Евгений Прошкин - Рассказы
— Не испугаюсь. Не передумаю. — У человека задрожали руки, по майке расползлось темное пятно пота. — Не испугаюсь, нет… все сделаю. Стану свободным…
— Это я.
— Ты?..
— Глупый вопрос.
— Возможно, ты прав… — Человек в белом халате встал из-за стола и повернулся к окну. Окно выходило во двор, ничего примечательного за ним не было, однако всякий раз, когда в голове просыпался голос, человек вставал и отворачивался от двери. Ему не удавалось избавиться от артикуляции, и он опасался, что кто-нибудь из коллег однажды застанет его врасплох. — Почему ты никогда не посещаешь меня дома? Боишься, жена услышит?
— Это ты боишься. А я ничего не боюсь. Здесь обстановка располагает. Все под боком.
— Ну да. И валокордин найдется, и койки свободные…
— Это не я сказал. Это ты сказал.
— А что, есть разница?
— Если ты ее уже не видишь, тебе действительно пора в палату.
— Это не я сказал, — ухмыльнулся человек. — Кстати, спасибо тебе.
— За деньги? Ерунда, мне нетрудно. Надеюсь, они тебя выручили?
— Еще бы! Только… почему это было… в такой форме?
— В форме клада? Тебе не понравилось?
— Ну-у… Просто странно. Клад на детской площадке… Очень странно.
— Ты предпочел бы лотерейный билет. Или умирающего дядю-миллионера в Канаде.
— В общем, да. Что-нибудь более реалистичное.
— Ты считаешь, что дядя-миллионер — это реально?
Человек в белом халате потеребил цветок на подоконнике и, отломив сухой листик, кинул его в плетеную корзину.
— Да в принципе мне без разницы, — сказал он. — Спасибо, ты меня здорово выручил.
— Ты стал свободным?
— Гм… да, в определенном смысле… Почему ты мне помог?
— Есть две причины. Первая: я тебе помог, потому что ты в этом нуждался. А вторая… А вот со второй сложнее.
— Это говоришь ты? — удивился человек.
— Не мне сложнее, тебе. Надо поверить. Это трудно.
— Я попробую.
— Ну-ну, посмотрим… Я хочу подарить тебе свободу, — сказал голос. — Деньги этого не дают, ты уже убедился.
— Нет, отчего же…
— Не избавление от долгов, а настоящую, полную свободу.
— Такое возможно?
— Надо только поверить. Точнее, довериться.
— Один… один мой знакомый уже как-то доверился… — осторожно начал человек в халате.
— Ты про того психа, что прыгал с крыши и снимал трусы на улице?
— Так он все-таки псих?
— Забавно. Назначаешь ему лечение, а потом спрашиваешь, не псих ли он. Разумеется, псих. Но держат его здесь несправедливо. Ведь он неопасен.
— С крыши чуть не сиганул…
— Он не собирался. Это было обычное шоу. Артистическая натура. Ему постоянно нужно чье-то внимание. И здесь ему очень плохо.
— Кому у нас хорошо? — хмыкнул человек.
— Ему гораздо хуже, чем тебе было в тот момент, когда ты искал деньги.
— Это правда?
— Я всегда говорю правду. Ты, вероятно, догадываешься, чего я от тебя хочу.
— Смутно.
— Не надо кривить душой. Я все чувствую. Я даже чувствую, что ты согласен. Ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу.
— Не уверен.
— Ты поднимешься на четвертый этаж и проверишь у дежурной медсестры журнал. Потом отправишь ее за старыми записями. Санитарам скажешь, что их ждут на пятом.
— Вот уж не уверен…
— Ты откроешь палату, — настойчиво продолжал голос, — и проводишь его вниз.
— На выходе могут быть проблемы. У нас не терапевтическое отделение, просто так больные не выписываются.
— В твоем столе лежит чистый бланк с подписью главврача. Печать поставишь сам.
— Все-то ты знаешь… — вздохнул человек.
— Это я.
— Ты?..
— Глупый вопрос.
— Не тяни. Давай конкретно. — Человек в кровати посмотрел на часы и скривился: опять проспал. Сегодня он собирался встать пораньше. Не получилось.
— Я буду конкретным, — пообещал голос. — Одевайся и спускайся к машине.
— Чего это вдруг? С каких это пор ты мною командуешь?
— С тех пор, как ты родился.
— Не хами, — сказал человек.
— Я не собираюсь тебе больше ничего доказывать. Да и времени уже не осталось.
— Но хотя бы объяснить!.. — Человек растерялся: голос впервые был столь категоричен.
— Это пожалуйста, объясню. Семена дали всходы.
— Уже?!
— А ты хотел ждать следующей весны?
— Нет, но я считал…
— Считать будешь потом. Сейчас ты просто поедешь и откопаешь то, что закапывал. Место, надеюсь, не забыл?
— Как можно!.. Между качелями и песочницей. А что там?., что там выросло?
— Твоя свобода.
— Это как?
— Ты же загадывал желание, верно? Сегодня оно сбудется. Только, будь добр, не променяй его на какую-нибудь ерунду, как в прошлый раз.
— Я просто… проверить.
— Имеешь право. Но если снова будешь меня проверять, постарайся придумать что-нибудь менее циничное, чем голый мужчина. Вообще, довольно странная фантазия, ты не находишь? Ладно бы — обнаженная девушка, или, если угодно, десять обнаженных девушек… Нораздевающийсяпосредиулицымужик… В этом есть что-то нездоровое.
— Он же не до конца разделся, — ответил человек в кровати.
— У тебя хватило совести попросить меня, чтобы он оставил на себе майку.
— Да, такая позорная голубая майка!
— Не всем же быть банкирами… Поднимайся, тебе уже пора. «Шевроле» оставишь в гараже, поедешь на «Саабе».
— Я хочу на «Шевроле».
— Не капризничай. На «Саабе» и без охраны.
— А если на «Шевроле»? — упрямо спросил человек.
— Тогда ничего не выйдет. Можешь даже не пытаться.
— Хорошо, — сказал мужчина, помолчав. — На «Саабе», но с охраной.
— Не торгуйся, это некрасиво.
— Но у меня последнее время неприятности, и я боюсь…
— С тобой ничего не случится, я гарантирую.
— Он гарантирует!.. — буркнул человек и, повалявшись в кровати еще с минуту, рывком встал.
* * *Человек в сером пиджаке сдвинул в сторону усик микрофона и, закинув руки за голову, покрутился в кресле. Затем оттолкнулся от стола и, переехав к незапертому сейфу, достал прямоугольный сверток. Взвесив его в ладони, он вернулся к столу и положил сверток перед собой.
— Это я.
— Ты?..
— Глупый вопрос.
— Согласен. — Человек в пиджаке не очень-то верил во всякие голоса, но недавно вынужден был признать, что с ним кто-то разговаривает. Видимо, виной был хронический стресс. — Что тебе надо?
— Мне надо, чтоб ты никуда не ходил. Никого не встречал и ничего не передавал.
— Ну, здрасте!.. Акция готовилась три месяца. С какой стати мне ее отменять?
