Сергей Гомонов - Изгнанник вечности, полная версия
— Сначала я думал именно так. Но сегодня и эта версия отпала. Мальчик, его сын, очень сильный эмпат. Подобно кулаптрам, — Сетен взглянул на Фирэ, — он умеет видеть вещи такими, какие они есть на самом деле, без обманок, выставляемых защитными силами собственного рассудка. Рассудок делает это, чтобы не рехнуться от осознания неожиданных явлений, но его препоны можно обходить, ведь все спрятано вот здесь, — он постучал пальцем в висок. — Словом, Коорэ увидел бы, что его отец — некто чужой.
— А сам Коорэ?..
— А сам Коорэ в порядке — люди могут ошибиться, но не аллийский меч.
Она удовлетворенно кивнула, одобряя этапы его расследования.
— Поэтому я должен отыскать, в чем там загвоздка. Но меня смущает другое: вот людей Тизэ никто же не водит, не держит на привязи, не гипнотизирует. Они сами допустили все это и даже довольны тем, что с ними делают.
— Вы еще мало видели, — печально усмехнулась Афелеана.
— Нисколько не сомневаюсь. Более того: сделал на это скидку. Но в чем тогда дело?
— Я не знаю, Тессетен. В том-то и дело, что тут какой-то феномен, которого я не понимаю. Я читала в старых книгах, что в былые, в дикие времена так было и что это изживалось очень долго, многие века, потому что рабство — это как наследственное заболевание, оно как будто передается на уровне хромосом… Сейчас эта эпидемия вспыхнула вновь: дремлющая в генах болезнь пробудилась с новой силой. Так думаю я. Так я стала думать по мере наблюдений за всем, что происходило в эти годы в нашем городе — пока он возводился, пока мы обживались… Но это только предположение, а не научный факт…
— И еще. Мы видели, что страна Ин располагает большими предприятиями, в основном они выстроены в саванне. Судя по всему, это заводы. Каким образом вам удалось создать их без всего необходимого, когда мы не могли сделать этого в Кула-Ори, отчего и страдали?
— В том-то все и дело, что Ал остановился в этих местах не просто по наитию. Здесь уже были эти постройки. Обветшалые, но они были. Это то, что осталось от наших предков-аллийцев, я полагаю. А после какое-то время поддерживалось аринорскими колониями — мы нашли там некоторые приметы того, что на этих предприятиях хозяйничали северяне, а потом отчего-то покинули их. Наверное, после первого катаклизма…
— У меня будет к вам предложение, госпожа Афелеана. Вы же понимаете, кто мы в Тепманоре?
Афелеана улыбнулась, темные глаза ее заиграли лучиками:
— Примерно представляю, судя по вашей с Фирэ… гм… осанке…
— Я хочу предложить вам переехать в Таурэю и занять там место еще одного духовного советника.
— Знаете, а ведь я соглашусь. Меня ничто не держит в этих краях, и я даже согласна потерпеть ваш климат. А что же насчет «куламоэно», молодые люди? Вы его так и не отыскали?
Сетен покосился на Фирэ, а тот лишь мотнул головой:
— Нашли… Да только он бездействует, и там не хватает каких-то составляющих, чтобы привести его в рабочее состояние. И мы ищем второй — он где-то тут, рядом.
Она кивнула.
Глава тридцать первая,
завершающая события саги об Оритане и Ариноре
Когда мама пришла в его покои, Коорэ притворился спящим. К вечеру она стала встревоженной и отвечала невпопад. За всем этим что-то крылось, и мальчик решил это выяснить.
Растворив окно, мама взглянула в черное предгрозовое небо.
— Соберитесь с Коорэ и поезжайте на запад, в бухту Бытия, где живет Зейтори, — полушепотом обратилась она к Хэтте. — Скажешь, что я приказала отвезти вас через океан на Олумэару. Мы приедем к вам через два-три цикла Селенио. Передашь Зейтори, где вы остановились.
— Слушаюсь, атме.
Хэтта убежала собирать вещи, а мама, подняв полог, вошла к нему. Коорэ изо всех сил пытался унять слезы.
— Что с тобой? Ты не спишь?
— Я все понял, мама. Ты чего-то боишься. Я не хочу уезжать, я хочу остаться с тобой.
— Мы увидимся.
— Нет. Я знаю, что если я сейчас уеду, мы не увидимся никогда.
— Откуда такие мысли?
— Я знаю, — уверенно ответил он, и слезы снова потекли из его глаз. Мальчик стыдливо отер их коротким жестом и отвернулся. — Я не поеду.
— Поедешь. Ты должен слушаться!
— Тогда и ты тоже поезжай со мной!
— Я должна поговорить с твоим отцом, а он пока в отъезде. Я не могу сбежать, это нечестно по отношению к нему. Мы приедем за тобой с…
— Я подожду, когда ты переговоришь с моим отцом, — ровным и твердым тоном отозвался он.
— Не слишком ли вы самоуверенны, атме Коорэ?! — мама попыталась перевести все в шутку, но он не поддался на приманку. — Нет, сердечко, нет. Ты уедешь с Хэттой. Прямо сегодня ночью. Сейчас подадут колесницу — и вы уедете.
— Ты его боишься. Отца. Ты боишься его.
Удрученно кивнув, она опустила голову. И вдруг он тихо-тихо заговорил:
— Я вернусь сюда, и мы с Кронрэем завершим Белого Зверя Пустыни, он станет охранять Тизэ и напоминать вам, кто вы такие. Мы сделаем так, что он простоит вечность… Я буду оставлять для вас знаки везде, где только смогу, по всей земле, и вы меня найдете. Вы с папой. Я тоже стану искать вас… Ты не бросишь меня. Не бросишь…
— Да, мой птенчик, да, сердечко мое! Всё так! Кронрэй поедет с вами. Я не оставлю здесь ни одного человека из тех, кто мне дорог, и не останусь сама. Мы все будем вместе, но не тут, не в этом городе, не в этой стране.
Коорэ сел и обнял свои колени:
— Ты не слышишь голос, мама? Тихий такой голос? Он звенит, будто утренняя роса на лепестке колокольчика…
Мама вгляделась в его лицо:
— Нет. Какой голос?
— Он называет меня попутчиком и говорит, что мы очень скоро увидимся. Этот голос сегодня появляется вместе с тобой, мам…
Она лишь недоуменно пожала плечами и велела ему собираться.
Если бы он только знал в тот вечер, насколько был прав в своих предчувствиях! Ее планам найти их с Хэттой и Кронрэем на Олумэару не суждено было осуществиться уже никогда…
* * *Сетен провел рукой над клинком своего меча. Фирэ покорно держал его на ладонях перед Учителем: тот стал как-то необъяснимо тревожен и потребовал показать аллийскую реликвию, чтобы проверить, не лишилась ли она своих особенностей. Глупо, но… молодой человек хорошо понимал нервозность приемного отца. Дело было нешуточным.
— Ты принесешь его мне, когда все начнется, но не входите, покуда я не подам знак. Если знака не будет, значит, не будет и казни. Но с его властью здесь должно быть покончено навсегда, как бы там ни было.
Меч отзывчиво сверкнул под косо падавшими лучами закатного солнца, что медленно тонуло в черных тучах мятежного горизонта. Ночью над Тизэ разразится гроза, и ядовитый дождь войны десятилетней давности снова омоет стены этих домов.
