Виктор Меньшов - Сердца Лукоморов
- Да уж, назвался груздем, полезай в кузовок, - не став спорить, согласился Волк. - Так что стоим-то? Иди, кланяйся Лукомору.
- Его там, в трактире, может и нет совсем, Лукомора твоего, промямлил я, желая оттянуть свидание со своей новоявленной законной, от одного воспоминания о которой у меня заранее начинали зудеть и чесаться ещё не выскочившие бородавки.
- Там он, - уверенно заявил Волк. - Вон его транспортное средство припарковано, значит, и сам он здесь.
Он мотнул головой в сторону. Я увидел, что за углом трактира, у коновязи, клевал брезгливо чахлую траву тощий костистый Орёл, нелепо подпрыгивая на лапах и неуклюже волоча по земле громадные крылья.
- Видал? Убедился? - спросил Волк. - Ну так что - пошли?
- Сейчас иду, - покорно смирился я с судьбой. - Только вот воздухом подышу немного... Напоследок...
- Чем тут дышать-то? - удивился Волк, брезгливо потянув блестящим носом влажный болотный воздух, но всё же не стал больше меня тормошить, покорно дожидаясь, когда я решусь войти.
- Во! Гляди-ка, кому не пропасть! - радостно завопил кто-то у меня за спиной и хлопнул меня по плечу.
Это оказался вчерашний мужичок с мухоморами, которыми и сейчас была полным полна его корзинка.
- Не желаешь? - показал Яшка хитрыми глазами на мухоморы, и подмигнул.
Я судорожно сглотнул и замахал руками.
- А вот Великий Русский писатель Бунин...
Начал он уже известную мне песню, но я поспешно прервал его соловьиные речи.
- И Великие, бывает, заблуждаются. Они ведь такие же люди. В данном случае Бунин был не прав.
- Ты так думаешь? - усомнился мужичок, массируя редкие островки волос на бескрайней лысине. - А что ж ты вернулся-то? Твоя-то, зелёная, совсем очумела, как поняла, что ты ее бросил. Навернула на себя соломы и кричит, что ты оставил её соломенной вдовой.
- А что это такое? - робко спросил я, вспомнив, что слышал такое выражение "соломенная вдова", но значение его не знаю.
- Ну, это присказка такая, - охотно выдал пояснения мухоморный мужичок. - Так называют тех женщин, которые при живом муже одни остались. Либо ушёл от них муж, либо ребёнок родился, а мужа нет. А соломенными вдовами их называют потому, что в прежние времена молодым на свадьбу солому стелили. А ещё венки из ржи плели, молодым дарили. Потом, говорят, оставленные мужьями жёны стали косы вокруг головы укладывать, вроде как венком, вроде как в память о супружестве. Вот так вот и прозвали брошенных мужьями женщин соломенными вдовами. А твоя Царевна просто дурью мается.
- А что она там вытворяет? - осторожно поинтересовался я, обеспокоенный тем, какая встреча меня ожидает в исполнении моей Царевны.
- Как так, что вытворяет? - усмехнулся, подмигивая, шебутной мужичок. - Тебя ждёт. Вот радости будет! Значит, свадьбу будем править? Вот славно! Пойду готовиться! Без меня свадьбу, чур, не играть!
И прежде чем я нашёлся, что сказать в ответ, он убежал. Судя по всему, он был прав, и свадьбы мне было не миновать.
- Слышь, а что это там Волк делает? - спросил незаметно вернувшийся мужичок, показывая за угол. - Твой, что ли, Волк этот?
- Да вроде как мой, - уклончиво ответил я. - А что он тебе, мешает?
- Мне пройти нужно, а он там стоит посреди дороги, кто его знает, чейный он, или ничейный. Дай, думаю, спрошу. А он точно Волк?
- А то кто же? - удивился я такому вопросу. - На зайца как-то не похож...
- Вот мы сейчас посмотрим, что это за Волк! А ну, подержи пока! воскликнул мужичок, и, сунув мне в руки лукошко с мухоморами, убежал в погреб.
- Чего это он бегает? - подошёл ко мне Волк, увидевший из-за угла странные маневры мужичка.
- Да кто его знает? - уклонился я от ответа. - Чудной какой-то...
Но тут я увидел, что мужичок незаметно вылез из погреба и мчится прямо к нам, размахивая топором над головой. Он мчался и кричал:
- А вот мы будем поглядеть, что это за Волк такой выискался! Сейчас мы с ним быстренько разберемся!
Волк присел на задние лапы, оскалил смертоносные сабли и глухо воинственно зарычал, шерсть на загривке встала дыбом, глаза загорелись.
А мужичок мчался прямиком на него, воинственно размахивая над головой топором. Вот он поравнялся, Волк лязгнул зубами и ухватил пастью пустоту. Оказывается, и он промахивался. Мужичок увернулся и, пробежав мимо, стал яростно рубить осину.
Несмотря на его внешнюю хилость, достаточно толстую осину он смахнул топором, как ветку отрубил и большое дерево ухнуло в сторону болота. Сам же мужичок с торжествующим воплем вскочил на пенек, наклонился головой вниз, посмотрел, свесив голову между ног, и скороговоркой забормотал:
- Дядя Леший, покажись, не серым волком, не чёрным вороном, не елью деревом, покажись таким, какой я!
Он скороговоркой пробормотал всё это и стоял так, свесив голову.
- Ну, ты чего не оборачиваешься? - строго спросил он Волка.
- В кого же я оборачиваться буду? - постучал Волк себя по лбу лапой. - Еловая твоя голова! Ты какой заговор сказал? Ты же всё наоборот сделал! Ты же...
Но тут перед мужичком, прямо у нас на глазах стала быстро расти из земли ёлка. Выросла метра на полтора и превратилась в точную копию мужичка с мухоморами.
- Ну? Чего звал-то? - недовольно спросила мужичка копия.
- Я звал?! - от удивления мужичок потерял шаткое равновесие и кувырнулся с пенька вперёд через голову.
- Ух ты! - помотал он головой, вставая. - Аж в ухах зазвенело.
- Ты бы ещё вниз головой часок другой постоял, не так бы звенело, проворчала его копия. - Ну, чего шумел?
- А ты кто? - удивился мужичок. - Я вот на Оборотня загадывал. Больно не похож этот Волк на зверя лесного.
- Чудила ты, чудила! - возмутилась копия. - Кто же так загадывает на Оборотня?! Ты же на Лешего загадал! Да и то всё перепутал. Осину нужно валить под Иванову ночь, валить её не куда попало, а на восток нужно и на восток лицом поворачиваться. Эх, ты... Я появился только потому, что скучно мне стало одному в болоте.
- А что же ты, дядюшка Леший, лесной житель, в болоте делаешь? спросил его мужичок. - Твоё законное место в лесу, среди ёлок бегать, в мягком мху ночевать. Чего же ты по болоту шастаешь?
- Да вот, нужда меня заставила, - вздохнул дядюшка Леший.
- Что ж это за нужда у тебя? - поинтересовался я.
- Да такая вот со мной история приключилась, - поморщился дядюшка Леший. - Ладно уж, расскажу, может вам на пользу пойдёт...
И вот что он нам рассказал...
Глава восьмая
Как Леший и Кикиморка полюбились,
потом поссорились, а потом...
Поначалу я жил, как и все Лешаки, в лесу. Тогда в лесу правили не Демоны, а Лесной Царь Берендей. При этом Царе мы, лесной народ, горя не ведали.
Потом пришли Демоны, которые множество лесов уничтожили, лесной народ с насиженных мест согнали. Тишина воцарилась в весёлых и шумных до этого лесах Берендеевых.
