Юрий Константинов - Преследование
Ну что ж, мне неизвестно, на что использует Сторн свои практически неограниченные конструкторские возможности, однако я знаю достаточно, чтобы обвинить этого мерзавца в преступлении. Я сделаю это сегодня. Почему сегодня, а не два года назад? Да потому, что я боялся! — почти выкрикнул Павловский. — Боялся, что меня сочтут безумцем. Боялся Сторна… От него словно исходит холодное дыхание смерти. Не судите меня строго, я всего лишь маленький человек. Но у этого человека есть совесть. Вчера я случайно оказался в лечебнице, где находится Лэкман. Я увидел его глаза — пустые, безучастные, увидел, как убиты горем его жена, дети. И что-то внутри меня взорвалось и жжет, невыносимо жжет сердце. Эта боль не утихнет, пока я не предъявлю счет Сторну. А если со мною что-то случится, знайте — на совести Сторна еще одно убийство. И тогда вы, Элен, должны сделать все, чтобы раздавить эту гадину…
Объемное изображение стало медленно исчезать. Мы с Элен молча глядели друг на друга.
— Теперь вам известно, почему я наблюдала за Сторном, — проговорила журналистка. — Есть долги, которые надо возвращать. А я в долгу перед Павловским.
— Пытались его разыскать?
— Разумеется. В центре космических исследований очень вежливо объяснили, что он отбыл в экспедицию на одну из отдаленных планет и вернется не скоро. Боюсь, — добавила она со вздохом, — что Павловский не вернется из своей командировки никогда.
— Вы верите в то, что он рассказал? История довольно жуткая.
— Да. Я ведь беседовала и с бывшей женой Сторна, Катрин Бакст. Она подтвердила, что с некоторых пор этот человек разительно изменился. Если допустить, что он похитил чужой мозг, все становится на свое место. А у вас есть основания сомневаться?
Я отрицательно покачал головой.
— Тогда объясните, как вышли на Сторна вы.
Мне не хотелось ей врать, к тому же это не имело смысла теперь, когда Элен Кроули могла стать моей союзницей.
— Думаю, Макс Сторн конструирует роботов-убийц, — сказал я. — Запрещенное оружие нового поколения. Я видел его в действии. Довольно-таки эффективная штука.
— Оружие? — переспросила она с изумлением. — Для чего?
— Это серьезный вопрос, Элен. Но ответить на него может лишь тот, кто так щедро оплачивает конструкторские изыскания Макса Сторна. Боюсь, что сегодняшнее происшествие в кафе не приблизит нас к этому таинственному лицу. Сторна необходимо оставить в покое, хотя бы на время. У него нет друзей, привязанностей?
— Нет, — отвечает журналистка. — Впрочем, иногда он бывает у приятеля, Глауха. Но узнать что-то от Глауха — пустой номер.
— И пустые номера в иной ситуации оказываются выигрышными, — не соглашаюсь я. — Где он обретается, этот неразговорчивый Глаух?..
…Нет никакой необходимости составлять подробный доклад руководству СБЦ об информации, полученной от Элен Кроули. На груди у меня поблескивает занятный амулет, вмонтированную в него крошку можно считать неизбежным элементом нашего избалованного техникой века. Благодаря ей людям СБЦ, находящимся за много километров отсюда, известно до мельчайших подробностей все, что со мной происходит.
Увы, это всего лишь односторонняя связь и о том, что есть новости с Интера, я узнаю только через несколько суток. За это время я успею познакомиться с Михаем Глаухом— личностью столь же незаурядной, как и загадочной.
Глава восьмая
Просьба Альбиноса
Тонкие, длинные, припухшие в суставах пальцы с ухоженными, тщательно отполированными ногтями мяли судорожно извивающуюся, издающую резкие звуки фигурку обнаженного человечка. Большой и указательный схватили человечка за ногу, опустив головой вниз, и встряхнули, тщедушная фигурка задергалась, как живая.
Высокий, костлявый альбинос с розовыми кроличьими глазами довольно усмехнулся. Быстрым, вкрадчивым движением он оторвал человечку ногу. Тот пронзительно заверещал. Из искусно уменьшенных копий кровеносных сосудов брызнули алые фонтанчики. Альбинос аккуратно положил вздрагивающую, словно в агонии, фигурку на специальную подставку и потянулся за платком.
— Забавная, игрушка, верно? — спросил он у Сторна, расположившегося в кресле неподалеку. Сторн брезгливо взглянул на дергающегося в красной лужице человечка:
— Надеюсь, вы пригласили меня не для того, чтобы продемонстрировать эту забаву для умалишенных.
Альбинос расхохотался:
— В таком случае, в мегалрполисе большинство свихнулось. Эта штука пользуется колоссальной популярностью, причем не только среди детей. Кстати, кровь настоящая. У владельца фирмы есть несколько скотобоен…
— Прекрасная тема для делового разговора, — язвительно заметил Сторн.
Альбинос нахмурился, резко отодвинул в сторону подставку с игрушкой.
— Откуда в вас столько пессимизма, Макс? — спросил он. — Вы великолепно поставили дело, зарабатываете столько, что никому из ваших коллег не снилось.
— Дело… — насмешливо хмыкнул Сторн. — Меня распирают идеи, горы можно было своротить за время, которое вы заставили потратить на совершенствование одной и той же конструкции. Господи, это механическое чудовище мне уже по ночам снится… А что, если я расторгну контракт и уйду?! — неожиданно воскликнул он. — Вообще исчезну с Территории?
Глаза альбиноса сузились:
— Никуда вы не исчезните. Надеюсь, Сторн, вы не настолько наивны, чтобы полагать, будто я представляю скромную благотворительную организацию «Новые самаритяне»?
— Где уж там, — заметил Сторн. — Из вас так и прет солдафон.
Щеки альбиноса порозовели от гнева.
— Возможно, я и солдафон, — сдерживаясь проговорил он. — Но не забывайте, что именно этому солдафону первому пришло в голову обратить внимание на странное превращение ученого-биохимика Макса Сторна в гениального конструктора. И что именно этот солдафон предложил вам заключить контракт, выгодный, впрочем, для обеих сторон. Ведь Макс Сторн — обладатель поистине уникального мозга…
— Я же просил никогда не напоминать об этом! — выкрикнул Сторн.
— Что ж, могу вспомнить и о другом, — невозмутимо продолжал альбинос. — Хотя бы о том, что с тех пор, как Макс Сторн сделал первую модель своего, как вы изволили выразиться, механического чудовища, он перестал принадлежать лишь себе. А вы сделали не одну модель, Макс. — Альбинос вытянул руку в сторону, и там стало быстро вспухать, приобретая все более четкие очертания, облако объемного изображения.
Сторн нехотя перевел на него взгляд. То были знакомые ему до мельчайших деталей сферические конструкции.
