Филип Дик - Помутнение
Баррис методично работал. На кухне тем временем Лакмен упал на пол — не медленно, на колени, а резко, ничком, с тяжелым стуком. Баррис продолжал мотать проволоку. На его лице, в уголках рта, появилась легкая злорадная усмешка.
Фред поднялся и застыл, парализованный и возбужденный одновременно. Несколько минут Лакмен недвижно лежал на кухонном полу, а Баррис все мотал и мотал проволоку, склонившись над трубкой, как старушка над вязаньем, и все улыбался и улыбался и даже немного раскачивался. Затем Баррис резко отбросил трубку, встал, и на его лице отразился ужас. Он в беспомощном испуге всплеснул руками, бестолково заметался и наконец подбежал к Лакмену. Входит в роль, понял Фред. Словно он только что пришел. Лицо Барриса приняло скорбное выражение. Он рванулся к телефону, схватил трубку, уронил ее, поднял…
Какой кошмар, Лакмен лежит на полу в кухне, подавившись куском пищи!.. И теперь Баррис отчаянно пытается вызвать помощь. Увы, поздно…
Баррис говорил по телефону — медленно, необычно высоким голосом.
— Девушка, куда надо звонить: в ингаляторную или в реанимационную?
— Сэр, — пропищало рядом с Фредом подслушивающее телефонное устройство, — у кого–то затруднено дыхание? Вы хотите…
— Полагаю, что это инфаркт. Либо инфаркт, либо нарушение проходимости дыхательных путей вследствие…
— Ваш адрес, сэр? — прервала телефонистка.
— Адрес? — забормотал Баррис. — Сейчас, надо подумать, адрес…
— Боже, — выдавил Фред.
Внезапно Лакмен зашевелился, судорожно дернулся и раскрыл затуманенные глаза.
— Кажется, с ним все уже в порядке, — затараторил Баррис. — Спасибо, помощь не требуется. — Он быстро положил трубку.
— Господи… — прохрипел Лакмен, тряся головой, кашляя и хватая ртом воздух.
— Ну, как ты? — участливо спросил Баррис.
— Наверное, подавился. Я что, вырубился?
— Не совсем. Твое сознание, однако, перешло на другой уровень. На некоторое время. Очевидно, в альфа–состояние.
— Боже, я обделался!
Покачиваясь от слабости, Лакмен с трудом встал и схватился за стенку.
— Я совсем опустился… Как старый пьяница, — с отвращением выдавил он и, шатаясь, направился к ванной.
Наблюдая за происходящим, Фред почувствовал, как ужас отступает. Лакмен очухается. Но Баррис! Что это за человек?!
— Так и окочуриться можно, — сквозь плеск воды донесся голос Лакмена. — У меня очень крепкий организм… Что ты делал, пока я там валялся? Пасьянс раскладывал?
— Ты же видел — говорил по телефону, — сказал Баррис. — С врачами. Я стал действовать, как только…
Скрежет тормозов. Гудок. Боб Арктор быстро обернулся. В темноте у тротуара спортивная машина с работающим двигателем, за рулем — девушка. Машет рукой. Донна.
— Я тебя напугала? Ехала к вам, смотрю — ты плетешься. Ну я и остановилась. Садись.
Он молча забрался в машину и захлопнул дверцу.
— Ты чего здесь ошиваешься? — спросила Донна. — Машину еще не починил?
— У меня только что было жуткое шугало, — медленно произнес Боб Арктор. — Не просто глюк, а… —
Он содрогнулся.
— Я достала.
— Что?
— Тысячу таблеток смерти.
— Смерти? — непонимающе повторил он.
— Да, высококачественной смерти.
Она врубила первую передачу и тут же разогналась до высшей. Донна всегда ездила слишком быстро.
— Проклятый Баррис! — сказал Арктор. — Ты знаешь, как он действует? Сам не убивает, нет. Он просто околачивается поблизости и ждет, пока возникнет ситуация, когда человек отдаст концы. Сидит сложа руки, пока тот не издохнет. То есть он подстраивает все так, чтобы остаться в стороне. Но я понятия не имею, как это ему удается. — Арктор замолчал, уйдя в свои мысли. Да, Баррис не будет подкладывать бомбу в машину. Он всего лишь…
— У тебя есть деньги? — спросила Донна. — За товар? Мне нужно получить прямо сейчас. Тут кое–что наклевывается.
— Конечно.
— Я не люблю Барриса, — сказала Донна, ведя машину, — и не доверяю. Знаешь, он сумасшедший. Когда ты рядом с ним, ты тоже становишься сумасшедшим. А когда его нет, ты нормальный. Сейчас ты сумасшедший.
— Я? — удивленно спросил Арктор.
— Да, — невозмутимо ответила Донна.
Он растерянно молчал. А что говорить? Донна никогда не ошибается…
— Послушай, — с внезапным энтузиазмом предложила Донна, — ты не можешь сводить меня на рок–концерт?
— Запросто, — машинально отозвался Арктор. А потом до него дошло: Донна просит… — Конечно, сходим! — радостно воскликнул он. Снова — в который раз! — маленькая темноволосая цыпочка, которую он так страшно любит, вернула его к жизни. — Когда?
— В воскресенье днем, на стадион Анахейм. Я прихвачу гаш и хорошенько забалдею. Там это раз плюнуть; торчков будут тысячи. — Она окинула Арктора критическим взглядом. — Только ты нацепи что–нибудь клевое, а то ходишь в каких–то тряпках… — Ее голос смягчился. — Я хочу, чтобы ты выглядел классно… потому что ты сам классный.
— Хорошо, — потрясенно вымолвил он.
— Едем ко мне, — сказала Донна, — Ты отдашь деньги, закинемся парочкой таблеток и забалдеем. А может, купишь вина — мы еще и кайф словим.
— Здорово, — искренне произнес Арктор.
— Больше всего я хочу сегодня вечером съездить в киношку, — продолжала Донна, загоняя машину на стоянку. — Купила газету посмотреть, что идет, но везде одна муть. Можно податься в Торрансоновскую «на колесах» — там крутят все одиннадцать фильмов «Планеты обезьян». С полвосьмого до восьми утра. Оттуда я завтра сразу на работу, так что сейчас надо переодеться. Будем балдеть всю ночь. Ты как?
— Всю ночь! — мечтательно повторил он.
— Ну да! — Донна выскочила из машины и открыла дверцу с его стороны. — Когда ты их в последний раз видел? Я почти все смотрела в начале года, кроме последней серии, где показывают, что знаменитости вроде Линкольна были на самом деле обезьянами. Этот обалденный фильмец я прозевала — отравилась бутербродом из тамошнего автомата. Поэтому когда мы в следующий раз туда поехали — только ты ни гугу! — я засунула в автомат гнутую монету. Специально. Мы с Ларри Таллингом — помнишь Ларри? я тогда с ним гуляла, — погнули целую пригоршню монет и уделали все автоматы. Именно той фирмы, конечно. А потом и остальные, если честно.
Они наконец пришли, и Донна открыла дверь.
— На этот ворсистый ковер не наступай, — предупредила она.
— Куда же мне можно? — Стой смирно или иди по газетам. Когда–нибудь, — сказала Донна, сняв кожаный пиджак и встряхнув длинными волосами, — я выйду замуж, и тогда мне все пригодится, вот почему я ничего не выбрасываю. Когда выходишь замуж, нужно иметь практически все. К примеру, вот это большое зеркало мы увидели в соседнем дворе; еле–еле уволокли втроем, час возились.
