Денис Яцутко - Слово о полку игореве и его влияние на дальнейшую русскую культуру и культуры других народов
ОРИГИНАЛ
Се вeтри, Стрибожи внуци вeють с моря стрeлами на храбрыя плъкы Игоревы! Земля тутнетъ, рeкы мутно текутъ, пороси поля прикрываютъ, стязи глаголютъ: половци идуть отъ Дона, и отъ моря, и отъ всeхъ странъ.
ПЕРЕВОД ГАНКИ
Hle vetri Strybozi vnuci veji; s more strelami na chrabre pluky Igorovy! Zeme drnci reky rmutne tekou prasi pole pokryvaji, praporci hlaholi, Polovci jdou od Dona, i od more i ode vsech stran.
Как видите, различия невелики.
Вацлав Ганка адресовал свой перевод не только чехам, но и всем славянам вообще. Он даже сочинил собственный алфавит, сочетающий некоторые особенности латиницы, кириллицы и греческой азбуки и способный передать все возможные славянские звуки. Переводчику казалось, что это облегчит понимание его перевода и русскими и болгарами, пишущими кириллицей, и чехами, словаками и поляками, использующими латиницу, и сербами, хорватами и македонцами, у которых на тот момент ещё не было устоявшихся азбук. На деле же ганковский "особенный" алфавит лишь затруднял чтение. Однако, несмотря на это, качество ганковского перевода было высоким. Об этом говорит и то, что к его переводу обращался Август Белевский, переводя "Слово..." на польский, и то, что ганковским переводом пользовался Александр Сергеевич Пушкин, работая над статьёй "Песнь о полку Игореве".
Влияние "Слова..." на славянские литературы трудно переоценить. Чех Юлиус Зейер написал в 1882 году "Песнь о мести за Игоря" (это о том, как Ольга мстила древлянам за смерть мужа; вы должны знать эту легенду из курса истории), подражая поэтике "Слова...". Влияние "Слова..." заметно в поэмах словена Франца Левца "Тугомер", словака Людевита Штура "Святобой", болгарина Райко Жинзифова "Гусляр в соборе", многих польских поэтов: Тофиля Ленартовича, Константа Острогорского, Стефана Жеромского, друга Александра Пушкина Адама Мицкевича (можете почитать его поэму "Конрад Валленрод": она небольшая, интересная и легко читается). На поэтику "Слова..." опирался частично и чех Алоис Ирасек при составлении своих "Старинных чешских сказаний". Вот какими словами они начинаются:
"Давайте послушаем сказания давних времён. Послушаем о нашем праотце, о предках наших, о том, как пришли они на эту землю и расселились по Лабе, Влтаве и иным рекам нашей родины.
Послушаем дошедшие до нас из тьмы веков чудесные предания наших отцов, поклонявшихся богам в тени старых рощ и приносивших жертвы родникам, журчащим в долинах тихих, озёрам, рекам и священному огню. Вспомним седую старину..."
Сербско-черногорский патриот Петар Негош, прославивший в 1847 году в своей поэме "Горный венец" подвиги юнаков, борцов за освобождение земель южных славян из-под власти завоевателей-турок, и осудивший сербских и черногорских князей за междоусобицы и неслаженность действий, тоже внимательно читал "Слово о полку Игореве", считая его поэтику образцом славянской героической поэмы. Вот какими словами вещает один из героев Негоша:
...Сук побегу юному не нужен, для чего луна кресту страданья, солнцу для чего бельмо в зенице? Вера наша - сирая кукушка! Племя страшное, когда проснёшься? Каждый без других, один, бессилен только больше оттого мучений. Вражья сила всюду окружила, и нигде нет брата в целом мире, кто б помог хотя бы сожаленьем. Помраченье разум мой затмило, полумесяц заслонил мне солнце. Ох, что думаю, куда заплыл я? Молодое жито всколосилось, раньше срока наступила жатва. Вижу много жертв прекрасных, юных пред престолом церкви и народа, и ломает причитанье горы...
Как известно, древнерусский язык был основой для возникновения трёх восточнославянских языков: русского, украинского и белорусского. "Слово о полку Игореве" т.о. является общим памятником трёх современных народов, поэтому переводилось оно и на украинский и белорусский языки. В 1857-1859 годах на украинский язык "Слово..." перевёл Михаил Максимович. Чтобы вы ощутили особенности звучности украинского перевода, приведу самое его начало:
Чи не добре б було, браття,
Нам про Iгоря вiйну Заспiвать жалiбну пiсню,
Як спiвали в старину! А початися тiй пiснi
По сьоголiтнiм дiлам; Не по умислам високим,
Як Боян тiй починав. Боян вiщий, було схоче
Кому пiсню заспiвать, Зараз думкою по древу
Починаe вiн лiтать; Бiжить вовком - сiромацем
По горах i по долах; Орлом сизим пролiтаe
В пiднебесних облаках...
Обращался к древнему памятнику и классик украинской литературы, оновоположник украинского литературного языка Тарас Шевченко. Он сделал два перевода плача Ярославны и перевёл отрывок, описывающий бой на Каяле:
...Земля чорна копитами Поорана, поритая; Костьми земля засiяна, А кровiю политая.
I журба-туга на тiм полi Зiйшла для Руськоi землi...
На белорусский язык "Слово..." переводил известный белорусский поэт Янка Купала.
После XIX века великую русскую поэму читать и перечитывать не перестали. В 1914 году Николай Асеев пишет:
Перуне, Перуне, Перуне могучий, пусти наши стрелы за чёрные тучи.
Чтоб к нам бы вернулись певучие стрелы, на каждую выдайпо лебеди белой.
Чтоб витязь бы ехал по пяди от дому, на каждой бы встретил по туру гнедому.
Чтоб мчалися кони, чтоб целились очи, похвалим Перуна, владетеля мочи.
Древняя славянская звучность вообще и поэтический строй "Слова..." в частности практически сформировали поэтику футуристов (модернистского литературного течения начала нашего века), к которым принадлежал и Николай Асеев. Наиболее же яркой среди футуристов фигурой был, безусловно, Велиминр Хлебников. Вот его басня "Бех":
Знай, есть трава, нужна для мазей. Она растет по граням грязей. То есть рассказ о старых князях: Когда груз лет был меньше стар, Здесь билась Русь и сто татар. С вязанкой жалоб и невзгод Пришел на смену новый год. Его помощники в свирели Про дни весенние свистели И щеки толстые надули, И стали круглы, точно дули. Но тa земля забыла смех, Лишь в день чумной здесь лебедь несся, И кости бешено кричали: "Бех", Одеты зеленью из проса, И кости звонко выли: "Да! Мы будем помнить бой всегда".
А вот ещё один поэт начала века, не столь известный, не входивший ни в какие объединения и течения, но тоже весьма талантливый. Если бы вы учились лет на 15 раньше, вам бы обязательно давали учить наизусть его длинное, но трагически красивое стихотворение "Смерть пионерки". Этот поэт - Эдуард Багрицкий. Эстетика "Слова о полку..." и его не обошла стороной. Вот, послушайте его стихотворение "Славяне":
Мы жили в зелёных просторах, Где воздух весной напоён, Мерцали в потупленных взорах Костры кочевавших племён... Одеты вкосматые шкуры, Мы жертвы сжигали тебе, Тебе, о безумный и хмурый Перун на высоком столбе. Мы гнали стада по оврагу, Где бисером плещут ключи, Но скоро кровавую брагу Испьют топоры и мечи. Приходят с заката тевтоны С крестом и безумным орлом, И лебеди, бросив затоны, Ломают осоку крылом. Ярила скрывается в тучах, Стрибог подымается в высь, Хохочут в чащобах колючих Лишь волк да пятнистая рысь... И желчью сырой опоённый, Трепещет Перун на столбе. Безумное сердце тевтона, Громовник, бросаю тебе... Пылают холмы и овраги, Зарделись на башнях зубцы, Проносят червонные стяги В плащах белоснежных жрецы. Рычат исступленные трубы, Рокочут рыдания струн, Оскалив кровавые зубы, Хохочет безумный Перун!
