Андрей Щупов - Косяк
- Ужинать?.. - Генри ладонями протер лицо. - Подожди! Ты сказал о каких-то бомбах! Или я ослышался?
- Да нет. Со слухом у тебя полный порядок, - Барнер уселся, скрестив ноги по-турецки. - Они пустили в ход бомбы. Часа три назад. Помнишь, Стоксон говорил о гантелеобразной форме косяка? Так вот, Торес решил перерубить эту перемычку и попытаться выловить одно из полушарий с помощью сетей. Своеобразная лоботомия...
- Выловить? - Генри растерянно оглядел комнату. - Но они же убьют их таким образом!
- С чего ты взял?
- Я не уверен, но может случиться и так. Если это единый большой мозг... - Генри в волнении сжал собственное запястье. - Ты знаешь, что Стоксон сообщил о нас военным?
- Выбрось это из головы, малыш. Стоксон может хитрить, но он никогда не предаст. Ему пришлось вмешаться, потому что речь зашла о глубинных бомбах. Ни он, ни я не знали, когда вы вернетесь, и он сообщил капитану, что двое водолазов находятся в воде. Все вышло слишком уж неожиданно. И я считаю, что Сток поступил правильно. Если бы он этого не сделал, от вас осталось бы одно мокрое место.
Генри кивнул.
- Теперь мне понятно. Он не назвал наших имен.
- Это единственное, что он мог для вас сделать.
- Но Кид... С ним что-то случилось! - вскочив с кушетки, Генри нервно заходил по каюте. - А все это чертово погружение! Если бы я мог только предполагать, что все так произойдет!
- Не переживай, малыш, - Барнер загадочно хмыкнул. - В конце концов, Кид сам виноват. Взбалмошный капризный тип!
- О чем ты говоришь, Джек! - Генри потрясенно уставился на журналиста. - Он ведь был твоим другом!
- Почему был? Он им и остался. Кстати, тебе от него привет. Сейчас он на "Веге" и, должно быть, все еще сходит с ума от новости, что ты жив. Он ведь тоже клял себя за эту вылазку.
- Жив!.. Кид жив! - Генри в волнении пристукнул кулаком по собственному бедру. - А я-то чего только не передумал. Все обернулось так странно... - он неожиданно взглянул на Барнера. - А тебя кто так разукрасил?
- Завидная логика, - журналист рассмеялся. - Ладно, придется рассказать все по порядку. Но для начала сядь и не мельтеши перед глазами.
Генри послушался, и Джек неспешно повел рассказ.
Начал он с главного - о Киде. Иначе бы Генри просто не выдержал. К счастью, худшие предположения не оправдались. Подводник остался цел и невредим, и более того умудрился вернуться на судно до того, как обнаружили его отсутствие. В тот первый момент, когда он потерял Генри из виду, Кид находился в полной уверенности, что их атакуют. Никогда ничего подобного он не испытывал. Он оказался в окружении рыб - настолько плотном, что у него мелькнула мысль о карцере. Всюду, куда он ни оборачивался, взор натыкался на серебристую живую стену. А чуть позже Кид сообразил, что тонет. Происходило что-то невероятное. Уши закладывало, ему приходилось то и дело продуваться. Руками и ластами он судорожно выгребал наверх, но глубиномер упрямо показывал на продолжающееся погружение. Мрак становился все более густым, а световой зайчик на циферблате лениво переползал с одной отметки на другую. Если Генри помнит, они находились на смехотворно малой глубине, почти у поверхности. Тем не менее битых пять минут Кид, как заправский пловец-спринтер, прорывался наверх, к воздуху. По его словам, рыбы совершили с водой какой-то фокус. Они превратили ее в текучее масло, и в этом самом масле Кид не мог продвинуться ни на сантиметр. На глубине примерно сорока метров он совсем обезумел и ринулся вниз. Он и сам не понимал, зачем это делает и кого пытается перехитрить. Трюк не удался, мрак стал совершенно непроглядным, а световое пятно на глубиномере пересекло шестидесятиметровую отметку. Вот тогда-то он ощутил настоящий страх. Возможности акваланга ограничивались ста двадцатью метрами, но ограниченный запас воздуха, необходимость делать декомпрессионные остановки при всплытии превращали и этот предел в нечто недопустимое.
Муки его прекратились внезапно. В очередной раз взглянув на циферблат, он с удивлением обнаружил, что постепенно всплывает. А когда вода просветлела, понял, что живого чешуйчатого плена больше нет. Его отпустили, наказав за содеянное. Казнь была отменена в последнюю минуту. Сумев собраться с мыслями и сориентировавшись, Кид взял курс на "Вегу". Вскоре он уже был там и ему удалось подняться на борт незамеченным. Сообщив о погружении, Стоксон не упомянул имен. Никто из коллег-ныряльщиков также не собирался выдавать Кида. Словом, для этого счастливца все обошлось наилучшим образом.
А вот Барнеру отвертеться не удалось. Ему досталось и от старшины, и от капитана. А когда в ответ на глубинные взрывы Джек устроил демонстрацию протеста, его попросту забрали с "Веги". Прислать за скандалистом катер Торесу было нетрудно.
- Значит, ты тоже виделся с командующим эскадрой?
- Еще бы! Напыщенный индюк - вот кто он такой.
- А мне он показался человеком неглупым.
- Эффект красивой фразы!.. Это сбивает с толку многих, так что не обольщайся на его счет.
- Кажется, начинаю догадываться, откуда этот синяк.
- Верно. Когда я срываюсь, я срываюсь до конца. Сегодня досталось всем - и Торесу, и его помощникам, и нашему с тобой надсмотрщику.
- А в конце концов и тебе.
- Чепуха, - Барнер прикоснулся пальцами к синяку и ойкнул. - Ты бы поглядел, как я с ним схватился. Я говорю о нашем великане-надсмотрщике. Со стороны это был, наверное, цирк. Таких, как я, ему нужен минимум десяток. Детина ростом под потолок, каждый кулак, как голова ребенка, в общем, этакий Примо Карнера без перчаток. Ну да ты с ним еще увидишься...
Слова Барнера оказались пророческими. Не успел он договорить фразу, как дверь отворилась и в каюту заглянул морской пехотинец. Едва взглянув на него, Генри понял, что журналист нисколько не преувеличивал. Даже Кид выглядел рядом с этой горой мускулов замухрышкой.
- Так как насчет ужина? - вошедший окинул их колючим взором.
- А ты разве не прихватил его с собой?
Фыркнув, военный вышел. Барнер с видом победителя обернулся к Генри.
- Только так с ними и нужно!
- Неужели ты и впрямь дрался с этим слоном? Не понимаю...
Барнер самодовольно улыбнулся.
- Я напал первым! И даже успел дважды ударить. Уж не помню, куда я попал, но поверь мне, это были удары в цель.
- Хорошо, но что же делать теперь? Мы оба под замком, и мне это очень не нравится.
- Согласен, приятного мало, - журналист беспечно кивнул. - И потому первое, что мы предпримем, это плотно поужинаем. Сытый взгляд на события существенно отличается от голодного.
- Но если произойдет что-нибудь важное? Мы ведь ничего не узнаем!
- Ты хочешь, чтобы я снова завелся? - Барнер пожал плечами. - Нет уж, уволь. С меня достаточно и одного синяка. Хочешь знать, что я чувствую? Зависть. Черную зависть.
