаю, обещаю, обещаю никогда больше не лепить снеговиков.
На повороте на Тоттерс Лэйн был шестиметровый снежный занос. Над ним торчали верхушки уличных фонарей.
– Я так понимаю, что нам нужно перебраться через него, – сказал Зак.
Он поставил ногу на склон снежного холма. Нога провалилась почти по колено. Здесь снег был более рыхлый, чем на железной дороге.
– Когда нужны теннисные ракетки, никогда их под рукой не бывает, – сказал Зак.
Рассыпчатый снег начал замыкаться вокруг ноги Зака, превращаясь в ледяной капкан.
Он быстро потянул ногу назад, но ботинок застрял.
– Там зубы растут, – сказал он.
Я присела рядом и увидела, что он прав. Треугольные ледяные клинья впивались в кожу мотоциклетной обуви.
– Дай мне свою зажигалку, – сказала я.
Он протянул мне «Ронсон». Я отбросила крышку и нажала на кнопку. В этот раз пламя появилось быстро. Я позволила ему вырасти на два-три сантиметра и провела им по ботинку Зака.
Ледяные челюсти немного оплавились и Зак смог освободить ногу.
– Спасибо, Сьюз, – сказал он.
Я вернула ему зажигалку. Он потряс ею – бензина больше не было.
– Всё равно пора уже бросать курить, – сказал он.
Мы посмотрели на стоявшую перед нами снежную стену. Словно смеясь с нас, в ней открывались и захлопывались похожие на рты капканы.
– Это что, шутка такая? – сказал Зак.
Ледяные рты улыбнулись, показав неровные зубы.
– Это будет непросто, – сказала Джиллиан.
– Если нельзя пройти напрямик, через верх, или под низом, нужно обойти, – сказал Джон. – Элементарная тактика. В «Помпе» есть выходы и на Хай Стрит, и на Тоттерс Лэйн.
– Откуда ты столько знаешь о пабе? – спросила Джиллиан.
Джон покраснел и повёл нас в бар. Там было пусто и темно, на полу и на столах лежал снег.
– Ну что же, вы всё-таки удалось попасть в «Помпу», – сказал Зак мне и Джиллиан. – Разочарованы?
– Я думала, что тут будет больше красного бархата с кисточками, – сказала Джиллиан. – И картинок с толстыми голыми женщинами.
– Кто-нибудь хочет выпить? – спросил Зак. – Бренди, виски...
– Нам нужно идти дальше, – сказал Джон.
Зак зашёл за бар в поиске спиртного. Он нашёл бокалы, потянулся к бутылкам, но затем опустил руки. Ряды перевёрнутых бутылок полопались и замёрзли янтарными и зелёными каскадами, украшенными стеклянными осколками.
– А. Не выйдет, – Зак вздохнул, и его дыхание превратилось в облачко инея.
– Тут даже в здании слишком холодно, – сказала Джиллиан.
– Пока мы шли, температура падала, – сказал Джон. – Ты что, не заметила?
Я вспомнила, что рядом с нашей свалкой лёд был толще.
Мы прошли в салун. За столами сидели тела с заиндевевшими лицами.
– Снеговики, – сказал Малколм.
Дверь, на которую рассчитывал Джон, была заперта изнутри на цепь. Одно из стёкол в ней разбилось, и за ним была стена снега.
– Похоже, мы застряли, – сказал Зак.
Он начал искать не лопнувшие бутылки и трясти их, надеясь найти что-нибудь жидкое. Джон презрительно скривился.
– Не для того, чтобы пить, Марсианин, – сказал Зак. – Чтобы поджечь.
– Нельзя вот так сдаваться, – сказала Джиллиан. – Мы же уже почти пришли.
Усталые, мы с Джиллиан сели за один из столиков. Лишь остановившись, я поняла, как у меня болели руки и ноги. Я сняла варежки и начала разминать замёрзшие пальцы, пытаясь вызвать в них хоть какое-то ощущение.
– Я хочу спросить кое-то у Сьюзен, – сказал Джон.
Джиллиан удивилась. Джон изменился, и уже, наверное, никогда не будет таким, как раньше.
– Спрашивай, Джон, – устало ответила я.
– Почему так важно добраться до твоего дедушки?
– Я думаю, что он может помочь.
– Помочь? Помочь нам?
– Всем помочь.
Джон снял очки. Глаза у него слезились. Он потёр нос и снова надел очки.
– Сьюзен, это Нападение, – начал он. – Это по всему городу. Может быть, даже по всей стране. Сотни, или даже тысячи людей ранены или убиты. Ты же их видела, холодных рыцарей. Откуда они? Что они такое? Они не тот Враг, которого мы опасались. Мы спешили, старались от них оторваться, и не думали о них. А теперь я бы хотел задать вопросы. Сьюзен, что ты знаешь обо всём этом?
Я не знала, что сказать. Я боялась, что расколюсь, если на меня нажмут.
– Отстань от неё, Марсианин, – сказал Зак. – Она не виновата в этом. Она просто ребёнок.
Меня это обидело, но я ничего не сказала.
– Ты не знаешь Сьюзен, – сказал Джон. – Она и до этого была странной...
