Виктор Меньшов - Сердца Лукоморов
Я благополучно приземлился, удивляясь, что со мной ничего не произошло. Открыл глаза и оглянулся. Мой безумный план сработал на все сто! Волк, прыгнув следом за мной, попался как раз между двумя берёзами и застрял, нелепо махая в воздухе лапами, зажатый деревцами, которые я легко проскочил.
- Ну ты, бифштекс! - завопил он, увидев меня в стороне. - Выпусти, говорю! Немедленно выпусти!
- А мы вот сейчас посмотрим, кто из нас двоих настоящий бифштекс! подошёл я к нему, решительно целясь рогами в открытый снизу беззащитный волчий живот.
Я примерился, и пощекотал рогами поджавшийся от испуга волчий живот.
- Не, слышь, козёл, не делай этого, - в ужасе прошептал Волк, тараща глаза. - Так не бывает, нельзя так делать.
- Это почему же так делать нельзя? - притворно удивился я. - Почему это тебе так делать можно, а мне так делать нельзя?
Волк надолго задумался, а потом серьёзно ответил:
- Нехорошо это. Плохо так делать.
- Ну, брат, - резко возразил я ему. - Это кому как, тебе, может и не хорошо будет, зато мне будет спокойнее, а значит, вполне хорошо, вот это уж я точно знаю. Да и другим на болоте спокойней жить будет.
И я опять нацелился рогами в волчье брюхо, поджатое от страха.
- Слышь, ты, этот, как тебя, - поджал лапы Волк.
- Бифштекс, - с готовностью подсказал я.
- Хе-хе-хе! - засмеялся неумело Волк. - Это же я с тобой так пошутил! Неужели ты не понимаешь? Что я, не знаю, как тебя звать, что ли? Ты же Козёл!
- Сам ты козел! - позабыв, в каком обличии нахожусь, привычно обиделся я.
Волк опять погрузился в размышления и потом осторожно сказал, предварительно на всякий случай, осмотрев себя, насколько сумел:
- Не, это ты - Козёл, а я - Волк.
- Раз ты Волк, надо тебе шкуру дырявить, - рассердился я, - чтобы не обижал больше всех подряд беззащитных и малых.
- Не дырявь мне шкуру! - взмолился не на шутку перепуганный Волк. - Я тебе три службы сослужу! Любые, какие только прикажешь!
- Знаю я твои службы! - вспомнив вероломство серого хищника, возразил я. - Отпущу тебя - ты меня тут же на месте и слопаешь.
- Нет, что ты! - засуетился, завертелся в ловушке Волк. - Если я, Волк, что и обещаю, то слово твёрдо держу.
- Ну, хорошо, - снисходительно разрешил ему я. - Тогда верни мне обличье моё человеческое. И будем квиты.
- Это надо заговоры знать, - загрустил Волк. - А в заговорах и ворожбе я не силён. Плохо их знаю. Позабывал всё за последнее время без практики. Всё больше: ам, да ам...
- Ну, вот видишь, - расстроился я от его ответа. - Толку от тебя никакого, одни обещания пустые.
- Погоди, погоди! - испугался он, что я от разочарования начну тут же бодать его толстый живот. - Я попробую. А ты меня отпустишь, если у меня получится?
- Ты же три службы обещал сослужить, - возмутился я.
- Ну ладно, ладно, будь по-твоему, - поспешил согласиться Волк, опасливо поглядывая на рога. - Значит так. Сейчас попробуем. Учил же я когда-то заговоры эти. Вот!
Он сосредоточился и забормотал:
На море на океане,
на острове Буяне,
на реке Ядране
стояла гробница,
во той гробнице
лежала девица.
Встань, пробудись,
в цветно платье нарядись
бери кремень и огниво,
зажигай свое сердце ретиво...
На этом месте он запнулся, замолчал, и вздохнул.
- Что, слова позабыл? - с замершим сердцем спросил я.
- Не, просто перепутал. Это не тот заговор. Это другой заговор. Это заговор на любовь, - вздохнул Волк.
- Какая любовь?! Кто меня полюбит с такой мордой козлиной! разозлился я.
- Любовь зла... - вздохнул Волк.
- Знаешь что! - рассердился я.
- А я что? - поджал хвост серый. - Я ничего. Просто к слову пришлось.
- Ты давай, заговор нужный вспоминай! - прикрикнул я. - Взялся службы служить - служи, не отлынивай, пока я не передумал.
- Да я вспоминаю, только...
- Что - только?
- Только что-то не вспоминается, - сознался Волк.
Обрушившиеся надежды придавили меня обломками, склонили мою рогатую голову к земле. Я повернулся к Волку спиной и побрёл, заплетаясь копытами, прочь с островка, сам не зная куда я иду..
- Постой! Постой! - завопил серый. - А как же я?! Что ж я, так и буду висеть тут, как шарик на ёлке?!
- Ничего с тобой не будет, - сердито отмахнулся я куцым хвостиком. Повисишь недельку, похудеешь, вылезешь.
- Это что же - целую неделю не есть нико... ничего не есть целую неделю?! - завопил Волк. - Да кто же такое выдержит?!
- Ты вот и выдержишь. Тебе деревца помогут диету соблюдать.
- Вернись! - завопил отчаянно Волк. - Я, кажется, вспомнил ещё одно заклинание!
Я вернулся, уже ни на что особо не надеясь.
Волк попыхтел и распорядился:
- Очерти вокруг себя три круга, после каждого говори: "за три черты, чёрт, не ходи". Потом встань в самом малом кругу, и стой не шевелясь, слушай. Что услышишь, сразу мне скажешь. Только с места не трогайся, как узнаю, что ты услышал, ещё одно заклинание говорить буду.
Что мне оставалось? Я послушно и старательно очертил вокруг себя копытом три круга, после каждого приговаривая:
- За три черты, чёрт, не ходи!
Начертил, сказал, и встал в центре, в самом малом кругу. Встал и стал слушать до боли в ушах.
Листья шуршали, с деревьев медленно опадая. Ветер траву шевелил. Вода на болоте пузырилась. Птица в небе крылом воздух гоняла. Дождинки осторожные на землю падали. Волк сопел напряжённо, зажимая нос лапой, боясь своим сопением помешать мне слушать, с надеждой посматривая на меня.
Долго я стоял, не шелохнувшись, но так ничего не услышал. Только хотел я выйти из круга, как откуда-то, я даже не понял, откуда, словно внутри меня самого, прозвучал тихий голос.
Козлом стал - умней не стал.
Сер стал - умней не стал.
Однажды стар - умней не стал.
И дважды стар - умней не стал.
Тот, кто трижды стар,
тот умнее стал....
Тихий голос пропал, я пересказал услышанное мной Волку, а он, совершенно не задумываясь, радостно воскликнул:
- Ну, если трижды стар, это тебе нужно к Лукомору на поклон идти, значит, только он может помочь заклятие снять. Крепко кто-то тебя ворожбой заклеймил.
- Что же я так и буду теперь козлом по болоту бегать?! - возмутился я. - Вот это называется, сослужил ты мне службу.
- А что, нет, что ли?! Не сослужил, что ли?! - обиделся Волк. - Я же тебе подсказал, кто помочь может. И как Лукомора отыскать, я тоже знаю.
- Как его отыскать, я сам знаю, - вздохнул я, с грустью представив, как опять появлюсь в трактире, да еще в таком обличии.
- Ну, ты того, - заерзал Волк. - Ты подожди, я попробую ещё разочек, я вот тут вспомнил одно заклинание. Сейчас.
Он откашлялся и забормотал:
- Плакун! Плакун! Плакал ты веками, долго и много, а выплакал мало. Не катись твои слёзы по чистому полю, не разносись твой вой по синему морю, будь ты страшен бесам и полубесам, старым ведьмам Киевским, а не дадут они тебе покорища, утопи их в слезах, да убегут от твоего позорища, замкни их в ямы преисподние. Будь моё слово при тебе крепко и твёрдо век веком, аминь!
