Андрей Лазарчук - Гиперборейская чума
– Москва и без них достаточно мистический город, – проговорил Крис, – а с ними, может быть, превращается во что-то большее… – и он снова обежал кухню и нас тем же пустым взглядом. – Что это я такое сказал?..
– Вы верите в… как бы сказать?.. – Ираида мучительно задрала одну бровь.
Крис молчал. Сейчас его можно было бить кувалдой – он слышал только внутреннего себя.
– Мы с Крисом несколько не совпадаем во мнениях, – сказал я. – Он уверен, что всяческая магия действительно существует в окружающем мире, но представляет собой совсем не то, что люди по этому поводу думают. Поэтому он избегает называть всякие потусторонние явления по именам, чтобы избежать стереотипного восприятия. Я же считаю, что все это размещается только в сознании людей, но когда множество людей верят во что-то несуществующее, то абсолютно не важно…
– Это я все понимаю, – сказала Ираида. – Наподобие того, как Херай – место по ту и по эту сторону рассвета. С одной стороны, оно существует, с другой – в него веришь. Путь по лунной дорожке… Но я спрашивала немного о другом. Ведь искусство пересекать границу тени передается из поколения в поколение, и человеку, чтобы всерьез овладеть им, приходится отказываться от вещного мира и бродить меж живых людей, как меж призраков-синкире. Обучение занимает всю жизнь…
– Ты хочешь спросить, откуда в Тамбове гаитянская грусть? Надуло ветром перестройки. Наверное, бывают периоды, когда усвоение всяческой дряни идет чертовски быстро… как у малышей.
– О! – Крис будто очнулся и увидел нас. – Маугли.
– Кто? Мы?
– Да какие мы… Всякие эти… самоделы. Глупые книжки, стихийные таланты. Что-то получается… иногда. Учителей нет. И вырастают звери.
ГЛАВА 5
Операцию готовили в глубочайшей тайне. Крис был объявлен больным, к нему вызвали сначала участковую докторшу, а потом «Скорую». Медицинский аспект продумал Стрельцов, знавший о способах «косить» если не все, то многое, – так что Крису пришлось некоторое время помучиться, зато доктора отбыли дальше по своим сложным орбитам в полной уверенности, что имели дело с неподдельным больным. Хасановна обегала все близлежащие аптеки в поисках каких-то волшебных пилюль, а Ираида приволокла две полные авоськи ярких и потому издалека видимых апельсинов и лимонов. Клиентам – даже очень выгодным, даже тем, кому назначили прием заранее, – было отказано: вежливо и непреклонно.
На вторую ночь «карантина» – часы пробили три – перед окнами конторы, заехав двумя колесами на узкий тротуар, остановился старый потрепанный «КАВЗ». Водитель открыл капот и, светя яркой переноской, стал ковыряться в моторе. Конечно, была какая-то дурная вероятность, что посторонний глаз заметит, как из окна выскользнули и тут же скрылись в недрах салона Крис и Ираида… но, скорее всего, этого не случилось. Было слишком контрастно для невооруженного глаза, а всяческую оптику система наблюдения засекала мгновенно.
Через минуту переноска погасла, хлопнула водительская дверь, и автобус, свернув налево, быстро покатился по Сретенке в сторону Сухаревской и там смешался с густым в любое время суток потоком транспорта. Опять же, будь у обладателя постороннего глаза вдобавок и тонкий изощренный слух, он отметил бы, что мотор автобуса работает необычно ровно и негромко…
Потому что восемь цилиндров – это все-таки восемь цилиндров. И триста лошадиных сил – это триста лошадиных сил. И этим лошадям, в сущности, начхать на тонну брони в конструкции кузова.
Ираида испытывала мудрую охотничью сонливость – до зверя еще далеко. Путь был выбран почти кружной, через Рязань – там предстояло отдохнуть до света, с тем чтобы вечером миновать Моршанск и около полуночи достигнуть цели – базы отдыха «Металлист» на живописном берегу Цны. На эту базу через подставных лиц Коломиец купил восемь горящих краткосрочных путевок…
Салон автобуса позволял разместиться достаточно комфортно: мягкие кресла раскладывались в полноценные лежанки, вместо заднего сиденья смонтированы были холодильник и микроволновая печка. Только очень тщательный обыск с применением рентгеновских аппаратов и автогенов позволил бы обнаружить между потолком и крышей тайник с оружием. Большой вес и очень хорошая регулируемая подвеска позволяли машине идти по неожиданным российским дорогам, можно сказать, плавно.
И Крис, и Ираида перенесли не так давно контакт с «Феноменом-В», отбирающим у человека душевные и физические силы, и совсем недавно, хотя и на короткое время – с «Entonnoir du sang», оказывающим на организм примерно такое же воздействие. Как установил доктор, следующей фазой развития процесса должны были стать сны…
Ираида дважды вздергивала себя, заставляя проснуться и не закричать, – когда огромный воняющий луком и водкой медведь навалился на нее сверху и когда молоденькие круглолицые милиционеры, ставшие вдруг почему-то очень большими, гоняли ее ногами и хоккейными клюшками по скользкому, как каток, полу. Наконец она не выдержала, встала и пошла взять из холодильника бутылку газировки. Спросонок ей показалось, что она идет очень долго. Холодильник был забит снегом, из которого торчали горлышки. Она потянула наугад. Это оказался «Дюшес», липкий и сладкий, почти голый сироп – холодный настолько, что казалось: в желудок падают льдинки. Жадно допив все до капли, Ираида бросила бутылку в мусорный контейнер и пошла обратно. Холод клубился внутри, рисуя морозные узоры. Неожиданно она поняла, что автобус пуст. На лежанках валялись сморщенные пледы – как оболочки сдувшихся воздушных шариков. Она хотела приподнять край одного, но почему-то не решилась. За окнами стремительно мелькали огни, иногда сливаясь в дрожащие полосы. Кто-то должен быть за рулем, подумала она и стала пробираться вперед по проходу, загроможденному непонятно откуда взявшимися вещами. Сзади слышалось тихое неразборчивое бормотание.
За рулем сидела женщина в телогрейке и платке. Набегающий ветер сдвигал платок на затылок, она время от времени поправляла его левой рукой. Правая лежала на румпеле. На фоне густо-синих – чуть только взявшихся по краям розовым – облаков лицо ее казалось меловым. Губы шевелились беззвучно. «Мама! – позвала Ираида. – Мамка, ты что, не слышишь? Куда ты правишь?»
Впереди зияла пасть. Черный язык чуть подрагивал:
– Сворачивай!!!
Не свернула…
Река оборвалась водопадом. Ираида вцепилась в медный поручень. В невозможной низи дрожала темная радуга. Автобус чуть покачивался вперед-назад, как задетые ветром качели. Мимо прошел тощий негр с несчастным лицом, оглянулся. Взгляд его был полон укора. Потом он шагнул из двери. Еще несколько минут был виден падающий крестик: раскинувший руки человек, не умеющий летать. Теперь я, подумала Ираида спокойно. Просто очень холодно, а так – даже и не страшно.
