Далия Трускиновская - Дайте место гневу Божию (Грань)
Сын молча вошел и отправился на кухню – пить воду.
– Где ты его нашел? – спросил Богуш.
– Возле стекляшки тусовались, он туда пригреб. Вы бы, что ли, его увезли? Такие лопухи первые пропадают, – прямо сказал Цуца.
– А ты, значит, не лопух? Заходи.
– А я меру знаю. Мне никто лишнего даже не предлагает, – объяснил Цуца, закрывая за собой дверь и кидая в угол прихожей сумку, что носят, как солдатскую скатку, поперек туловища. – И я не колюсь, я закидываюсь. Или травку понемногу. Это тоже все знают. Если характер выдерживать – то ничего, не страшно.
– А как дорогу нашел?
– Сюда, что ли? Ну, спросил его – Гер, ты где живешь? Пошли, что ли? Он и привел.
Герка был в этом доме всего раз, и то – привели наполовину невменяемого, а смылся в окно. Однако мысль о способностях Богуш отогнал беззвучным матерным словом.
– Почему он тебя слушается?
– Он? Меня? А леший его знает. Я говорю – пошли, он идет.
В голове у Богуша зародилась мысль.
– А как ты насчет водки?
– Водовка – это хорошо, – улыбнулся Цуца всем своим страшноватым личиком. – А что, есть?
– Есть. И бутерброды с колбасой тоже есть. Чай заварить могу.
Они пошли на кухню и долго устанавливали табуретки так, чтобы сесть за стол втроем и при этом держать в поле досягаемости чайник на плите.
– Тебя на самом деле как звать? – спросил Богуш, разливая водку по чайным чашкам.
– Цуца.
– На самом деле?
– Ну, Цуца. Вы что – отдел кадров?
Герка засмеялся.
– Да, я отдел кадров. Что тебя в этом городе держит? Квартира у тебя? Работа? Девчонка?
– Работа, – подумав, сказал Цуца. – Я на компьютерную фирму работаю. Я по железу. Но могу и по матобеспечению.
– Ага, может, – подтвердил Герка. – Он мне классную книгу дал по программированию. Сейчас принесу.
Протиснувшись, сын вышел с кухни. Богуш невольно потянулся следом – не повторился бы уход через окошко.
– И вторую часть возьми! У меня в сумке! – велел Цуца.
– Ага!
– Сколько получаешь? – спросил Богуш.
– Мало получаю.
– Вдвое больше – и я увожу вас с Геркой обоих. Идет? Заберемся в какую-нибудь глушь и будем жить, пока из него дурь не выйдет.
– Это вы мне хотите платить, чтобы я из него дурь выгонял?
– Да, – весомо ответил Богуш. – Будешь при нем как нянька. Сумеешь его вытащить – я о тебе позабочусь. Будет у тебя работа, квартира, все будет. Только вытащи его!..
– Так я же не лекарь… – пробормотал изумленный предложением Цуца.
– Он тебя слушается. И сам заодно вылезешь. Тебе твои колеса на пользу не пойдут. Рано или поздно сорвешься. Ну так как?
– Я могу его учить, – поразмыслив, предложил Цуца. – Ему это интересно. Он в математике сечет, можно на программера натаскать. Только машину ему купить нужно, не ноутбук, а нормальную машину, чтобы можно было апгрейдировать. И к Паутине подключиться. Тогда бы мы с ним вместе тут сидели и работали.
– Тут? – Богуш так привык к мысли, что нужно увозить Герку отовсюду, где есть соблазны, что не сразу догадался: Цуца прав, дальше нестись некуда, и если сейчас занять сына делом, он не станет заводить подозрительно добрых приятелей, которые всегда рады продать лучшему другу недостающую до полного счастья дозу.
Следующие два дня были наполнены радостной суетой. Втроем ходили в фирму, где работал, точнее, подрабатывал Цуца, и выбирали классную машину. Кроме того, Цуца знал телефон действительно хорошего врача, которого вызвали прямо домой. Врач поговорил с Геркой наедине, потом, опять же наедине, потолковал с Цуцей. Наконец он вышел на кухню с Богушем. Перед тем, как приступить к разговору, он аккуратно выкинул в мусорник ампулы и одноразовый шприц.
– Вам этого чудака Бог послал. Он сам знает, что такое дурь, и я его еще проинструктировал. Если что – он знает, как быть.
– Но не может же он круглосуточно сидеть с Герой.
– Сделайте так, чтобы мог. Самые беспомощные на свете люди – это родители, вы уж извините. У вашего сына есть шанс выкарабкаться, не исключено, что единственный, а вы – «не может, не может»!
– Это Цуца – единственный шанс?
– Я думаю, да, – помолчав, сказал врач. – Он сам сквозь всю эту дрянь прошел, он, как бы это сказать… дорогу знает.
Богуш позвонил домой и велел Наде начать с продажи итальянских диванов. Диваны уйдут быстро – а деньги нужны немедленно.
Она отыскала дизайнершу Лизку и действительно быстро избавилась от обоих нежно-голубых кожаных чудовищ. Деньги послала в тот же день. А еще через сутки маленькая комнатка в хрущобе была забита техникой, которую Цуца трясущимися руками выпрастывал из заклеенных белоснежных ящиков и из запрессовок.
– Ну, Григорий Леонидович, ну!..
Это был ручной сканер, с которым можно ходить в библиотеку, это был цветной принтер, это были коробочки с лицензионными программами, это был «тауэр» в модном, с закругленными углами, кожухе, это была эргономичная клавиатура, а еще стояли нераспакованные ящики, и в одном был ноутбук для Цуцы, о чем он пока еще не знал. Богуш откровенно покупал помощь странного парня и показывал щедрость с намеком: вытащишь сына – получишь вдесятеро!
Ночью пришлось вызывать врача. Герку ломало и корежило. Очевидно, та сигарета, которую он днем выкурил на балконе, с виду – заурядный «Кэмел», была с какой-то левой начинкой. Он умолял Цуцу добежать до какого-то Луня, взять обычной, совершенно невинной травки, а Цуца орал на него, убеждая, будто Лунь гонит фуфловый товар.
– Ты думаешь – почему он так дешево берет, козел? – шумел Цуца. – Ты знаешь, что он в травку добавляет? Героин дерьмовый, чтобы ты скорее спекся!
– У него голландская травка! Он сам говорил! Цуца, сходи к нему! Ну, что тебе стоит? Цуца, я же загнусь на фиг!
– Голландская?! Гонит он, понял!
Когда приехал все тот же врач, сделал укол и, помня о щедрости хозяина, остался сидеть с Геркой, Цуца на кухне объяснил Богушу, в чем тут прикол.
– Голландскую выращивают в теплицах с особым освещением. Получается очень крепкая. Афганка с ней даже рядом не валялась. А Герку чуть на героин не подсадили. Нужно будет, когда он уснет, все там обшарить. У него, может быть, деньги припрятаны. Чтобы не ушел и не купил у Луня этой дряни.
Богуш прислушался – врач что-то там толковал обессилевшему Герке.
– Знаешь, не могу я тебя звать Цуцей, – вдруг сказал он. – Давай как-нибудь по-человечески.
– Да я Цуца и есть, – в который уже раз ответил парень. – Я же в этой тусовке с двенадцати лет. Так Цуцей и помру.
– Откуда у тебя деньги на дурь были? – спросил Богуш. – Не мать же давала.
– Я таких знаю, кому матери дозу покупают – лишь бы дома сидели, – ответил Цуца. – Нет, я такое перепробовал, что вам и не снилось. Молочко – знаете?
