Колин Уилсон - Мир пауков. Маг и Страна Призраков
— Если желаете ехать с нами, тут есть место.
«Я буду смотреться нелепо», — сухо ответил паук, впервые продемонстрировав специфическое чувство юмора.
Герек взял поводья, а Найл устроился рядом на мягком сиденье. Когда повозка тронулась по разноцветной мостовой, он ощутил удовольствие, какое, должно быть, испытывает ребенок на празднике. Гельбы семенили примерно вдвое быстрее людской поступи, так что пауку нетрудно было идти с ними вровень.
Из земли то и дело вырывались клубы сладко пахнущего пара, но животные от них не шарахались. Они сохраняли равнодушие даже тогда, когда в конус проплывающего мимо здания угодила молния, обдав всех крошевом цветного камня. Один из камешков Найл попробовал на вкус — как оказалось, сладкой мяты. Только во рту камешек не рассасывался, и Найл его чуть погодя выплюнул. Вкусные камни, вероятно, были еще одним чародейством Мага.
— Каково назначение этих башен? — спросил Найл у Терека.
— Карвасид возвел их как молниеотводы. Они также накапливают электричество.
Действительно, новшество. Подумать только: электричество можно собирать и скапливать, как воду!
— А для чего на них цветные полосы?
— Полосы? — Герек улыбнулся, — Для поднятия настроения у горожан.
Кроме них по дороге почти в полной тишине (копыта гельбов фактически не издавали звуков) двигалось еще несколько повозок. А впереди перемещалось дивное устройство: большущее колесо, верхом на котором, балансируя, ехал по плоской поверхности человек. Найл прежде никогда не видел велосипеда, а уж тем более моноцикла.
Разумеется, местным жителям нужны какие-то средства транспортировки для преодоления столь изрядных расстояний.
— Отчего у вас в городе так много свободного места? — спросил Найл.
— Карвасид находит это более привлекательным. Хотя к собственно жилым кварталам мы еще не подъехали.
Минут через десять пейзаж начал меняться. Конические башни закончились, уступив рядам деревянных двухэтажных строений с плоскими крышами. Между этими коричневыми домами имелись неширокие проходы, они ответвлялись под прямым углом от дороги и были обнесены деревянными стенами.
В большем количестве стали попадаться моноциклы и тележки с гельбами — как правило, по одному в упряжке. Были здесь и мужчины, и женщины — совсем как в городе пауков, только у этих одежда поярче. Судя по их взглядам, паук и незнакомый человек явно вызывали любопытство.
Когда улица с деревянными домами закончилась, Найл с удивлением увидел впереди мост через реку и сияющие фонари на столбах вдоль парапета. Догадываясь о примерных расходах за городское освещение, Найл спросил:
— Неужели они все время зажжены?
Герек в ответ указал на небо:
— У нас электричества хоть отбавляй.
Быстрая светло-бирюзовая река пленяла взор. В лучах солнца она смотрелась бы обворожительно, но даже в этом синеватом свете ее звонкие игривые буруны действовали поистине гипнотически.
По ту сторону моста, на холме, высилось величавое здание из темно-зеленого камня, с круглыми зубчатыми башнями. Что это за фортеция, можно было догадаться и без пояснений.
— Дворец карвасида, — указал Герек.
Учитывая, что весь остальной город располагался на плоскости, следующий вопрос напрашивался сам собой:
— Этот холм естественный?
— Нет, насыпной. Чтобы его создать, здесь двадцать лет грудилась тысяча мастеровых.
— Тысяча? — изумленно переспросил Найл.
До сих пор он считал, что население этого города сравнительно небольшое.
Герек понял его удивление.
— В то время народу было больше.
Найл хотел было спросить, что случилось с остальными, но тут повозка подъехала к краю обширной рыночной площади. Разноцветные гирлянды придавали ей праздничный вид, а торговые ряды были покрыты серебристой люминесцентной тканью. На другой стороне плошали возвышался тот самый многоярусный «цирковой шатер», похожий на престранного вида пагоду (вот уж действительно — то ли явь, то ли сон).
Здесь они сошли, оставив повозку у длинной коновязи, в ряду других телег и упряжек. Все гельбы стояли неподвижно, как изваяния из терракоты.
Такое количество народа Найл видел впервые, хотя это и нельзя было сравнить с многолюдством базарной площади в городе пауков. В глаза бросалась необычная бледность здешних мужчин и женщин (в этом они были схожи с убийцами Скорбо); у некоторых цвет кожи отдавал желтизной. Вблизи на коже у горожан различались мелкие морщинки, как на руках Каты.
Особо странным было то, что на рыночной площади стояла почти полная тишина. Отчасти это было понятно: люди общались меж собой телепатически. Но ведь и шаги их были бесшумны (носили здесь в основном башмаки из мягкой светлой кожи; что-то вроде детской обуви в городе жуков-бомбардиров). В целом эффект был, можно сказать, диковинный: полный движения рынок, но как бы с выключенным звуком.
По краям площади стояли полосатые продуктовые палатки, наполняя воздух приятным запахом снеди. Радовали разнообразием торговые ряды и лотки: тут тебе и одежда, и обувь, и всевозможные изделия вроде посуды, сельхозорудий, домашней утвари. В изобилии была и провизия: сыры и масло, мясо и рыба, овощи и фрукты (в том числе и те «баклажаны», подмеченные Найлом в саду у Тифона). В одном месте продавались даже колеса-моноциклы.
Что интересно: за все время пребывания в этом городе ему еще не встретилось ни одного ребенка. Да и если на то пошло, домашней живности вроде кошек с собаками. А в мясных рядах он увидел что-то вроде крупных грызунов — крысы, что ли?
Найл указал на «цирковой шатер».
— А что у вас там?
— Там? Аттракционы. Можем зайти, если желаете.
С нелегким чувством (дсжавю какое-то) Найл приблизился ко входу, словно пропоротому в парусине ножом. За этим проемом находилось мутно-серое пространство, еще больше напоминающее тот сон. Но впереди был другой проход, за ним картина радикально менялась. Глазам предстала большая полусфера, запитая бравурным разноцветьем огней — ярче, чем в наружном мире. Вокруг раздавались обычные для увеселительного заведения гомон и смех. Слышалась негромкая приятная музыка какого-то струнного инструмента. Вдоль стены по кругу располагались кабины, разделенные меж собой ширмами с яркой подмигивающей подсветкой.
В ярком сиянии на людских лицах еще яснее проступали морщинки — столь мелкие, что на дневном свету едва и различишь. А волосы многих мужчин и женщин (в основном темные) были с проседью. Что странно, тела их при этом не выказывали никаких признаков старения: женщины стройны, с хорошо развитой грудью, а мужчины поджары и плечисты. Не было здесь и людей с избыточным весом. Вспомнилась та женщина, что Найл видел в окно спальни: надо же, лицо в морщинах, а сама гибкая, как молодуха.
