Дмитрий Федорцев - Последнее задание
- Простите, - осмелился я прервать шефа, - мне не нужно объяснять азы нашей профессии. То, что в измененном мире мы с вами, к примеру, можем вовсе не родиться, и так далее. Спрашивая о задаче я имел ввиду чисто тактическую сторону дела.
Сет, похоже, не обиделся на мою резкость, сразу повеселев:
- Ах вот как? Ну тогда - пожалуйте на инструктаж, время дорого!
И утопив кнопку селектора, он вызвал других участников операции.
Глава 2
Плавучий дворец
Борт лайнера "Титаник".
Северная Атлантика.
Апрель 1912 г.
Менять имя мне не пришлось. В самом деле - кого в доброй старой Англии начала ХХ-го столетия можно удивить именем Джон? А вот фамилия... Если русские на пароходе и были, консульт-сектор нашей конторы такими данными не располагал. Да и что за нужда? Лишние сложности. Так что теперь я - Джон Брюс из Глазго, безвестный эмигрант, покинувший вслед за тысячами других берега родной Шотландии в надежде на счастье за океаном.
Моя каюта третьего класса - довольно просторная и чистая комната, спрятанная глубоко в чреве огромного судна, ближе к корме. Единственное явное неудобство здесь, это постоянный глухой шум близкого машинного отделения - гул паровой турбины и тяжкие вздохи поршневых машин. В каюте четыре койки, стоящих по принципу нар, умывальник, а у борта крохотный, вмонтированный в дерево внутренней обшивки, столик. За бортом, совсем рядом - мрачные воды Атлантики. Окон, вернее, иллюминаторов, нет - наша палуба "G" самая нижняя, где есть жилые помещения, и расположена она уже ниже ватерлинии. Увы, третий класс особых изысков не предусматривает.
Впрочем, уверен, что большинство моих соседей в своей жизни вряд-ли когда-то раньше жили в столь роскошных условиях. Они зримо наслаждаются невиданным для них комфортом и выглядят просто пьяными от счастья. И не только от счастья. Когда они не спят, то почти все время проводят в курительных и прочих салонах, где играют в карты, веселятся, пьют спиртное и танцуют до упаду. Человечество еще не знает газовых атак, печей Освенцима, ночных бомбежек и прочих ужасов мировых войн. Никто не ведает об экологии, радиации и других оборотных сторонах прогресса. Наука бурно идет вперед и вера в ее могущество безгранична. Радиоактивность, правда, уже открыта, но кто может предположить...
Пассажиры Титаника веселы, непосредственны и беззаботны. И хотя когда они ступят на землю незнакомого континента забот станет гораздо больше это будет потом. А пока - ничего не надо делать, можно развлекаться и отдыхать. Еще бы! Столько доброй еды и выпивки! И все оплачено билетом ценой в несколько фунтов. Баснословно дешево! Но компания "Уайт Стар Лайн", которой принадлежит лайнер, конечно, точно все просчитала - на перевозке одних миллионеров разорится любая пароходная компания и никакое судно не станет рентабельным без тысяч пассажиров третьего класса.
Я думаю на все эти отвлеченные темы лишь для того чтобы скрасить свое вынужденное безделье последних дней и хоть как-то отвлечься от мыслей иных... Хотя возможностей отвлечься, в общем-то хватает. Я поистине вдыхаю пряный воздух эпохи, в которой давно мечтал побывать.
Мои соседи по каюте - трое ирландцев, тоже эмигранты, простые деревенские парни из предместий Белфаста. Коренастые и крепкие, как на подбор. Два брата и их приятель. Сначала они поглядывали на меня искоса и держались отчужденно - нелюбовь ирландцев к коренным англичанам общеизвестна. Однако, когда они узнали, что я шотландец, наши отношения заметно потеплели. Ведь гордые шотландские горцы когда-то даже воевали с англичанами за независимость, и нас с ирландцами роднит общая неприязнь. А вскоре, сообща прикончив припасенную мной объемистую бутыль скотча, мы и вовсе стали лучшими друзьями - шутили,рассказывали смешные истории, сальные анекдоты, и ржали как кони, хлопая друг дружку по плечам.
- Едем с нами, Джонни! - наперебой предлагали они, - Вчетвером всяко лучше, да и веселей! Тебе ведь как и нам, терять нечего, разве не так?
Я соглашался. Да и что мне оставалось? Эх, знали бы они, что замышляет их дружок... В общем, я держался на высоте. Гипноизлучатель вещь поистине замечательная, надежно усваиваешь языки, обычаи, манеры, все, вплоть до анекдотов, имевших хождение в нужную эпоху. И все - за какие-то пару часов.
...Прибыл я в порт Саутгемптон на рассвете, 9-го апреля, более чем за сутки до отправления лайнера. Приземлил скуттер на городской окраине, на безлюдном поросшем вереском пустыре. Потом, пройдя пешком до порта, купил в кассе компании билет до Нью-Йорка.
А город начинал жить своей обычной утренней суматошной жизнью. Спешили куда-то джентльмены с тростями,в котелках и цилиндрах, женщины в шляпках и длинных юбках. Понуро брели к докам серые толпы угрюмых чернорабочих. По булыжным мостовым гремели повозки торговцев со всякой снедью, изредка, тарахтя и смердя газолиновым перегаром, проскакивали похожие на кареты, автомобили. Из ближайшей таверны, горланя похабную песню и подпирая друг друга, вывалилась тройка ранних гуляк...
А я, как всегда, с трудом настраивался на мысль, что все это - не декорация, и не виртуальная, а самая настоящая реальность. Реальность иного времени. По первости это потрясало. Но я привык. На мне был видавший виды матросский бушлат с тельняшкой, грубые парусиновые брюки и тяжелые кожаные башмаки. В руках - большой дощатый рундук, в коем кроме хронокапсул и станнера-парализатора не было ничего, что выдало бы мою принадлежность к иной эпохе. Карманы моего бушлата оттопыривали паспорт, складной нож, трубка, жестянка с табаком, а еще - 500 фунтов стерлингов, сумма, по тем временам, весьма приличная.
Свой темпоскуттер, чудо техники XXIII-го века, слегка напоминающий мотоцикл века XX-го, только без колес, сразу по прибытию я отправил в небо. Там, следуя за мной в дежурном режиме на высоте десятка километров, он ждал моего сигнала. Отсылать скуттер в стратосферу или прятать его еще где-то не было необходимости - ни локаторов, ни авиации, ни тем паче спутников слежения еще не существовало. Скуттер ждал сигнала моего импланта - введенного в мое тело электронного мини-устройства с широким диапазоном действия, от простого радиопередатчика до мгновенного ускорения ибмена веществ в организме. Это позволяло мне в нужный момент входить в состояние, именуемое некогда в лексиконе ниндзя "турийей", то есть "просветлением", и действовать много быстрее обычного человека. Вкупе с разносторонней подготовкой темпорального агента, в которую, в числе прочего, входила квинтэссенция всех стилей рукопашного боя, созданных человечеством за тысячелетия, это делало меня воистину страшным живым оружием. Но я от души надеялся, что без применения подобной "тяжелой артиллерии" обойдется и на сей раз.
