Ринат Мусин - Любви все роботы покорны (сборник)
От разглядывания меня отвлекла очередная оплеуха – уже не такая жесткая, как раньше. Опустилась она ко мне поближе и мурлычет на ушко: «Спас, значит? Тогда и дальше за меня отвечаешь! К отчиму не вернусь!»
Я не выспрашивал, что да как и почему. Пробрался в лагерь, стащил кое-какие шмотки для Жози, запас жратвы и патронов. С тех пор мы вместе – я и моя Рыжая Бестия. И гонял нас старик Джонсон по всему штату, как дикое зверье.
Зверье… Да, старина, вскоре я узнал, что Жози… не совсем человек. Не веришь? Мне самому это сначала показалось кошмарным сном. А чего можно подумать, когда утром открываешь глаза, а тебе лижет щеку шершавым языком львица! Все, думаю, хана, щас начнет жрать живьем, и до винчестера дотянуться не успею. Только она все лижет… и мурлычет. В общем, оказалось, эта киска – моя Жози. Превращаться она может. И не только в полнолуние, как в ковбойских байках об оборотнях, а когда самой захочется. Это у нее от бабки-индианки – то ли проклятие, то ли благословение такое. Лев, укокошенный мною, был самым настоящим, а она к нему убегала развлечься… В зверином обличье, значит.
Так мы и мотались дикими местами. Сначала было нелегко. Веришь, иногда приходилось сырое мясо жрать! Сказал бы мне кто раньше, что уподоблюсь койоту или краснокожему, – сразу дал бы в рожу. А беда всему научит. Жози – отличная охотница. Патроны закончились, но девчонка прекрасно обходилась без оружия. Вскоре убегать нам надоело. Захотелось деньжат. Очень уж люблю деньги и вкусно поесть. Так что стал изображать непревзойденного охотника на мексиканских львов. Кто был львом, старина, ты, наверное, догадался.
Как только хозяева очередного ранчо на нашем пути сбивались с ног, пытаясь уничтожить неуловимого истребителя их скота, следопыт Генри к вашим услугам. Знаешь, во мне умер отличный лицедей. Видел бы ты их уставшие рожи после суточной прогулки зарослями кактусов! А мне развлечение: всегда легче преодолевать трудности, зная, чем это закончится. Когда мои клиенты были на последнем издыхании, появлялась Жозефина во всей львиной красе, один меткий выстрел – и деньжата у нас в кармане. Жози – молодец! Не шелохнется, еще и язык набок вывалит. Оставалось загрузить киску на лошадь и вперед, искать новых идиотов!
Нет, старина, серьезно партнершу никогда не ранил. О неуязвимости оборотней много болтают, но я тогда рисковать здоровьем девчонки не собирался. Ну, срежу иногда пулей пару дюймов кожи – чтобы кровь появилась. Такие царапины на ней как на кошке… Сам не заметил, как влюбился. А уж она в меня втюрилась! Веришь, однажды, от нечего делать, говорю, мол, съел бы молоденькую куропатку, смерть как хочется. Пропадала моя львица целую ночь, а утром явилась – вся грязная, но чертовски довольная и с птичкой в зубах. Я тогда возьми и ляпни: не куропатку вовсе, кролика хотел. Больше так никогда не шутил – любовь любовью, а норов у Бестии крутой, особенно, когда она в львиной шкуре.
Мы никак не могли подобрать лошадь для Жози – они все шарахались и храпели, как только девчонка оказывалась в седле. Даже мой вороной подозрительно косил глазом, но терпел. В общем, накопили мы чуток деньжат, оделись поприличней и пересели в кабриолет, а Боливар превратился из верхового скакуна в ездовую лошадь. И все это не просто так, а чтобы провернуть великолепную аферу, возникшую в очаровательной голове Жозефины. Выбираем городишко, где народец бандитского вида, и – в таверну. Я болтаю, пью виски, играю в карты, не забывая при этом расхваливать Жози. Упоминаю, что она мое сокровище. «Сокровище» при этом с ангельским видом сидит где-то в уголке и смотрит в окно. И знаешь, не бывало случая, чтобы не нашлось парочки негодяев, рискнувших похитить девчонку. Потребовать, естественно, выкуп. Бедняги! Я иногда им даже сочувствовал. Как вспомню свою первую ночь в обществе киски… Эх!
Одним словом, я ждал Жози в ближайшем лесочке, и она никогда не возвращалась с пустыми руками. Да, амиго, вот на этой афере погорели мы в последний раз.
Сначала все шло по плану. Но когда я после таверны вернулся в мотель, сразу сообразил: что-то не так. В нашей комнатушке – полный бедлам, от мебели одни щепки остались. Очевидно, Жози дралась как бешеная. Обычно она сразу давала себя связать, лишь охала да падала в обмороки. Поверь, старина, уже давно не боюсь ни бога, ни черта. А тут такая дрожь проняла. За нее испугался, за Жозефину…
Никакой записки о выкупе не было. Зато на полу нашлась вещица, от вида которой я снова покрылся испариной. Медальон, с крестом внутри сердечка. Эта побрякушка постоянно болталась на цепочке у старика Джонсона. И тавро его бычкам выжигали такое же. Нашел нас все-таки старый дьявол!
Зато теперь я знал, куда ехать.
Боливар снова превратился в верхового скакуна и размеренной рысью двигался на запад. Подгонять его шпорами не хотелось – загоню ведь, а нам с Жози еще удирать. О том, найду ли девчонку живой, старался не думать.
На ранчо я ворвался нагло, без разведки. Знакомых ребят не видно: то ли старый злодей разогнал, то ли они все ускакали на пастбища. Зато навстречу мне выбежали с полдюжины грязных и небритых, но вооруженных до зубов головорезов. Грохота от их кольтов было! Только толку мало: привыкли палить у себя в салунах куда попало, залив глаза виски. А выйдут на улицу – застынут, надувшись, как индюки, и пялятся друг дружке в глаза черт знает сколько времени. В саванне так нельзя. Волк или мексиканский лев не будут торчать на месте и ждать, когда ты на них насмотришься. Бить надо сразу, наповал. И винчестер тут надежнее кольта. Что они и ощутили на собственной шкуре. Да, амиго, патронов я не жалел. У груженой телеги спрыгнул с Боливара и шлепнул жеребца по крупу – пусть удирает, а то еще схлопочет шальную пулю. Позиция оказалась удачной, и вскоре мои противники разлеглись по двору в самых непринужденных позах, облюбовав лужи из собственной крови.
Я не знал, сколько неприятелей расположилось в доме, поэтому перебежками пробрался к крыльцу, ударом ноги вышиб дверь. И сразу увидел Жози. На полу, туго связанную блестящими цепями. Над ней, скрестив руки на груди, ухмылялся Джонсон. Третий персонаж направился прямо ко мне. Лысый, низкорослый, а глаза раскосые, как у краснокожего. Только этот был не красным, а желтым. И без оружия. Джонсон, впрочем, тоже.
Мне бы сразу продырявить им животы, но, веришь или нет, излишней кровожадностью никогда не страдал. Одно дело, когда у противника кольт или нож. Ну, хотя бы когти и клыки, направленные тебе в глотку. А так… Тут узкоглазый вдруг завизжал, как поросенок, подпрыгнул и лягнул ногой по стволу винчестера. «Бабах!» – пуля ушла в потолок. Оружие из рук я не выпустил и сразу же попытался достать наглеца прикладом. Черта с два! Там, где только что торчала лысая голова, было уже пусто, а пятка мелкого дьявола врезалась мне в челюсть. Что копытом лягнул: зубы вроде бы на месте, зато в глазах как-то сразу потемнело. Винчестер грохнулся на пол, но сам я устоял – и не такие быки забодать пытались! Как только скуластая физиономия перестала троиться, тут же врезал по ней апперкотом. Это, знаешь, такая мудреная оплеуха, один ковбой научил, зарабатывавший когда-то на жизнь боксом. Желтолицый совершил неимоверный кувырок в воздухе и укрылся ногами.
