Паоло Бачигалупи - Водяной нож
Закончив, Люси выложила текст вместе с одной фотографией – занесенным песком холмиком. Надгробием ее друга. Меткой. Шансом для Джейми стать чем-то большим, чем просто еще один обломок рушащегося Финикса.
Она встала, потянулась и взяла пиво из крошечного холодильника. Вышла на крыльцо, позвав с собой Санни, и с удивлением обнаружила, что солнце уже садится. Люси отсалютовала банкой пива кроваво-красному огненному шару и выпила за Джейми.
Про трупы не пиши. Это опасно.
– Может, я никогда не хотела безопасности.
Безопасность ей не нужна. Ей нужна правда. На этот раз ей нужна правда.
Ничто не длится вечно, так зачем сопротивляться неизбежной смерти? Финикс погибнет – как уже погибли Новый Орлеан и Майами, Сан-Антонио и Остин. Как ушло под воду побережье Нью-Джерси.
Все рушилось. Поселки взрывались, тонули или гибли в огне. Равновесие в мире менялось. Целые города теряли равновесие и шлепались на задницу, словно кто-то выдернул из-под них фундамент.
Может, так будет и дальше.
Может, это никогда не кончится.
Так зачем бежать? Если весь мир горит, то почему бы не встретить судьбу с пивом в руке – и без страха?
Хотя бы раз без страха.
Люси переключилась на текилу. Она пила в темноте, радуясь ночи и стоградусной прохладе[14].
Она останется здесь, уютно расположится в дыму, пыли, жаре и смерти.
Она – часть Финикса, как Джейми и Торрес.
Это ее дом.
Она не сбежит.
Глава 6
Утро для Марии – это опухшие глаза, дымный воздух и резкий, сухой кашель Сары.
Лучи пустынного солнца прорезали тьму подвала, показав бетонные полы и лениво кружащиеся в воздухе частицы пыли, а над головой – треснувшие пластиковые трубы водопровода и канализации. Артерии и вены дома, который давным-давно умер.
Марии не нужно было смотреть на мобильник Сары – она и так знала, что проспала. Пора просыпаться и выходить. Пора продавать воду.
Немногочисленные вещи Марии висели на гвоздях рядом с короткими майками и обтягивающими шортами – рабочей одеждой Сары. На Марию сверху вниз смотрела плюшевая лягушка, которую Сара нашла в брошенном доме и подарила Марии. Ее розовая пластмассовая расческа, которой они пользовались вместе, лежала на бетонном выступе, рядом с аккуратно разложенными разлохматившимися зубными щетками, старыми заколками и парой тампонов, которые Сара приберегала на тот случай, если придется работать во время менструации.
Остальные вещи лежали в покрытом шрамами и блестками красном чемодане на колесиках. Многие из них остались от Тэмми Бэйлесс, которая уехала на север со всей семьей. У них с ней был один размер, и она просто подарила им чемодан, набитый вещами, пока отец не успел их продать.
– Берите, – шепнула она в темноте.
И уехала с родными на следующий день.
Порывшись в чемодане, Мария нашла сравнительно чистые вещи. Иногда они с Сарой развешивали их и палками выбивали грязь и пыль. Кроме того, Сара время от времени проносила их белье в номера отелей, где работала, и там стирала – если мужчины разрешали ей помыться в душе.
Мария натянула шорты и майку с надписью «Неустрашимый», гоня прочь воспоминания о том, как мать стирала одежду в машине и аккуратно складывала ее на постели дочери. Затем поднялась по лестнице и отперла дверь.
От яркого света заслезились глаза. Снаружи стоял густой дым – коричневая дымка в безоблачном небе. Воздух пах пеплом. Ветер нес его из Калифорнии и с горящих гор.
Мария выглядывала из-за двери и ждала.
Пока на улице было тихо. Признаки жизни подавали немногие: техасцы, которым, как и ее отцу, повезло получить работу в аркологии Тайян, люди, которые разбирались в сложной системе канализации, или утилизации водорослей, или умели управляться с промышленным резаком.
Мария закрыла дверь, спустилась по лестнице и присела на корточки рядом с Сарой. Потрясла ее.
– Просыпайся. Нам пора. Нужно доставить воду на точку Туми.
Сара застонала.
– Может, сама сделаешь?
– Если хочешь получить свои деньги, придется попотеть.
– Афера с водой – твоя идея, а я просто инвестор.
– Вот как? А ну, давай сюда простыню! – Мария сдернула ее с Сары и увидела бледную кожу подруги и красные нейлоновые трусики, которые так нравились мужикам.
Сара свернулась в клубок, крепко прижав к себе тощие ноги. На бедрах резко выделялась линяя загара.
– Да ладно, Мария, зачем ты так? Дай мне хотя бы проснуться.
Мария ткнула ее под ребра.
– Мы провернули дело только наполовину. Давай, девочка. Нужно превратить нашу воду в деньги. Просто сидеть на ней нельзя.
Мария говорила решительно, притворяясь, что у нее есть план и что все под контролем. Но при виде огромного количества воды она занервничала. Она знала, что людям захочется ее просто отнять. Нужно было превратить воду в наличные – компактные листочки бумаги, которые можно засунуть в лифчик и тем самым постараться уберечь.
– Стервятники уже кружат, сестренка. Нужно действовать сейчас, пока все спят. Пока Туми не ушел на работу. Нам нужен Туми.
Сара схватила простыню, накрылась ею с головой.
– Я сплю.
Она напомнила Марии котенка, которого она нашла в помятой урне. У котенка не было матери – возможно, какой-то игольщик поймал ее и зажарил. Малюсенький котенок свернулся клубочком и мяукал, просил того, чего никогда не получит. Мария погладила крошечное существо, понимая, что он мечтает о молоке, которое никто ему не даст.
Вот и сейчас нельзя просто лежать и молиться о спасении. А Сара… Хотя Сара строила из себя крутую, на самом деле была хрупкой. Даже торгуя своим телом, она надеялась, что кто-то о ней позаботится. По-прежнему считала, что ее жалкая жизнь представляет для этого мира какую-то ценность.
Сара. Котенок. Отец Марии. Все они одинаковы.
Мария с силой толкнула подругу.
– Давай.
Сара, взъерошенная, села и прищурилась.
– Встаю, встаю…
Она зашлась в приступе кашля, извергая из себя дым и пыль, которые накопились в груди за ночь. Потянулась за бутылкой воды.
– Ты пьешь наши деньги, – напомнила Мария.
Сара косо взглянула на нее.
– Мои деньги, ты хочешь сказать.
Мария скорчила гримасу в ответ, схватила их «Клирсэк» и полезла наверх по лестнице.
В дымном утреннем свете она поспешила по красному гравию к сараю за домом, где ее отец вырыл отхожее место. Он называл это «сортир» – чтобы их жизнь была более цивилизованной, чтобы они не срали под открытым небом, как остальные техасцы, которые не успели вовремя найти автоуборную.
Мария закрыла дверь и намотала на гвоздь кусок бечевки, который был вместо задвижки. Затем села на корточки над ямой, морщась от вони, открыла мешок – «Клирсэк» и помочилась в него. Закончив, она повесила мешок на гвоздь и подтерлась туалетной бумагой, которую Сара украла в отеле у одного из клиентов. Затем натянула шорты и быстро вышла, держа в руках наполовину наполненный «Клирсэк».
