Чери Прист - Дредноут
Но дела вроде не так уж и плохи. В них сейчас никто не стреляет.
— Держи руку повыше, над сердцем, — велела она Эрни, — тогда не будет сильно дергать. Я это уже говорила?
— Да, мэм.
— Ну хорошо, значит, продолжай. — И тут же охнула, так как корабль накренился и содрогнулся так, словно у него самого выворачивало желудок.
Капитан приказал всем держаться за что-нибудь, но ничего подходящего, кроме кресел, не было.
Эрни, продолжив череду рыцарских поступков, приобнял правой рукой плечи Мерси и притянул девушку к себе, накрыв ее, точно щитом; она притулилась там, левой рукой обхватив мужчину за талию. И зажмурилась, чтобы не видеть, пусть даже краем глаза, встающую на дыбы землю.
Само падение не было столь внезапным, как ожидалось. Он надвинулся вскользь, но так, что аж дух захватывало: «Зефир» проехался по верхушкам деревьев, которые замедлили ход дирижабля, а потом опутали корабль ветвями и потащили вниз под жуткий скрежет раздираемого металла и вырываемых с мясом заклепок. Корабль провис, и нырнул, и мягко подпрыгнул. Никто внутри не шевельнулся.
— Это?.. — прошептала пожилая дама, имени которой Мерси не знала до сих пор. — Мы?..
— Нет! — рявкнул капитан. — Ждите! Еще…
Мерси решила, что он собирался сказать «немного», потому что что-то треснуло и судно рухнуло на землю с примерно пятнадцатифутовой высоты — как камень.
Хотя их сильно тряхнуло и Мерси прикусила язык и как-то странно вывихнула локоть, окончательность приземления принесла всем облегчение — хотя бы на минуту. Дирижабль застыл под неестественным углом, улегшись на брюхо, вопреки всем швартовочным правилам. Выйти из корабля на волю обычным образом в таком положении не представлялось возможным. Клаустрофобия на миг стиснула ужасом сердце Мерси так, что слезы едва не брызнули из глаз.
А потом она услышала голоса снаружи: кто-то кричал и стучал им; и голоса эти звучали с таким привычным, таким домашним акцентом.
Кто-то спрашивал, колотя по обшивке:
— У вас там все в порядке? Эй, кто-нибудь слышит меня?
— Да! — заорал в ответ капитан. — Я тебя слышу! И думаю, у всех… — Он уже отстегнулся от своего кресла — единственного кресла с ремнями — и выскочил в салон. — Думаю, у всех все в порядке.
— Это гражданский корабль? — спросил другой голос.
— На днище же написано. Ты что, не видел, когда мы спускались?
— Не, не видел. К тому же я не умею читать.
Эта болтовня донельзя порадовала Мерси просто потому, что звучала нормально — как обычный разговор обычных людей при обычном, пусть и не слишком приятном, происшествии. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что не так уж далеко гремят выстрелы.
Она отцепилась от Эрни, который громко пыхтел, словно лично пробежал весь путь от облаков до земли. Легонько оттолкнув его локтем, девушка то ли поднялась, то ли вывалилась из своего кресла, прихватив сумки. Матрос последовал за ней, присоединившись к остальным пассажирам, пытающимся встать в скособоченном проходе.
— Там, наверху, люк! — сказал капитан, обращаясь как будто к лобовому стеклу.
Тогда-то Мерси и увидела человека, с которым он разговаривал: тот стоял снаружи, держа фонарь и щурясь, пытаясь разглядеть тех, кто внутри. Из-под пыльной серой шляпы выбивались светлые волосы, а лицо казалось темным — то ли так падала тень, то ли его запорошил порох. Он постучал пальцем по стеклу и сказал:
— Объясни — где?
Капитан показал пальцем, поскольку знал, что на него смотрят.
— Мы можем открыть его изнутри. Но у нас на борту две женщины и старики: нам понадобится помощь, чтобы спустить всех на землю.
— Мне помощь не нужна, — заверила его Мерси, но капитан не слушал, да и остальные тоже.
Роберт уже был на лестнице, по которой они с Эрни взбирались раньше, хотя болтался он на ней странновато: под таким сильным наклоном стояло судно. Обвив ногами ступеньки, он одной рукой отодвинул запор и откинул лязгнувшую об обшивку крышку люка.
Тогда Роберт, освободив обе руки и держась при помощи одних только ног, обратился к пассажирам:
— Ну, начали. Наверх, значит, и наружу. Ты. Англичанин. Ты первый.
— Почему я?
— Потому что ты не ранен и сможешь помочь подхватить остальных. А у Эрни с рукой беда.
— Хорошо, — смягчился Гордон Рэнд и приступил к мудреному делу — карабканью по лестнице, висящей над головой. Но он оказался не из робких и куда проворнее, чем можно было судить по виду его пошитого на заказ иностранного костюмчика. Вскоре он выбрался из люка и соскользнул по боку «Зефира» на твердую почву.
Мерси услышала шлепок и проклятие, но сразу за этим Рэнд сказал кому-то:
— Не так уж и плохо.
— Сколько вас там внутри? — спросили его.
— Капитан, второй пилот, полдюжины пассажиров и команда. Не слишком много.
— Хорошо. Пусть выбираются и спускаются.
А кто-то другой добавил:
— Выбираются и убираются подальше отсюда. Позиции, по слухам, меняются. Мы можем даже отступить к форту Чаттануга.
— Ты шутишь!
— Я серьезен, как никогда. Так мне сказал капрал.
— Когда?
— Только что.
— Сукины дети! Они нам на головы садятся!
Мерси хотелось бы увидеть говоривших, но пока перед ней были только перепуганные лица спутников. Никто еще не сдвинулся с места, даже Роберт прислушивался к беседе снаружи. Так что она решила взять инициативу в свои руки.
— Мэм? Сэр? — обратилась медсестра к пожилой паре. — Вы следующие.
Женщина, похоже, хотела возразить — но не стала.
— Вы правы, — кивнула она. — Мы двигаемся медленно, куда бы мы ни направлялись, и, однако, добираемся. Идем, дорогой.
Ее «дорогой» спросил:
— А куда мы идем?
— Наружу, любимый. — Старушка огляделась. — Я сумею взобраться сама, но ему потребуется подмога. Капитан? Или мистер… мистер первый помощник?
— Второй пилот, — поправил ее мужчина, появляясь в салоне. — Буду рад подсобить.
Совместными усилиями они взгромоздили упирающегося старика и его упорную жену на выдвижную лестницу, а там и выпихнули из люка. Потом последовал хромоногий студент; потом Эрни, с небольшой помощью Роберта; потом Мерси, справившаяся довольно быстро. Последними вылезли второй студент и оставшиеся члены экипажа, оставив «Зефир» опустевшим железным шаром лежать на земле.
5
Весть разлетелась по полю быстро, и вскоре еще двое мужчин в сером подбежали к группе, ведя в поводу пару фыркающих лошадей, запряженных в повозку.
