Пола Вольски - Наследник чародея (Чародей - 2)
- Отец, что вы хотите делать?! - воскликнул Снивер.
- Публику! Собираю для тебя публику.
- Но... погодите... выслушайте меня, пожалуйста. Не нужно никакой публики.
- Скромность не к лицу фигляру. Взгромоздившись на помост, герцог протянул руку и принялся нажимать кнопку слоновой кости, вделанную в поручень трона. В тот же миг во всех помещениях дворца прозвучала музыка. Это устройство, изобретенное Саксасом Глесс-Валледжем, о котором совсем недавно все так скорбели, позволяло герцогу вызывать слуг, гвардейцев и придворных. А сейчас он воспользовался им для того, чтобы созвать всех обитателей дворца. Через несколько мгновений по одному или небольшими группами они начали стекаться в зал аудиенций. Многие зевали и спросонья терли глаза, но не замедлили откликнуться на зов. С ними прибыли и несколько придворных, засидевшихся допоздна за картами и игрой в кости.
Снивер наблюдал за толпой, которая стекалась к трону. На знакомых лицах читалось любопытство и недоумение. Он не мог выносить их пристальные взгляды и опустил глаза на свои дрожащие руки.
- Мои дорогие друзья и подданные, - прогнусавил Повон деланно серьезным голосом, - вы, без сомнения, желаете узнать, зачем я созвал вас сюда среди ночи? Нам предстоит увидеть зрелище редкое и драгоценное. Среди нас находится клоун, решившийся своим искусством порадовать нас здесь, при дворе. Этот предприимчивый шут, чей костюм и внешность свидетельствуют о тонком понимании нелепого, послужит зеркалом, в котором нам дано будет лицезреть наши промахи и упущения. Сама нелепость этого герцогского воплощения, несомненно, послужит нравственным уроком, а не просто источником веселья. Таким образом, в предвкушении самого утонченного увеселения. Я уступаю место нашему искусному гастролеру. Друзья мои, давайте же похлопаем, приветствуя его.
Герцог бурно захлопал в ладоши. Некоторые из слуг и придворных последовали его примеру. Легкие, несколько неуверенные аплодисменты, едва возникнув, тут же смолкли. Воцарилось молчание.
Снивер взглянул на свою аудиторию. Кровь отхлынула от лица. Его правое веко дергалось, как расчлененная змея. Впервые в жизни и левое веко тоже задергалось. Оба века трепыхались отчаянно и не в лад. Вид у Снивера был болезненно-дикий.
- Хорошо, просто замечательно, - одобрил герцог. - Поистине впечатляющее вступление, хотя, возможно, не достает музыкального сопровождения. Отлично. Ну, что же у нас дальше?
Снивер мучительно ерзал на троне, порываясь встать.
- Как, разве ты не споешь? Позволь тебя просить о песне.
Невольно из горла герцогского отпрыска вырвался тонкий булькающий звук.
- Интересное исполнение, вот только слов не разобрал. Нельзя ли погромче? Погромче! - Он обернулся к подданным. - Друзья мои, наш гость стесняется. Давайте его поощрим.
- Спой, Снивер, спой же! - принялись кричать несколько наиболее угодливых придворных. Большинство же аудитории хранило сдержанное молчание.
Последовали жидкие аплодисменты, смешки, к которым присоединился герцог, и даже прозвучал громкий издевательский свист.
Плечи Снивера поникли под бархатной мантией. Глаза наполнились слезами. Он до крови закусил губу, но так и не сумел сдержаться. Слезы хлынули из глаз и полились по щекам. Смущенный ропот прошелестел по рядам зрителей, многие из которых готовы были ему посочувствовать.
- Все лучше и лучше! - Издевательское удовольствие прозвучало в голосе герцога. - Ибо лишь вздох один отделяет слезы от смеха, а немного пафоса сдобрит славную комедию. И сегодня меж нами мастер этого искусства, поистине принц, нет - герцог клоунов. - Повон рассмеялся, и несколько льстивых придворных последовали его примеру.
Поток слез из глаз Снивера стал стремительнее. Он попробовал украдкой вытереть нос о бархат рукава, но жест не остался незамеченным, и смех стал громче.
- Наш клоун, кажется, не настроен на вокал, - отметил герцог. - Тогда, быть может, он ублажит нас танцем?
- Танцуй, Снивер! - раздалось вокруг.
Снивер забился в глубь трона, точно пытаясь стать невидимым.
- А ну-ка, встать на задние лапы, паяц! - потребовал герцог. - Встать!
- Танцуй же, Снивер! - громче зазвучал хор голосов.
Жадные руки потянулись вперед, чтобы сдернуть лорда Снивера с трона. Напрасно юноша пытался сопротивляться. Он стоял на помосте, являя взглядам окружающих жалкое зрелище.
- Ну-ка, выдай нам маркирванскую кадриль, шут, - услужливо предложил герцог. - Мою любимую.
- Давай выплясывай, Снивер! - потребовала публика.
Снивер не шевельнулся, только веки его продолжали дергаться. Он непонимающе уставился на собственные ноги. Крики стали настойчивее. Кто-то начал насвистывать маркирванский военный гимн в ритме кадрили. Руки захлопали в такт. Некоторые зрители держались отстраненно, другие же, заразившись весельем, воодушевленно завопили. Тело Снивера стало липким от пота. Лица вокруг него заколыхались, поплыли и слились воедино. Он зашатался, готовый упасть, когда сильный голос перекрыл царивший вокруг гомон. Этот голос не дал ему потерять сознание.
- Что за шум в герцогском зале для аудиенций? Какое неуважение!
У Снивера перестала кружиться голова. Смахнув слезы, он попытался разглядеть в толпе обладателя спасительного голоса. В дальнем проходе он увидел кельдаму Нуксию, которая скрестив на груди руки и нахмурив черные брови, высилась в дверном проеме, как богиня войны. Просторное одеяние из стеганой материи еще более увеличивало ее и без того внушительную фигуру. В зале воцарилась полная тишина. Кельдама прошла вперед. За ней шествовала четверка крепких, рослых прислужниц. Стук женских каблуков по мраморному полу походил на размеренную поступь обутых в сапоги гвардейцев. Герцог Повон поморщился от этого звука.
Нуксия подошла к задним рядам собравшихся, которые тут же расступились перед ней. Приблизившись к помосту, она остановилась перед своим нареченным.
- Что означает этот балаган? Сейчас же объясните!
- Просто случайное веселье, - ответил герцог Повон с некоторой долей твердости в голосе, - в котором кельдаме не обязательно принимать участие.
- Что значит "не обязательно принимать участие"? Если бы меня и впрямь все это не касалось, я была бы счастливейшей из женщин! Я не желаю ничего иного, как только быть супругой правителя, которому даны ум и сила, способного управиться со своей вотчиной без моего надзора. Такая счастливая доля выпала моей матушке, которая была повенчана с сиятельным келдхаром. Увы, ее дочери не повезло! Сиятельный определил мне Ланти-Юм, несомненно надеясь, что мой трезвый ум поможет укрепить союзника, государство которого пребывает в упадке. Желание келдхара для меня закон. Так тому и быть! Посему я пытаюсь поддержать перед лицом людей ваше достоинство и еще более шаткое достоинство вашего слабоумного сына.