Владимир Колотенко - Дети света
«Когда я вижу, как тщательно уложены его волосы и как он почесывает голову одним пальцем, мне всегда кажется, что этот человек не может замышлять такое преступление, как ниспровержение римского государственного строя».
И вот за такие слова Цезарь и выгнал Цицерона из Италии.
Наступала тишина, которую Юра тотчас же сам и нарушал.
- А, каково?! Аня, - обратился он к Ане, - как ты могла выбрать этого старикашку с безобразной лысиной и бледно-розовой кожей? А вы?..
Юра переводил взгляд на Наташу и Инну и кривился, как от кислого.
- Говорят, у него было золотое кресло в сенате и суде. Да он был просто стяжатель, вор и Гобсек.
- Хорошо, что не золотой унитаз, - говорит Лена, - нынешние правители всё больше норовят оставить свой след в истории на золоте унитаза. Надо же! До чего же убогий народ! Алхимики современности, они хотят своим, пардон, дерьмом покрыть золото, так сказать, продерьмить его! И не только унитазы - весь мир обгадить... До чего же...
Лена просто негодует.
- Мы, - продолжаю я, - негодовали вместе с Катоном: «Не было сил терпеть этих людей, которые брачными союзами добывали высшую власть в государстве».
Но что бы мы не говорили, Цезарь оставался Цезарем, он числился среди нашей, так сказать, обязательной дюжины апостолов и все разговоры, характеризующие его с отрицательной стороны были просто бессмысленны. Поэтому Жора так и сказал:
- Хватит вам мыть ему кости. Вопрос ведь давно решен.
- Хм! Конечно... Вы тут без нас, - возмутилась было Ната, - как захотели, так и решили. Могли бы прислушаться к мнению женщин.
Никто ее не поддержал, а Юра сказал:
- Этому лысому больше подошла бы не Кальпурния и даже не Клеопатра, а Наполеоновская Жозефина. Та быстро наставила бы ему рога. Пусть тогда и заявлял бы, что «Жена Цезаря вне подозрений!».
- Или...
- Или...
- Или...
Как из рога изобилия посыпались имена возможных жен Цезаря, но как раз пришел Вит:
- Вы все еще гадаете?
Он уселся в свободное кресло, и Ната тут же его атаковала.
- Вит, кого бы ты сосватал Цезарю в жены?
- Жа-аклин, - не задумываясь, выпалил Вит.
- Кеннеди-Онасис?
- А-а-то! За каждой красивой и успешной женщиной, - сказал он, - всегда стоит умный и сильный мужчина.
Он развернулся лицом к Жоре и произнес:
- Жор, там я-аа-понцы требуют бонус. Помнишь те нанотехнологии с вытяжками же-еньшеня?
Жора только молча смотрел на Вита.
- Помнишь?
- Ну?..
- Они хотят, чтобы мы...
- Пошли ты их в ж..., - сказал Жора.
- Я бы ра-ад, но...
- Меня радует то, что ты рад, - сказал Жора, - определенно.
И стал набивать свою трубку.
Глава 7.
Из мести, из какой-то там жалкой мести я как-то бросил ей свое холодное «Не твое дело». И случилось это как раз в тот самый вечер, когда Юля испытывала трудности со здоровьем, попросту приболела, что, собственно, случается с каждым, и не смогла выполнить мою какую-то просьбу. Зачем же мстить? Я открываю себя себе: я по-прежнему мстителен. Какая досада! Я считал, что с этим давно покончено. Мстить - значит жить прошлым, тем, что ушло навсегда, значит терять и без того недостающее время. Какая досада!..
- Прости, - говорю я, - прости, пожалуйста.
Юля ошеломлена. Еще бы! «Не твое дело» - для нее, как выстрел! Что, собственно, ты хотел этим сказать?
- Как ты? - спрашиваю я.
- Хм! Спасибо, что спросил.
- Знаешь, - говорю я в свое оправдание, - это зависть, да зависть. Я просто завидую тебе: ты можешь позволить себе заболеть.
Какая собачья чушь! От мести я пытаюсь прикрыться завистью: зависть не так убийственна.
- Ты жалеешь себя, - говорит Юля.
Жалею?! Верно. Мне жаль себя: мне хочется абсолютной свободы.
- Чудак! Абсолютным может быть только ноль. Ты же - не ноль?!
Чудак? Чудик!..
- Слушай, столько книг!.. Столько написано!.. Столько слов, столько шума!.. В самом деле! Сколько высказано концепций, гипотез, теорий, сколько разных там догм и учений!.. А Жизнь ни на гран не стала лучше. Более того - Жизнь трещит по швам, рушится, умирает. Это заметно невооруженным глазом.
Почему?!! Правда, почему?..
- Потому что все, что было сказано - пар, пена, пыль, чердачная пыль...
Потому что нет единого взгляда на жизнь. Потому что все написанное - молекулы жизни. Человечеству не предложено разом увидеть всю Жизнь. Вот оно и мыкается, не находя себе места. Мы живем каждый в своей скорлупе. А ведь давно сказано: sigillatim mortales, cunctim perpetui (Порознь люди смертны, в совокупности - вечны, - лат.). Отсюда - все беды... Перевернут не мир, а жизнь в мире... Знать свое место в жизни - вот что важно. Предназначение! И разве можно выстроить храм, не представляя себе его план, проект?
Разве можно наслаждаться улыбкой Моны Лизы, рассматривая лишь ее губы?
- А что ты можешь сказать о «Двойнике» Дюрренматта? - неожиданно спрашивает Юля.
- Все мы живем в плену иллюзий, - говорю я, и пытаюсь вспомнить, о чём эта пьеска. Но помню только то, что она - маленький шедевр.
Однажды ей кажется, что я обвиняю ее во лжи.
- Разве я лгу?! - ее щеки просто пылают, - ты несправедлив ко мне!..
Я и сам это знаю. И не собираюсь оправдываться. Это требует много слов. Они - кончились...
- А знаешь, - говорит Юля, - вот что удивительно: ты, я заметила, всегда прав. Даже когда неправ.
- Знаю.
- Слушай, - вдруг взрывается она, - не делай вид, что ты работаешь!
Вполне естественно, что я прикрываю голову правой рукой, как от удара.
- Это меня бесит, - зло добавляет она.
Не понимаю, чем я мог ее так разозлить.
- Юпитер, - мирно произношу я, - ты злишься, значит, ты неправ.
- Да нет, уверяю тебя...
Мы миримся? Но разве был повод для ссоры? Юля приболела да и я не совсем здоров.
- Выпьем? - предлагаю я.
- Охотно!..
Потом мы в один голос признаем: бывает, что и усталость сближает.
И вот что меня ещё радует: ни слова о Тине! Никаких звонов, звонков и звоночков...
Тишь... Тссс... Не... не... не... Вы только представьте себе - ни гу-гу...
Невероятно!
Глава 8.
Вот какие планировались пары: Навуходоносор и Семирамида, Эхнатон и Нефертити, Леонардо да Винчи и Джоконда, Ромео и Джульетта...
Лена недоумевает:
- Джоконда?!
- Ну да!
- Джульетта?
- Ага, Джульетта. Цезарь и Клеопатра, Наполеон и Жозефина, Шурик ваш... Македонский и Таис Афинская... Классика истории земли...
- Тебя же просили не называть Шурика Шуриком.
- Да-да, просили-просили... Кто просил? - я округляю глаза.
- Конь в пальто! И при чем тут Таис? - спрашивает Лена.
- При том. Что же касается Сократа и Соломона, и Коперника с Иоаном Павлом Вторым... А кого взять в жены Николо Тесле?
- Но зачем вы приплели сюда Таис, эту...
- Так.
История человечества просто кишмя кишит знаменитыми парами. Выбор был огромен, начиная с тех же самых простых и вполне доступных Адама и Евы. Самая открытая и незащищенная пара на Земле! Прикрытая разве что лишь, размером с ладонь, фиговым листиком. Следуя логике, новый род можно было бы начать с них. С них или с Ноя и Лотты. Да мало ли с кого? Пар этих предостаточно! Соломон и Суламифь, Сократ и Ксантиппа, Тристан и Изольда, Данте и Беатриче, Лаура и Петрарка, Жозефина и Наполеон...Пушкин и Керн (или Натали?), Тургенев и Виардо, Толстой и Соня, Роден и Камилла, Бернард Шоу и его мраморная фея, Бальзак и его панночка... Да те же Ленин и Инесса Армандт, Гитлер и Браун, Маяковский и Брик...
Наконец, Авось и Юнона...
И еще пара пар. Если хорошенько поскрести по сусекам истории...
- Ну а Тине... Тине вы пару нашли? - спрашивает Лена.
- А как же!
Мы перемыли косточки всех знаменитых пар...
Наконец, Христос с Магдалиной! Идеальная Пара!..
Правда, можно было бы... Да, я мог бы начать с себя, с каждого из нас. В самом деле: прежде, чем ввергать мир в пропасть неизвестности и в соответствии с правилами драматической медицины, мы должны были провести испытания на себе - клонировать самое себя! Вот мужество! Вот подвиг! Слава Богу никто из нас лысиной не страдал, и свежие клетки волосяных луковиц давали прекрасный рост без всякой коррекции биополем. Зачем далеко ходить? Достаточно было выдернуть волос со своей седеющей головы...
Мы не стали так рисковать. Ведь самая ничтожная ошибка, самый маленький сбой могли стать причиной огромных разочарований. Ни я, ни Юра, ни Аня, ни Жора, никто из нас не считали себя совершенными и готовыми положить начало новой эпохи. Стас? Ушков, Лесик, Вит? Смешно даже думать! Аленков? Вот уж нет! Тамара? Мы думали. Юля? Мы не были настолько уверенны. Совершенство! Никто из нас не смел даже мыслить об этом. Для нас, грешных, Оно было уже недосягаемым. В том то и дело, что свое несовершенство мы хотели хоть как-то компенсировать строительством Пирамиды. Никто, конечно, об этом не заикался, но каждый из нас втайне от другого жил надеждой, что Бог увидит наши стремления, оценит по достоинству наши усилия и согреет в Своих ладонях наши смятенные души. Ладони Бога! Кто из нас не желал бы ощутить Их тепло!
