Наталия Шитова - Девчонка с изнанки. Апрель (СИ)
Шокер вынул руки из карманов, поднял их вверх, словно успокаивая, повернулся и, не оглядываясь, пошёл прочь. Через полминуты он исчез за углом.
Марек подтащил меня к машине и пихнул внутрь.
— Лезь! На то сидение перелезай!
Со скованными за спиной руками это была ещё та задача. Но я как-то справилась.
Марек повернул ключ, и когда машина завелась, он выжал из неё всё.
Мы неслись по каким-то тихим улочкам, иногда настолько узким, что, казалось, мы сейчас сшибём на своём пути все боковые зеркала припаркованных машин. Меня мотало из стороны в сторону, я наваливалась то на дверь, то на Марека. На каком-то перекрёстке Марек рванул было вперёд, но сбоку выскочила группа мотоциклистов. Марек дал по тормозам, меня швырнуло вперёд и приложило лбом о крышку бардачка.
Марек с досадой выматерился, потом наклонился ко мне:
— Кирюха, жива?
— А не всё ли тебе равно? — буркнула я, с трудом разгибаясь. — Трудно было меня пристегнуть? Это две секунды.
Марек потянул мой ремень и вставил в замок.
Ещё десять минут гонки я выдержала уже легче. Просто пыталась не думать о том, что происходит, и не смотреть по сторонам. Второе было не так уж и сложно: на ресницах уже скопилась кровавая плёнка.
Наконец, Марек остановил машину на небольшой парковке около загородного причала. На воде болтались несколько белых катерков, и вокруг не было по-прежнему ни души.
Марек отцепил мой ремень безопасности, приподнял меня, встряхнул.
— Ты как? — обеспокоенно спросил он, разглядывая мою физиономию.
— Выживу.
— Всё, Кирюха, — деловито сказал он. — Дальше я один.
— Сними наручники.
— Дождёшься Шокера, он снимет, — хмуро сказал Марат, вынул из кармана ключик от наручников и положил его на приборную панель. — Всё, бывай.
Он стал выбираться из машины.
— И ты вот так уйдёшь?! Вот так возьмёшь и бросишь меня тут? Как тогда?!
Марек обернулся, помешкал немного и залез обратно:
— Как только я смог, я пришёл за тобой. Через два года. А тебя и след простыл… И я смотрю, ты прекрасно обходилась без меня столько лет. И нечего было мне, дураку, переживать. И так понятно было, что тебя обязательно на поверхность заберут. Вот и дело ты себе нашла. Правда, дрянное дело, но не мне тебе указывать. Так что бывай, систер.
— За что ты так со мной?
Он злобно нахмурился и промолчал.
— Да и хрен с тобой, бро. Только сними наручники, я хоть кровь вытру.
— Нет, оставайся так. Пусть видят, что Тайлер с тобой сделал.
— Зачем?!
— Затем. Ты что, тупая? Никому не говори, что я твой брат, и твоя карьера ловца не пострадает.
— Я не ловец.
Марек усмехнулся:
— Ну тогда и я не Тайлер.
— Я не ловец, Марек. Я их временный проводник.
Он расхохотался.
Я вздохнула и закрыла глаза:
— Ну и иди тогда в задницу. Утомил.
— Слушай, систер, я знаю цену, которую они готовы за меня платить. Они науськали на меня самого Шокера. И они никогда не позволят, чтобы с таким трудом пойманного преступника переправляла на поверхность какая-то малявка. Им нужна гарантия.
— И кто бы им эту гарантию обеспечил?
Марат пожал плечами:
— Я не знаком лично с элитой курьерской службы, многовато для меня чести будет, но наслышан… Они прислали бы Шокеру или Громилу, или Апрель, или, на худой конец, Светояра.
В моём кармане зазвонил телефон.
Марек вынул его, глянул на экран и нажал на ответ, а заодно и включил громкую связь.
— Тайлер, ты ещё здесь? — раздался голос Шокера.
— Считай, что уже нет. На этот раз ты, Шокер, просрал всё, что можно. Так что, если хочешь конфетку, тебе придётся побегать за мной ещё.
— Что с девушкой?
— Сам спроси. Она тебя слышит.
— Апрель! Ты как там?
— Бывало и хуже, Шокер, — проговорила я, отвернувшись.
— Ты цела?
— Позора больше, чем ущерба.
— Тайлер, отпусти её, хватит, — устало сказал Шокер.
— Да забирай. Причал Торгбаккен. Трусцой далековато будет. Такси возьми, — буркнул Марек и оборвал звонок.
Несколько секунд он сидел молча.
— Апрель… Сказали бы мне, не поверил бы, — вздохнул он наконец.
— Да мне с твоей веры, знаешь ли… — я проглотила ругательство и дёрнула руками за спиной. — Сними это с меня!
— Не сниму! — повысил голос Марат. — Не надо, чтобы они подумали, что ты как-то со мной повязана. Чтобы ни малейшего подозрения, понимаешь? Ты меня не знаешь, мне на тебя плевать — вот как это должно выглядеть!
Я не смотрела на него, отвернувшись в окно.
— Кирюха, я никогда бы тебя пальцем не тронул. Что ты лоб расквасила, за то прости. Надо было тебя пристегнуть, виноват.
Его рука легла мне на затылок, неловко погладила. Я попыталась ударить его скованными руками:
— Пошёл в жопу! Или ещё куда подальше!
— Дурёха… Ладно, я побежал. А то Шокер меня всё-таки сцапает. А мне нельзя. Они меня убьют, а у меня ещё дел по горло.
Я повернулась к нему. Марат смотрел на меня, поджав губы.
— Вали отсюда! — вздохнула я. — Шокер трусцой о-о-очень быстро бегает.
— Я найду тебя, обещаю! — Марек хлопнул дверью и побежал к одному из катеров.
— Да нужен ты мне больно… — процедила я, глядя ему вслед.
Он быстро расчехлил мотор, и через минуту белый катерок уже был чуть ли не на середине озера.
— На чёрта ты мне нужен, бро… — пробормотала я и заплакала. Слёзы размочили кровь из рассечённого лба, начавшую засыхать на ресницах, и она закапала, попадая в глаза.
Минут через десять примчавшийся Шокер рванул дверцу с моей стороны и сунулся в салон.
Было время, я считала русский мат самым изощрённым. Но гатрийцы нас превзошли. От перевода короткой фразы, которую, увидев меня, изрёк Шокер, зарделся бы любой бывалый прапорщик.
— Да ладно, — пробормотала я. — Тут дамы, между прочим.
Шокер осторожно довернул к себе моё лицо. Через кровавую пелену я видела только его светло-серые глаза.
— Зря он это сделал, — с плохо скрытой яростью сказал Шокер. — Ох, напрасно… Измордую мерзавца, когда поймаю…
— Ты поймай сначала, — буркнула я. — И освободи меня. Ключ на торпеде.
Шокер обежал машину, сел на водительское место, снял наручники, швырнул их на заднее сидение. Я с трудом вытащила из-за спины руки и стала разминать запястья.
Шокер тем временем полез за аптечкой, открыл контейнер, зашуршал чем-то.
— Что ты там возишься? Дай мне зеркало и салфетку какую-нибудь, и всё.
Шокер развернул ко мне зеркало заднего вида и сунул мне в руку смоченный перекисью кусок марли.
Увидев в зеркале свою физиономию, я поняла, что так потрясло Шокера. Крови из крошечной ранки над бровью было столько, что хоть в кино про гестапо снимайся. Марля вскоре превратилась в разбухший розовый пион.
