Андрей Лазарчук - Гиперборейская чума
Он стал спускаться по противной лестнице с узкими и покатыми ступеньками. Ираида двинулась было следом, но Крис взглядом отодвинул ее за свою спину. Костя замыкал.
В подвале было почти нечем дышать. Вонь стала плотная, хоть режь ножом. Тот изысканный оттенок сейчас довлел, уже перестав быть изысканным. Ираиде подумалось, что таким может быть запах какого-то неразборчивого в связях тропического цветка, которому решительно все равно, кто его опыляет – пчелы, мотыльки или навозные мухи. И – она могла поклясться – помещение съежилось! Она держала в голове все цифры обмеров и, будь ее воля, сейчас промерила бы заново – хотя бы для того, чтобы убедиться лишний раз в яви происходящего. Но Крис поднял руку, призывая всех молчать и замереть, и устремил взгляд в дальний угол.
Сначала Ираиде показалось, что там лежит собака. Потом она поняла, что нет – это совсем другое…
Существо было явно мертвое, с раздутым животом и разинутой пастью. У него была собачья – нет, скорее волчья – голова и короткая жесткая шерсть по всему туловищу. Но из этой шерсти торчали две черные скрюченные руки и две черные же ноги с длинными ступнями. Подошвы и ладошки были цвета мокрой оберточной бумаги.
– Вы слышите? – спросил Крис.
То, о чем он спрашивал, услышать можно было – ногами. Далекое тугое содрогание, недоступное ушам. Возможно – недоступное на поверхности земли. Внезапно Ираида поняла. Это были шаги, и они приближались.
С потолка посыпалась земля.
– Сюда! – крикнул Коломиец, бросаясь в маленькую комнатку за кровавой дверью. Косяки в фонарном луче засветились багрово. – Скорее!
Он шагнул через порог и пропал.
– Дядя Женя!!! – Ираида завопила во всю мощь легких, кинулась следом…
В потолок будто ударили чугунным копром, в углу что-то рухнуло, все заволокло пылью. И совершенно неожиданно – земля вдруг ушла из-под ног! Ираида вскрикнула сдавленно, взмахнула руками…
И кончиками пальцев зацепилась за что-то!
Только секунды через две – через огромной величины промежуток времени – Ираида осознала себя висящей на одной руке. Под ногами опоры не было, и второй рукой схватиться было не за что. Почему-то был свет, яркий зоревой свет. Она вскинула взгляд – над нею было красно-черное напряженное лицо Криса. Он держал ее за пальцы. За разбитые забинтованные пальцы. И все. Под ногами опоры не было…
– Только не бойся, – сказал он. – Я тебя вытащу. Давай вторую руку. Поднимай ее. Осторожно. Хватайся за мою…
Она попыталась дотянуться до его руки, но почему-то не смогла.
– Давай. Ну, еще чуть-чуть… Ногами упрись. Так. Еще. Подтягивайся…
Не хватало сантиметра. Кончики пальцев касались… касались… и больше ничего. Ираида попыталась нащупать ногой какой-нибудь выступ, зацеп… все осыпалось.
– Нет! Не отпускай! Держись!!! – В голосе Криса зазвучал страх. Страх. Он передался ей, окатил ледяной водой…
Она еще раз попыталась подтянуться, ухватиться второй рукой. На это ушли последние силы. Потом пальцы разжались. Ираида почувствовала, как начинает скользить вниз, вниз, теряя вес и форму, как все меньше и дальше становится лицо над нею, как расщелина превращается в щель, в тонкую неровную полоску, как пропадает совсем…
Холод был такой, что, падая, она замерзала насмерть.
– Барышня, барышня! – услышала она над ухом. – Просыпайтесь, Рязань скоро…
Ираида, все еще обмирая от потери опоры и от падения, попыталась приподняться. Тяжелая медвежья шкура прижимала ее к сиденью. Приподняв от лица край ее, Ираида вдохнула хрусткий морозный воздух. Все кругом было блеск и сияние…
ИЗ ЗАПИСОК ДОКТОРА ИВАНА СТРЕЛЬЦОВА
Так вот и вышло, что меня оставили на хозяйстве. Мне надлежало играть роль озабоченного и озадаченного джентльмена, ухаживающего за другим джентльменом, хватившим спицею патоки. И я честно носился по аптекам, вызывал опять же участковую (в качестве больного ей были предложены две сотенные бумажки, и это ее вполне устроило), посылал Хасановну за медом и молоком… Так прошел день, вечером же я оставил свет за жалюзи и позвонил давней знакомице Й., отношения с которой странным образом осложнились за последние недели. Й., для виду поломавшись по телефону, все же приехала – как она заявила, лишь для того, чтобы поставить меня на место.
Из короткого рваного разговора, возникавшего в промежутках, выяснились странные подробности, на которые могли обратить внимание только женщины. Логики в ее рассуждениях не было, да и быть не могло, но зато были накал, страсть и подозрения. Я ведь не просто не знал – я и подумать не мог, что Ираида влюблена в меня, как кошка. Оказывается, ее фразы и жесты, обычные с виду, для проницательной Й. были как образец почерка для опытного графолога. Или, вернее, как чужие сны для опытного толкователя снов…
Учитывая, что Й. видела Ираиду мельком раза два или три и не обменялась с нею ни словом, – такой итог наблюдений мог только изумлять. Воистину, женщины знают что-то, неизвестное людям.
В третьем часу ночи – я уже подумывал, а не отвернуться ли к стенке и не поспать ли? – вякнул телефон. Не общедоступный, а второй, секретный. Мы называли его «кремлевкой».
Звонил Альберт Мартович, он же «братец Майкрофт».
– Алло? Иван? С Крисом я могу поговорить?
– Вообще-то да, но вряд ли получится, – сказал я. – Он сожрал две дозы снотворного. Попробовать разбудить?
– Нет, не надо. Как он?
– В той же поре. Не лучше, но и не хуже. Что радует.
– Понятно. Ладно, пусть спит. Я тебе расскажу, а там – разберетесь…
И он поведал занятную историю. Предыдущей ночью, а вернее, уже под утро, около пяти, в Мытищах произошло столкновение между местными байкерами и какими-то пришлыми бригадистами. Причем сначала наглые чужаки накостыляли байкерам и пригрозили даже сковырнуть все эти несчастные Мытищи с того прекрасного лица, которым является Москва и Московская область, – дабы не портили портрета. Байкеры не снесли обиды и явились с подкреплением. Чужаки дрогнули и, пальнув несколько раз, удрали на трех пикапах. Байкеры гнали их по шоссе верст двадцать, потом вернулись. На месте схватки остался сбитый мотоциклом чужак с каким-то документом на имя Рудольфа Батца, а чуть позже и чуть в стороне милиция обнаружила связанного и ничего не понимающего негра. Все это было бы в порядке нынешней страшноватой повседневности, только вот… – и тут братец Майкрофт замялся. Он с полминуты тянул длинное «э-э-э…», нукал и мекал, но наконец проскочил трудное место и решился изложить странность дела именно так, как она описана была в протоколе. Побоище происходило у недостроенного гаражного комплекса. Негр был найден внутри помещения для охраны, в прихожей. Рядом с несчастным стоял чистый эмалированный тазик с брошенной в него чистой же ковыльной побелочной кистью. А в потолок ввинчен был большой железный крюк…
