Михаил Кривич - Над милым порогом
- Сколько же она берет бензина? - поинтересовался Мостовой по возможности безразличным тоном.- В среднем, конечно.
- Считай, ничего,- ответил человек в телогрейке, сунул в рот последний помидор и аккуратно сложил газетку.
Дмитрий Степанович не стал переспрашивать. И в самом деле - сколько, скажите на милость, может потреблять горючего такая кроха? Да и какой бензин ей нужен, не "экстра" же, в конце концов.
- Разрешите попробовать?
- Садись,- сказал Рыжий и перебрался на соседнее сиденье.
То и дело сигналя, чтобы не задеть ненароком усатых и безусых покупателей, Дмитрий Степанович бережно вывел горбатого с площадки и погнал его по неширокой улице, тянущейся чуть в гору.
Автомобильчик тарахтел, как ему и положено, впрочем, довольно ровно, он катил по асфальту, прижимаясь к дорожному полотну, брал подъемы без натуги и прибавлял скорость хоть и медленно, но послушно. Он все больше нравился Дмитрию Степановичу. "Пусть таких горбатых уже тридцать лет как не делают,размышлял он про себя, аккуратно и без труда включая четвертую передачу, таких, как я, тоже лет шестьдесят как не делают. И с запчастями у нас положение одинаковое".
Будто продолжая мысли Мостового, рыжий проговорил, стараясь выглядеть безразличным:
- Оно конечно, не жигуль, но машина исправная. Хоть где ткни, нигде не прогнило.
Уже вернувшись на площадку, Дмитрий Степанович словно бы ненароком потыкал пальцем во все уязвимые, по его понятиям, места и почувствовал, что всюду стоит крепкое железо, без обмана.
Человек в телогрейке не вмешивался и не торопил. И только раз, когда Мостовой, проверяя люфт, повернул рулевое колесо влевовправо и вдруг потянул его на себя, рыжий спросил с ухмылкой:
- Оторвать хочешь или взлететь?
Дмитрий Степанович не ответил и виду не подал, что смутился.
Он на эту тему вслух ни с кем не разговаривал, даже с самим собой.
Он и тому инструктору в автошколе, который с усиками, тоже никогда не отвечал на его шуточки. А если и тянул на себя руль во время езды, то совсем незаметно, так, что инструктор и не догадывался.
Дальше все пошло быстро. Хлопнули по рукам, хмурый капитан из ГАИ поснимал номера, Дмитрий Степанович отсчитал несколько сотен в кассу и самую малость в заскорузлую лапу рыжего, сел в собственный автомобиль, захлопнул дверцу и покатил домой.
Стрекотал двигатель, жужжала бензиновая печка, и, перекрикивая их, пенсионер Мостовой, слегка фальшивя, пел во весь голос песенку далекой уже юности: "Качну серебряным тебе крылом!" Жил Дмитрий Степанович далеко, дорога заняла около часа, и все это время ощущение полноты не покидало его. Горбатый шел как танк и с места брал резвее, чем черные "Волги". Так, во всяком случае, казалось Дмитрию Степановичу.
Конфуз случился у самого дома, именно там, где он рассчитывал появиться внезапно, в блеске своего новоприобретения. Ровное тарахтенье автомобильчика сменилось натужным бронхиальным кашлем, горбатый несколько раз дернулся и затих.
Кому из нас не знакомо отвратительное чувство, испытываемое всякий раз, когда в новой вещи, казавшейся безукоризненной, вдруг обнаруживается мерзкий изъян! Вот телевизор, он еще минуту назад сиял всеми цветами радуги, открывая вам то дивную красоту сельского ландшафта, то розовые щечки дикторши, и вдруг экран угас, и замолкли звуки, и до того обидно - не потому даже, что придется воевать с торговым людом и бегать по гарантийным мастерским, а от сознания простой истины, что тебя надули, за милую душу обвели вокруг пальца. Или ботинки, которые так хороши были в примерке, но уже через час ходьбы превратились в орудие пытки, и ты не чаешь дождаться минуты, когда можно будет скинуть их...
Вот с таким примерно настроением наш герой стоял подле своей покупки посреди двора. Последние метры горбатого катили на руках друзья-соседи. Были среди них и настоящие автомобилисты, которые сочувствовали Мостовому от души, а были и недоброжелатели, те потихоньку злорадствовали - нечего, мол, на старье зариться, мы, мол, не такие богатые, чтобы покупать дешевые вещи.
Подняли капот, заглянули внутрь моторного отсека и сразу поняли, отчего машина стала: система питания была совершенно сухой. Ни в карбюраторе, ни в бензонасосе не осталось ни капли горючего.
У Дмитрия Степановича отлегло от сердца. Всего-то дел - занять литр-другой бензина, доехать до ближайшей колонки, заправиться и вернуться домой, как и было рассчитано, на бодро тарахтящем, живом и вертком автомобильчике.
Сосед достал из своего "Москвича" канистру, отвернул крышку бензобака. И тут последовал новый удар. Никакого бензобака в машине не было. Вместо него к горловине подвешен какой-то пыльный мешок, довольно нечистый с виду. Куда лить бензин, никто так и не понял.
Чем туманнее обстоятельства, тем больше они допускают толкований. Дмитрия Степановича завалили советами, как жить дальше, где достать бензобак и каким образом поставить его на место.
Мостовой слушал, но не прислушивался. Все-таки очень противно, когда тебя надувают. Да еще с подначкой - мол, взлететь захотели? Далеко улетишь без бака! Нет, он, Дмитрий Степанович, не из тех, кого можно обвести вокруг пальца. Извольте забрать свое барахло обратно, вот так-то.
На следующий день Дмитрий Степанович узнал в комиссионном магазине адрес человека в телогрейке, прицепил свой безжизненный экипаж к "Москвичу" соседа, и они потихоньку покатили в пригородный поселок, где на 7-й Магистральной жил бывший владелец горбатого, жулик и пройдоха. Нашли нужную Магистральную, остановились у зеленого забора, за которым стоял крепкий бревенчатый дом.
- Если что, зови меня,- сказал сосед. Дмитрий Степанович кивнул головой, а про себя подумал, что и сам справится, так много в нем накопилось обиды.
Отворив калитку, Мостовой сразу увидел рыжего. Все в той же телогрейке, застегнутой доверху, он ладил бочку, что стояла у крыльца под водостоком. Рыжий обернулся на стук калитки и нисколько не смутился при виде вчерашнего покупателя. Более того, он улыбнулся во весь рот, вытер руки о штаны и пошел навстречу.
- Чего там у тебя стряслось? - спросил рыжий вполне дружелюбно.
Тут Дмитрия Степановича прорвало. Он произнес короткий обличительный монолог на тему порядочного отношения к ближнему, морали вообще и нашей морали в частности, а попутно ввернул несколько слов об отсутствующем бензобаке. Рыжий слушал внимательно и не перебивал.
- Так,- вымолвил он, дождавшись конца.- Не едет. Не заводится. И бак сперли. Я верно понял?
Мостовой кивнул.
- Так я же тебе русским языком сказал, что не берет она бензина. А ты бак ищешь. Ну, интеллигенты, как дети малые... Ладно, постой здесь.
