Алексей Корепанов - Марсианское диво
Сергей почувствовал, что дрожит. На футболке зеленел след от травы.
Ему было ужасно жалко расставаться со своим миром. Чуть ли не до слез… Впрочем, отсюда можно вернуться – другие-то возвращались! Правда, там будут проблемы с милицией…
Или он все-таки на Земле, а не на Марсе?
Сергей перевел взгляд на поросшую высокой травой полоску между обочиной и стеной подсолнухов, посреди которой он стоял. Сердце сбилось с ритма. Он раньше уже бывал здесь. Вон там, в пяти шагах от тополя, они с отцом похоронили Пушинку, Пусю, Пусечку – черную с белой грудкой сибирскую кошечку, которая была ну просто членом семьи; своенравной, независимой и очень любимой… Обложили холмик дерном и посадили прутик вишни. Теперь же ни холмика, ни вишни не было.
Переход сработал, и проводник оказался там же, где и его клиенты…
«Зайти домой?» – как-то отстраненно подумал Сергей, все еще не до конца осознавая случившееся.
Он стряхнул травинку с джинсов, сделал шаг, поворачиваясь к обочине, – и замер. Со стороны города к нему приближался мужчина в камуфляжном костюме цвета хаки и высоких ботинках на толстой подошве. У мужчины были короткие темные волосы и широкоскулое загорелое лицо. Шагал он размашисто, словно торопился. Незнакомец приветственно поднял руку и свернул с дороги в траву. Сергей вытаращил глаза: ни одна травинка не шевелилась под ногами путника, словно это был не человек, а бесплотный дух, призрак.
– Хай, – сказал призрак, остановившись напротив оторопевшего Сергея. – Я Пол Доусон.
Сергей понял, что с ним говорят по-английски.
Вряд ли марсиане стали бы изъясняться по-английски. Перед ним стоял либо некто из иной реальности, либо такой же, как и он, Сергей, человек, воспользовавшийся точкой перехода. И взгляд у него был встревоженный. Но почему он проходит сквозь траву, как голограмма, как фантом?
«Это не он фантом, – наконец сообразил Сергей. – Это мой мир для него фантом. У него-то здесь какой-то свой мир. И видит он сейчас не подсолнухи, а Темзу свою… или Вестминстерское аббатство…»
– Хай, – ответил он и начал подбирать слова. – Май нейм из Сергей… Фром Раша… Энд ю?
Пол Доусон произнес несколько фраз, из которых Сергей понял, что тот не англичанин, а гражданин Соединенных Штатов Америки, попал сюда из Бразилии, но на разговоры нет времени, потому что им нужно сделать очень важное дело. Крайне важное дело.
Сергей был прав. Доусон действительно видел совсем другую картину.
Из одной пирамиды, бразильской, он, понуждаемый Армандо, переместился в другую, марсианскую. И не обнаружил здесь никакой иной реальности или иллюзий. Никаких миров типа того, о котором рассказывал Алекс Батлер. Шагнув с уступа, он очутился в буквальном смысле в объятиях темноты, причем эти объятия отнюдь не были дружескими: грудь сдавило так, что Доусон едва не задохнулся. Потом хватка немного ослабла, и стало светлее. Доусон увидел большой пустой зал с ровным каменным полом и стенами. Потолок находился вне поля его зрения, и оказалось, что невозможно не только поднять голову, но и вообще пошевелиться. Он ощущал себя мухой в куске янтаря, рыбой, вмерзшей в лед. Тело совершенно не повиновалось ему, и он не был даже уверен, осталось ли у него тело. Словно злой маг заколдовал его, превратил в часть стены этого пустого зала.
Те, кто хозяйничал здесь, не сочли нужным создавать для него персональную реальность. Мавр сделал свое дело…
Впрочем, эта мысль появилась у него уже потом, может быть, через год, а может быть, и спустя столетия. Ощущение времени исчезло, в голове было пусто – если оставалась в наличии сама голова.
Да, в зале никого не было, но тем не менее он необъяснимым образом ощущал чье-то присутствие. Его контролировали.
Это он тоже понял уже потом, через год или через столетия, когда вновь почувствовал, что у него есть тело.
Дальняя стена то ли стала абсолютно прозрачной, то ли растворилась – и открылось обширное пространство, терявшееся вдали. Если и были там стены и потолок, то взгляд до них не достигал. Прежде чем пошевелиться, Доусон увидел посреди этого пространства, в котором отсутствовал и пол, чью-то фигуру. Вокруг стало светлее, и словно прибавили резкость, поэтому Доусон без труда определил, что в пустоте ничком лежит кто-то темноволосый, в футболке песочного цвета, синих джинсах и черных кроссовках. Кажется, это был парень, а не девушка. И лежал он, не шевелясь.
Вдалеке, справа от парня, вдруг высветилась сфера. Внутри этой сферы кружком стояли, опять же, ни на чем, трое в джинсах и одинаковых серых свитерах. Они доставали из одинаковых серых рюкзаков какие-то штуковины разной формы.
Вот тогда Пол Доусон сделал шаг вперед, оглядел себя, отметив, что все вроде бы на месте, – и включил мозги. Пространство у себя за спиной он тоже оглядел, и не нашел там ничего интересного. Там оказался все тот же пустой зал, и стены были довольно далеко от Доусона. Значит, его представление о том, что он превратился в часть стены, было неверным.
Мозги заработали сразу, на полную мощность, и Доусон недолго ломал голову над тем, почему его освободили от заточения. Оставив пока без внимания лежащего паренька, он сосредоточился на троице в свитерах, продолжавших раскладывать перед собой некие предметы.
Пошарив у них в головах, Доусон выяснил следующее. Все они – агенты спецподразделения «Аббадон». Каждый из этих троих убежден, что участвует в эксперименте, проходит этакий виртуальный тест. Каждый из них пребывает в полной уверенности в том, что двое других – иллюзорны. Каждый считает, что находится на Земле, погруженный в транс, в котором видит наведенные галлюцинации. Все они знали о цели эксперимента и понимали, что занимаются иллюзорным делом – сборкой устройства, предназначенного для регистрации процессов, происходящих внутри Сфинкса, дабы потом можно было разобраться, что на самом деле представляют собой его «новые миры». Если эксперимент закончится удачно, думали они, их действительно направят на Марс для установки регистратора.
«Значит, у спецслужб уже есть своя точка переброски», – подумал Доусон.
Вроде бы ничего странного: для проведения спецоперации привлечены сотрудники спецподразделения. Но зачем те, кто ставил задачу, ввели агентов в заблуждение? Зачем внушили, что все это не более чем иллюзия? Чтобы не боялись?
«Нет, – сказал себе Доусон. – Дело тут в другом».
Он знал, в чем тут дело.
Агенты не должны были знать, что все это наяву, и что они доставили в Марсианский Сфинкс детали взрывного устройства. Не регистрирующей аппаратуры, а бомбы. Готовую бомбу марсиане могли и распознать – и принять меры. Просто не пустить сюда агентов, уничтожить при переходе. Или по прибытии. А знай агенты о подлинном задании, марсиане извлекли бы эту информацию из их мозгов и, опять же, приняли бы меры. Организаторы этой акции исходили из предположения, что марсиане способны копаться в чужих мозгах. Перестраховывались, что было вполне понятно.
