Алексей Ефимов - Последние ворота Тьмы
— После того, что они с нами сделали?
— Лэйми, какое это имеет значение? Ирринай — всё, что осталось от целого мира — мира, который подвергся агрессии Мроо и был разрушен. Мы ведем одну войну — а на ней не всегда приходится поступать так, как хочется или нравится. Есть вещи, которые мы просто должны делать.
— А если они все — Манцибурны? Очень похоже.
— Лэйми, я успел заметить кое-что. Быть может, их культура страдает от избытка гедонизма, но избытка жестокости в ней точно нет. Чтобы вести такую жизнь в таких условиях, надо быть очень стойким. Если Манцибурны достигли такого уровня мимикрии — то они уже просто люди. Может, даже лучше настоящих.
Лэйми хотелось возразить, но он не нашел аргументов. Они падали, мчались со скоростью, которой не могли представить. Потом впереди показалось крохотное темное пятно — почти точка, но Лэйми не сомневался, что видит выход из туннеля. Выход во Вселенную Мроо. Охэйо вновь зло рассмеялся.
— Неприятное чувство, правда? Все мы знаем, что придет срок умереть, но узнать его — всё равно, что уже быть мертвым. По-моему, это всё, друг. Прощай.
Мрак прыгнул им навстречу и поглотил их.
14.Всё мгновенно и полностью изменилось. Прежде всего, исчезло его тело — во всяком случае, его он не чувствовал. Корабль ощущался бессмысленной скорлупой, мешающей и ненужной. Внутри неё, на острие многоэтажной пирамиды представлений Аннита Охэйо, зажегся ослепительный свет — Лэйми впускал его в свое сознание, но не видел, как не видел и себя, хотя и знал, что выглядит примерно так же — за исключением жгучего сияния брахмастры. Другого света здесь не было нигде, разве что в его памяти. Всё это было уже знакомо ему, но его чувства тянулись дальше, всё дальше, очень далеко. Он словно вбирал в себя всё окружающеё безмерное пространство — или, быть может, оно вбирало его. Рядом — хотя они быстро от него удалялись — находилось нечто невообразимо громадное, массивное — те же сплетения сил, из которых здесь состояло всё, но многократно наложенные и углубленные. Оно было живым и внимательно следило за ними. Лэйми старался понять, где тут проходит граница между материей и мыслью, но не смог. Похоже, её вообще не было.
Продолжая рассматривать эти бдительные потоки и сети энергии, невообразимо мощные и сложные — точнее, сконцентрировав на них свое внимание, — он опознал в них источник бесконечно длинной трубы, уходившей куда-то вглубь пространства — в место, от которого болели глаза его воображения. Он не мог представить его, хотя и старался.
Охэйо выстрелил. Время здесь было каким-то иным, может быть, более быстрым — Лэйми сознавал, что видит вещи, происходящие в неуловимо малые доли секунды, или, скорее, чувствует их — как сдвигаются пласты наверху пирамиды-Аннита, как все её силы, сходясь в непредставимо малой точке, разрывают пространство, открывая путь кипящему хаосу, в котором не было следствия и причины — увиденный лишь на миг, он ударил Лэйми, словно взрывная волна. Пламя, бесконечно, ослепительно яркое, лестница, уходящая всё вниз… и вниз… и вниз… в место, в котором не было дна. Всё сущее было не более чем пеной на поверхности этого моря.
Они разделились. Пирамида-Охэйо осталась на месте, всё столь же внимательная и готовая к новой атаке, а это новое плетение, поддерживающее крошечную — собственно, не имевшую размера, но всё же существующую точку, ворота в мир хаоса — устремилось назад, ко входу в туннель. Лэйми видел, как пламя из-под изнанки мира втекает в неё, накапливается, как это плетение становится больше, как оно обретает разум — отражение разума, копию того, с чем ему предстоит слиться — чтобы и цель и снаряд исчезли, не оставив следа.
То громадное существо-машина, ворота, осознало опасность. Лэйми ощутил, как там пришли в движение потоки энергии, как начала подниматься защита — но он уже знал, что всё бесполезно. Эту неистовую точку хаоса не остановит ничто — кроме второй такой точки.
Чем больше сближались выстрел и цель, тем медленнее шло время. Лэйми чувствовал, как вокруг сферической волной растекалась тревога, как очертания, которые ему не хотелось даже представлять, со всех сторон устремляются к ним — но он знал, что они не успеют.
Когда заряд и цель соприкоснулись, Лэйми испытал удивление — ему казалось, что этого уже никогда не случится, что они будут лететь навстречу друг другу вечно. Теперь он видел, как сливались плетения, как распадается то, что послала брахмастра, как исчезают ворота в мир хаоса, в вакуум, как вся накопленная энергия — бесструктурный, разрушительный поток — начинает растекаться, растворяя портал, подобно размывающей песок воде…
Волной пламени на него обрушилась чудовищная боль. В определенном смысле этот мир был лучше его собственного — здесь Лэйми чувствовал ВСЁ, что происходит с другими, в том числе и их страдания.
Ему словно загнали в сердце раскаленный кинжал. Он не мог это вытерпеть, ему хотелось лишь одного — немедленно умереть, — но даже этого здесь ему не было дано. Агония длилась, казалось, целую вечность, — один бесконечный миг.
Когда то, чем управлялся портал, умерло, он начал таять, распадаться. Плетения рвались, освобождая заключенные в них силы — невообразимые, различные, они растекались, сражаясь, подобно хаотической буре.
Лэйми вновь ударила огненная волна — на сей раз уже совершенно реальная. Он ощутил, как распадается хрупкая скорлупа корабля, однако не почувствовал боли — похоже, здесь у него действительно не было тела. Зато потом он ощутил боль — в него, в самую душу, вторглось что-то непереносимо жгущее и ядовитое — он не сразу понял, что это обычный, настоящий свет, которого не должно было быть в этом мире.
Это было более простое мучение, чем ощущение чужой агонии, однако более сильное. Лэйми понимал, что, будь он в своем живом теле, он бы мгновенно сгорел, но это не могло его утешить. Он чувствовал, что может умереть — его сознание тоже начало распадаться, не выдержав чудовищного напора энергии.
Лэйми инстинктивно метнулся в сторону, в спасительную темноту. Он понял, что обогнал свет, но испытал только слабое удивление. На миг он растерялся от одиночества, потом заметил Охэйо и метнулся к нему. Через миг они оказались совсем рядом. Лэйми попытался заговорить с ним, — постарался понять, как это можно сделать, — но не успел.
Он вдруг почувствовал впереди нечто невыразимо, бесконечно громадное — нечто, по сравнению с чем даже портал Ворот казался не более чем пылинкой. Нечто, что было размером и массой подобно звезде. Это и была настоящая машина Реальности — источник тьмы Мроо, проникавшей в Мааналэйсу через туннель и сотворившей Сугха. Он ничуть не удивился, когда Охэйо выстрелил и в ЭТО.
