Юрий Константинов - Преследование
Главарь лежит в прежней позе, не подавая признаков жизни. Возможно, я перестарался: к сожалению, было слишком мало времени, чтобы соблюсти все правила хорошего тона. Поскольку два других компаньона так же внимательно изучают строение пола, выразительным движением объектива излучателя я приказываю типу с простреленной рукой последовать их примеру. Он безропотно валится вниз. Вся наша возня заняла от силы полминуты.
Только теперь девица в углу начинает истерически визжать. Спутник неумело успокаивает ее.
Я аккуратно уничтожаю отпечатки своих пальцев на излучателе, затем вдребезги разбиваю объектив о край столика и вкладываю оружие в руку человека, чья голова покоится у моих ног. Девушка с глазами сирены наблюдает за; моими действиями, не произнося ни слова. Она бледна, но отнюдь не выглядит испуганной. Подхватываю журналистку под руку и вместе с ней выбираюсь из кафе. Парочка спешит последовать нашему примеру, поскольку некоторые из моих противников начинают проявлять признаки жизни.
Около заведения уже крутится несколько зевак. Откуда берутся подобные люди на пустынной минуту назад улице — для меня полная загадка. Видимо, неодолимое желание узнавать первыми скандальные новости наделяет их способностью материализоваться из пустоты там, где пахнет жареным. Но непременно тогда, когда самые опасные коллизии уже позади.
— Не знаете ли, что там произошло? — окликает меня один из них.
— Четверо террористов захватили кафе, — сообщаю я. — Сейчас они взорвут улицу. Где здесь оффис полицейского надзора?
Наверное, вид у меня после драки вполне убедительный. Зевак как ветром сдувает.
Мы усаживаемся в энергиль, припаркованный неподалеку, огибаем квартал и подъезжаем к месту действия с другой стороны, вслед за полицейской машиной. Полицейские рассыпаются вокруг кафе, несколько человек, держа излучатели наготове, вбегают вовнутрь.
— Между прочим, — говорю я спутнице, — эта четверка, которая сейчас будет давать объяснения полиции, охотилась за вами.
— Верю, — судя по дрогнувшему голосу, я несколько переоценил самообладание журналистки. — Зачем же вы вмешались в таком случае?
— Считайте это слабостью с моей стороны. Следствием недостатка воспитания и пасторального детства. Понимаете ли, с юных лет не переношу, когда при мне кого-то убивают.
— А вы не из наших краев! — замечает она уже более уверенным тоном.
— Почему же?
— В мегалополисе не принято вмешиваться, если где заварушка. Так больше шансов выжить — согласно полицейской статистике.
— Вы еще можете вернуться в кафе и попросить, чтобы кто-нибудь из этих дебилов раскроил вам череп, — советую я не без иронии.
— А чего вы злитесь?
— Хотя бы спасибо сказали.
— Извините! — Ее смущение выглядит неподдельным. — Все произошло так стремительно. Я действительно потеряла голову…
— Могли потерять, — поправляю я.
Девушка протягивает узкую ладонь:
— Элен Кроули. Я — обозревательница шестой видеопрограммы.
Характерный треск лучевых разрядов служит аккомпанементом к ее словам.
— Зачем они стреляют? — шепчет журналистка.
Я пожимаю плечами. Ей не хуже, чем мне известно, что исправные излучатели только у полицейских, Они покидают кафе, оставляя постового у входа.
— Вот и все, — говорю я. — Сейчас прибудет санитарный гравилет. В него погрузят четыре трупа.
— Зачем же?.. — повторяет она.
— Господи, — не выдерживаю я, — неужели непонятно? Вас хотели убрать, только и всего. Тех, кто должен был это сделать, теперь нет. А поскольку концы в воду упрятал не кто иной, как полиция, можно сделать вывод, насколько внушительные силы не желают огласки тайны Макса Сторна. Вам не следовало следить за ним!
— С чего вы взяли, что я за ним следила? — вскидывает она брови.
— Только слепой этого не заметил бы. И не хорохорьтесь, вы влипли. Серьезно влипли. Не исключено, что теперь за Элен Кроули начнут охотиться всерьез. На вашем месте я бы исчез, хоть на время.
Журналистка прикусывает нижнюю губу, взвешивая мои слова. В ее изумрудных глазах — смятение и досада. Впрочем, это еще вопрос, кто на кого должен злиться. Зеленоглазая сирена испортила мне всю игру.
— Вы правы, меня действительно интересует Сторн, — откликается наконец Элен Кроули. — Я кое-что знаю о нем и хочу знать еще больше. И никуда я не исчезну, пока не добьюсь своего.
— Но вы засветили себя, — возражаю я. — Вам немного удастся узнать. Если…
— Если… — хватается словно за спасительную нить Элен Кроули.
— Если вы не оставите свои детские игры в Шерлока Холмса и не обратитесь за помощью к профессионалу, — заключаю я.
— Профессионал, разумеется, вы?
— Я или кто другой, разве это имеет значение?
— Имеет, — говорит Кроули. — Вы ведь тоже следили за Сторном.
— Глупо было бы это отрицать.
— А вам-то он зачем?
— Фирму, в которой я имею честь состоять, весьма интересуют технические подробности его разработок.
— Значит, обыкновенный шпионаж, — решает Элен Кроули. — А мне показалось, вы птица более высокого полета. Какой концерн вас нанял?
— Концерн «Господь бог и компания», — невозмутимо отвечаю я. — И он же уполномочил меня заявить, что такими любопытными девушками, как вы, давно интересуется конкурирующая фирма под названием «Преисподняя». Будете действовать так же неосмотрительно, как до этого, — вполне можете рассчитывать на вакантное там место.
— Чего вы хотите? — несколько озадаченная моим саркастическим тоном, спрашивает собеседница.
— В принципе того же, что и вы. Знать, чем конкретно занимается Сторн. Я не журналист и не претендую на то, чтобы овладеть сенсационным материалом. Просто, если вы расскажете, что знаете, у нас вместе появится шанс довести дело до конца. Оно не рассчитано на дилетантов. Удивляюсь, как вы до сих пор не поняли.
Журналистка не отвечает. Она явно колеблется. Я терпеливо жду, давая Элен Кроули возможность свыкнуться с иллюзией того, что она принимает самостоятельное решение.
— Вы обещаете сообщать мне все, что узнаете о Сторне? — спрашивает она.
— Даю слово.
— Ладно, — произносит Элен Кроули. — Не знаю, тот ли вы, за кого себя выдаете, но человек, по-моему, все-таки порядочный… На Сторна меня вывела эта кассета…
Журналистка протягивает мне серебристый шарик. Спустя несколько минут я знакомлюсь с его содержанием.
Из бесформенного свечения возникает лицо человека с глубоко запавшими, воспаленными глазами.
— Я знаю, эта история может показаться вам чертовски странной и неправдоподобной, Элен. Что поделаешь, жизнь иногда преподносит нам неожиданные и ужасающие откровения. Ради бога, не сочтите меня сумасшедшим, хотя от того, что я узнал, немудрено и тронуться.
