Юрий Никитин - Никитинский альманах. Фантастика. XXI век. Выпуск №1
— Вадим! Я тебя не узнаю! Наверное, в твоем чае было слишком много коньяка. Ты же сам когда-то коллекционировал не случившиеся «концы света», а теперь такое несешь. Очевидно, я заболтал тебя до умопомрачения своими теориями…
Лучше, наверное, мне пойти домой.
Мы еще немного потрепались о зеркальных существах. Я иронизировал на тему их возмущения и по поводу своего ужасного положения, Вадим же развивал мысль о том, что они ничего не осознают, а живут, размножаются и умирают, подражая нам, как сомнамбулы. Над этой идеей я тоже позабавился, а потом начал собираться. К этому времени стало очевидным, что коньяка было слишком много в чае именно у меня — я приобрел склонность к витиеватым жестам и нес все, что подворачивалось под язык.
Васисуалий шарахнулся в сторону и, ловко вскарабкавшись по ковру, спрятался на стенке.
— Да! Зеркальные существа! — орал я в прихожей при молчаливом попустительстве Вадима, строя рожи своему отражению в огромном настенном зеркале, потускневшем от древности, — Я знаю, вы слышите меня! Вы только и ждете, как бы отнять у нас нашу свободу воли! Наше изначальное, богом данное право на волеизъявление себя во всех мыслимых и немыслимых категориях! То, что составляет основу нашей личности, наше истинное «Я», нашу сущность! Я ненавижу вас! — тут я погрозил зеркалу кулаком, пытаясь одновременно натянуть заботливо поданный мне Вадимом плащ, — Я растерзаю вас! Я всегда этого хотел, хотел отомстить… И мне плевать на вашу Рыбу! Плевать! Я, если хотите знать, сам Рыба! Рожден по гороскопу! Изначально! Я — Рыба! Моя свобода трехмерна, она безгранична! И теперь я возглавлю наш последний, наш решительный бой за свободу!
Я взглянул на свое отражение, застывшее в ужасе, потом на Вадима. Он угрюмо смотрел на меня маленькими злобными глазками. Чешуя на его горле удивительно скоро крепла, превращаясь в броневой воротник, а в струях дыма, бивших из расширявшихся ноздрей, начали проскакивать искры.
— На этот раз им нас не остановить! — воскликнул я и, шевельнув костяными плавниками, взмыл к потолку.
(1995)
