Юрий Никитин - Никитинский альманах. Фантастика. XXI век. Выпуск №1
Старик упал. Верзила, потер слегка покрасневший кулак, мгновение смотрел, как по небритым щекам убогого течет кровь, а затем обстоятельно вытер ноги об его лицо. — Что вы делаете! Мужчины! Прекратите это безобразие! Я позову милицию! взвизгнула полная дама в старомодной шапочке. Пассажиры отворачивались с каменными лицами. Я тоже сделал каменное лицо. Автобус подошел к остановке.
Верзила оттолкнул молодого человека интеллигентного вида, поспешно шарахнувшегося в сторону, и соскочил со ступенек. Но я успел хлестнуть его вдогонку своим невидимым щупальцем. Мы поехали дальше. Почему-то мне стало интересно, и я придвинулся к окну. Верзила переходил улицу. Он шел быстрой походкой крутого парня и не смотрел по сторонам. Его сбил огромный грузовик-фургон. Автобус уже заворачивал, но я ясно увидел, как кожаная куртка крутого мелькнула в воздухе, как брызнули на мостовую его мозги, когда он ударился о бортик тротуара. Это была третья смерть за сегодняшний день. Я отвернулся.
Визгливая дама вытирала кровь старику, которому кто-то уступил место. Дед мотал головой и порывался лечь. У него было сотрясение средней тяжести. Рядом неловко стояли добровольцы, готовые отвести его в травмпункт. Я снова выпустил щупальце, на этот раз с другой целью. Взгляд у раненного заметно прояснился, и ссадина больше не кровоточила. Вот и моя остановка- пора выходить. Все скромные познания о правилах дорожного движения говорили мне о том, что водителя грузовика оправдают. Но все равно, это могло быть первым признаком новой опасной тенденции; удивительно, как она не проявилась ранее. Однако я слишком устал, чтобы переживать еще и по этому поводу.
Чисто автоматически я выбрал искомый дом и вошел в подъезд, пропахший человеческой мочой и пивом. На батарее сидели подростки, они курили и смачно ругались матом под аккомпанемент пропитого женского голоса из двухкассетника.
— Гражданин, закурить не найдется?!
— Я не курю.
— Какая жалость, а по виду не скажешь, такой умный дядя… а… а… — внезапно для дружков парень осел под моим взглядом, откинулся к стене и плотно прижался к ней, вытирая курткой всю ту пакость из пепла и слюны, что недавно там оставил. К моему удивлению он сумелтаки выдавить из себя еще какие-то звуки, когда его горло стиснула сомкнувшаяся капканом холодная пустота.
— Сам не курю и Вам не советую! — произнес я и шагнул в лифт… Дверь открыл худощавый человек неопределенного возраста. Он мельком взглянул на меня и предложил войти. Я подумал, что он либо очень отважен, либо просто не тот, кого я ищу.
— Нет, — ответил он на мой невысказанный вопрос, — Я отдаю себе отчет в том, кто преступил порог моего дома, — тут он выразительно посмотрел чуть выше моей головы, туда, где клубился невидимый для обычных людей призрачный нимб, — Но мне непонятно, зачем я мог вам понадобиться. Моя смерть отсрочит вашу не более, чем любая другая. Он был почти телепатом.
Мне это понравилось.
— Мне хочется исцелиться, — сказал я. Мы помолчали. — Расскажите все сначала, — попросил он. Это мне тоже понравилось. Другие никогда об этом не просили, впрочем, их было немного. Я вздохнул и стал говорить: — По профессии я химик. Органик. Тонкий органический синтез, ну и все такое. Хобби — старинные книги. Когда все это началось, я получал еще достаточно, чтобы кое-что себе позволить, и у меня были связи среди библиофилов. Рос я в обычной семье служащих, учился в аспирантуре, в общем, ничего особенного собой не представлял. Своей семьи у меня не было… да и сейчас нет. Я ухаживал за одной девушкой, которая особого внимания на меня не обращала, но я ее очень любил…
— А сейчас? — перебил он меня.
— Что? Нет, сейчас нет. Я все расскажу по порядку. Она просто увлеклась одним подонком и вышла за него замуж. Понимаете, она вышла по любви и, наверное, была с ним посвоему счастлива… но он — действительно, подонок. Был. Я понимал это вполне объективно, но ничего поделать не мог. Он выглядел чертовски представительным и вместе с тем остроумным. Вообще, такая яркая, энергичная личность, но внутри пустышка. Девушка не пожелала это замечать, она упала в моих глазах, а жуткое ощущение горечи осталось. Я замкнулся в себе и стал думать о природе добра и зла. Пригодились коллекционные фолианты. Читал, размышлял. Короче, пришел к выводу, что зло существует потому, что Творение еще не закончено. Тут я посмотрел на него. Он кивнул и попросил продолжать. Так вот, по моей теории выходило, что зло самостоятельного значения не имеет, оно просто существует на фоне добра, как «дырки» в полупроводнике на фоне электронов, как трещина — на фоне материала, ну и так далее. Но все эти рассуждения большого облегчения мне не принесли. Я ведь стремился не спрятаться от реальности, а вмешаться в нее, я грезил справедливостью. Путь боевикамстителя для меня не подходил, мои возможности этого не позволяли. Тут я снова взглянул на него.
— Вы знаете, как тушат степные пожары? Поджигают траву — естественно, при соответствующих условиях — впереди огня. Лишенный пищи, он гибнет. Точно также трещина, наткнувшись на полость, останавливает свое разрушительное продвижение.
— Это не ново, — спокойно сказал он, — но зла злом не поправишь, оно только умножится.
— А вы задумывались когда-нибудь, как карает карма? Кто возьмет на себя роль палача для негодяя, не боясь уподобиться, в конце концов, ему же? Только другой негодяй. Карма просто концентрирует зло, и оно исчезает, съеденное самим собой…
— Вы отвлеклись. Я пожал плечами.
— Все остальное очень просто. Чтобы уничтожить зло малое, конкретное, надо дополнить его до зла абсолютного, абстрактного. Те, кто пытались просто адекватно отвечать, терпели неудачу по причине негодности инструмента столь же малого зла, как и то, что они пытались уничтожить. В результате зло, действительно, умножалось. Ведь его намного меньше, чем добра, если убрать откуда-либо все хорошее, этот объект попросту исчезнет, распадется, будь то молекула, Вселенная, или живой организм. В научном же смысле злом является энтропия, ибо хаос существует только на фоне порядка.
— Не наоборот?
— Нет, ведь порядков может быть много, с различными свойствами, а хаос всегда один и тот же. Трещины в любом материале одинаковы, признаки упадка любого государства похожи, ну и тому подобное. Короче, анализируя древние рецепты, я отыскал состав снадобья, которое так перестроило мой обмен веществ, что вся энтропия, которую я теперь сбрасываю в окружающую среду, не рассеивается в мире равномерно, а концентрируется около меня в определенной структуре.
