Андрей Колганов - Повесть о потерпевшем кораблекрушение
Пользуясь случаем, Тенг нанял двух болтавшихся без заработка молодых писцов и пристроил их в архив наместника делать перепись казенных, общинных и частновладельческих земель. Тенг надеялся, захватив власть, иметь в кармане уже тщательно разработанную земельную реформу. А пока он стремился провести в жизнь то немногое, что давала ему возможность сделать его должность начальника войска.
Первым делом Тенг организовал в армии тыловую службу, снабжавшую войско всем необходимым, выделив в ней фуражные команды, восстановив воинские продовольственные склады и создав запасы оружия и амуниции. Однако продовольствия и оружия было запасено явно недостаточно — не хватало денег. Затем он начал собственноручно готовить людей для разведывательной и топографической службы, что оказалось гораздо сложнее. Тем не менее, уже довольно скоро по всему Хаттаму стали появляться склады с провиантом и снаряжением, появились и первые примитивные «чертежи земель» Хаттама и прилегающих местностей.
Начав с обучения команды разведчиков и командиров полков основам топографии, Тенг осознал, что вскоре ему потребуется гораздо больше командиров. А кто их будет готовить? И он стал подбирать кадры для будущего военного училища, — людей, которые в будущем сами смогут преподать нужные знания будущим командирам полков и сотникам. Больше всех Тенг возился с Ролл Даном — командиром пешего полка, с которым он ходил на Сарын. Через какое-то время он доверил ему проведение учений всего хаттамского войска.
Небольшую реформу Тенгу удалось провести и в Урме. Расписывая угрозу от большой скученности людей во время возможной осады, он настоял на проведении работ по устройству выгребных ям и сточных канав, приведению в порядок всех источников воды и т. п. Но на каждом шагу он чувствовал, что опутан по рукам и ногам цепью условностей, обычаев, законов, да и пределы его реальной власти вне войска оказались очень узки. Даже и самые мелкие шаги вперед, ничтожнейшие нововведения и реформы натыкались на людскую тупость, косность и корыстолюбие. Чего стоила только борьба за земли для ветеранов! Самым трудным, однако, оказалось не отстоять наделы ветеранов от притязаний земельных магнатов. Самой долгой и трудоемкой работой оказалось налаживание в армии медицинской службы.
Очень долго не удавалось раздобыть ходившие в списках трактаты по медицине, ибо здешние лекари тщательно скрывали секреты своего ремесла. Однако деньги, обещанные Тенгом, в конце концов, сыграли свою роль. Тщательно изучив добытые свитки и выбрав один из них, показавшийся Тенгу наименее вздорным, он выбросил оттуда обнаруженные им несообразности. Затем Тенг дополнил список известными ему методами диагностики и лечения, не требовавшими ни сложной подготовки, ни аппаратуры, ни фармацевтических средств. После упорных поисков удалось найти и шестерых лекарей, согласившихся наняться в армию. Разумеется, все они были начинающими.
Получив от переписчиков размноженное руководство по медицине, Тенг вручил его лекарям и заставил изучить, а затем принял у них экзамен и взял с них клятву строго следовать положениям этого лечебника. После полугодовых усилий дело, наконец, сдвинулось с места — в каждом полку теперь был лекарь, которому помогали ученики, и помощь раненым в стычках с шайками салмаа, безусловно, улучшилась.
Сложнее обстояло дело с лекарствами. Тенг понимал, что единственным источником лекарств могут быть только местные растения. Но сведения, содержавшиеся в лекарских трактатах, были крайне скупыми, да и достоверность их вызывала большие сомнения. Самостоятельно взяться за изучение свойств трав, плодов и кореньев? Для этого придется перебрать методом проб и ошибок огромную массу растений. И потом, на ком же делать пробы? После долгих раздумий Тенг решил отправиться по деревням и побеседовать с местными знахарями.
…Прохладный осенний ветер шевелил опавшую листву на дороге, по обе стороны которой простирались убранные хлебные поля. Затем дорога углубилась в лес и вдруг ее перегородил прочный тын из заостренных бревен, возведенный, судя по всему, совсем недавно. Посреди леса, перегораживая дорогу, расположилось еще не отстроенное до конца поселение ветеранов. После недолгих переговоров ворота в частоколе открылись и всадники въехали в поселок.
«Благодарю за службу», — бросил Тенг сторожам у ворот, вооруженным щитами, копьями и мечами. Неподалеку возвышалась дозорная вышка. Дорога прошла мимо только что выстроенных и еще недостроенных домов, вышла через другие ворота и углубилась в лес. Несмотря на сухую погоду, темная земля на дороге сочилась влагой и чавкала под копытами коней — по обе стороны дороги сквозь чахлую лесную поросль, сменившую мощные хвойные и широколиственные деревья, проглядывало болото. Тенг Паас пришпорил коня и, сопровождаемый своим вестовым и телохранителем Бенто, выбранным из числа новобранцев еще в Алате — скорее за грамотность, чем за какие-либо иные качества, — через четверть часа достиг деревни, в которую и намеревался попасть.
Спросив у встреченного жителя дом старосты, Тенг довольно быстро отыскал его, несмотря на сбивчивое и путанное объяснение. Староста был немало испуган визитом столь высокопоставленного гостя, но помимо испуга и стремления сохранить, несмотря на это, солидность и самоуважение, в его взгляде читалось еще и любопытство. Наконец, уяснив, что речь не идет ни о недоимках, ни о вербовке рекрутов, ни о постое воинов, ни о каких-либо еще повинностях для войска, он несколько успокоился и овладел собой.
«А правду говорят, начальник войска», — спросил он, осмелев, — «что это ты настоял, чтобы недоимку с нас не брать? И еще передают твои слова, — не знаем мы тут, чему и верить, — что войско твое, мол, против врага воевать должно, а не против бунтов крестьянских?»
«Да», — просто согласился Тенг, — «я и в самом деле так считаю. Если по границам — враги, а внутри страны народ бунтуется, такое государство рассыплется в пыль, только пни. Если пахарь исправно работает, он и подать может заплатить исправно. Но в году только один урожай, и тот, кто хочет снять с крестьянина сразу семь шкур, тот и есть главный виновников бунтов. Я бунтов в стране не потерплю, и кто против власти пойдет — тому не спущу. Но коли крестьянина до последней крайности не доводить, то и бунтов никаких не будет».
«Так зачем же нам против власти бунтовать, ежели хлеба до нового урожая хватит, да сена для скотины?» — ответил староста. — «Да и еще тебе спасибо за городок увечных воинов, что близ опушки поставлен. С ним куда как спокойнее жить стало. Тому недели две назад, — верно ведь, кум, две недели?» — обратился он к бородатому мужику, молча сидевшему у стола в углу на лавке.
