Юрий Тупицын - Дальняя дорога
- Это ради славы ты шелестишь на машинке?
- А что? Если эта капризная особа обратит на меня свой благосклонный взор...
- А если не обратит?
- Ну и черт с ней! Перетерплю как-нибудь.
Они уже несколько раз обменивались пытливыми взглядами. Чуткий Дюк догадался, что Лорка зашел к нему неспроста, и ждал, а Федор все медлил, не решаясь начать.
- Наверное, уже виделся с Эллой? - довольно равнодушно спросил Игорь.
- Пока еще нет.
- Ты знаешь, - открыто глядя на Лорку, Игорь с некоторым недоумением пожал плечами, - я ведь доволен тем, что мы расстались с Эллой. Хотя это ее инициатива.
- Доволен? - не поверил Лорка.
- Не пойми меня ложно. Конечно, это меня огорчило, к тому же отчислили из состава экспедиции. Но прошло время, и я понял, что разрыв был не только неизбежен, но и нужен.
- Почему?
Дюк внимательно взглянул на него.
- Экий ты сегодня настырный, все-то тебе нужно знать. Любовь бывает разная, Федор. Одна помогает жить и трудиться, другая мешает. Хотя и та и другая любовь - настоящая, искренняя. - Он помолчал, пожал плечами. - У нас с Эллой была типично та самая любовь, которая мешает. Ты можешь не поверить, но всего за два месяца я сделал, - Дюк кивнул в сторону пишущей машинки, - раза в три больше, чем за предшествующие десять лет, проведенные рядом с Эллой. До работы ли, когда рядом такая женщина? То райское блаженство, то нестерпимый ад, то нежность, то озлобление, то ссора, то примирение, да такое, что весь мир готов бросить к ее ногам.
У Лорки постепенно складывалось мнение, что Игорь говорил не столько для собеседника, сколько для самого себя.
- В космосе я был многогранным человеком с широким кругозором, на Земле Элла заслоняла собой добрые полмира. Меня это не тяготило, мне это было любо, но не хватало времени оглянуться назад, подумать и выбрать дальнейший путь.
Лорка сдержал улыбку. Игорь Дюк играл без нажима, почти незаметно, но играл. Небрежная поза, изящные, чуть расслабленные движения, легкая грусть во взоре, ироническая усмешка на губах - прямо-таки сноб, явившийся сюда из далекого прошлого. Игорь всегда принимался играть какую-нибудь роль, когда начинал откровенничать. Игра служила ему своеобразным щитом против психологических царапин.
- А теперь я осмотрелся, - продолжал Игорь. - Черт побери! Как слабо мы продвинулись вперед в овладении личным счастьем, хотя ради человечества в целом перевернули вверх дном кучу чужих миров.
- Может быть, это хорошо, что не для себя, а для человечества? поддразнил Лорка.
- А не пора ли всерьез, на самом высшем научном уровне, заняться каждым отдельным человеком?
Он покосился на Лорку.
- Мне иногда кажется, Федор, что счастливым сейчас стать труднее, чем в каменном веке. Как тогда все было просто! Огонь в очаге, много жирного прожаренного мяса, безопасная пещера и женщина на звериных шкурах, жаждущая твоей ласки. Вот и счастье! А теперь? - Игорь скептически поморщился и махнул рукой.
- Кто спорит с тем, что счастливым сейчас стать труднее, чем в каменном веке, - тихо заметил Лорка.
- Тогда зачем все это? - сурово спросил Дюк, кивая головой на окно, за которым редкими иглами вздымались в небо многокилометровые здания.
И Лорка посмотрел в широкое окно.
- Счастье стало недоступнее, это правда, но оно и выше. Как эти дома выше средневековых хижин и даже небоскребов двадцатого века.
- Выше еще не значит лучше, - буркнул Игорь.
Лорка, приглядываясь к нему, засмеялся:
- Тебя бы на недельку в каменоломни, в Древний Рим или Египет.
- Ну а если без каменоломен и без рабов?
- Можно и без каменоломен. Любимая работа, хороший отдых, истинная свобода - разве это не полноценный фундамент для счастья?
- То-то и оно, что фундамент.
- А ты думал, счастье принесут тебе на блюдечке? Кому оно нужно такое, дареное? Настоящее счастье надо выстрадать, милый Дюк.
Игорь вдруг засмеялся.
- Вот уж куда-куда, а в страдальцы я не гожусь. - И с неожиданной проницательностью добавил: - Ну его к черту, это личное счастье. Скажи мне, рыжий ангел, почему ты смотришь на меня так испытующе? И о чем хочешь спросить, да никак на решаешься?
- Все боюсь потревожить твой душевный покой.
- А ты не бойся.
Лорка внимательно взглянул на него и деловито спросил:
- Перед тем как произошел окончательный разрыв с Эллой, - Федор сделал неопределенный жест рукой в воздухе, - с вами ничего необычного не происходило?
Дюк, присматриваясь к Лорке, усмехнулся.
- Не видели ли мы вещих снов и небесных знамений? Не сходила ли на нас Божья благодать или, наоборот, не являлся ли к нам Вельзевул с предложением пожертвовать наши грешные души в фонд безработных, голодающих бесов?
Лорка, любовно смотревший на Игоря, мягко попросил:
- Не дури. Необычное запоминается само собой.
- Да нет, ничего необычного, - Игорь пожал плечами, - разве что были накануне в гостях у Теодорыча и пробовали его самодельное вино.
- И как, понравилось? - с любопытством спросил Лорка.
- Так себе. А вот Элке понравилось, она ведь страшная любительница всякой экзотики.
- Это верно, так себе, - проговорил про себя Лорка и поднял глаза на товарища. - Ты меня прости, но еще один вопрос на ту же тему. Как у вас все-таки произошел с Эллой разрыв? Ведь обычно бывают не только причины, но и поводы.
Игорь с некоторым удивлением взглянул на Лорку: Федору вовсе не было свойственно копаться в интимной жизни своих друзей и товарищей. Да и вообще такое не было приятно!
- Появился у нее близкий друг, - неохотно сказал он вслух. - Уж есть у них любовь или нет - не знаю, но влияние он на нее имеет большое.
- Любопытно, - пробормотал Лорка.
Игорь Дюк смотрел на него с недоумением.
- Федор, - сказал он просительно, - ну зачем тебе копаться во всем этом?
Лорка мельком взглянул на него.
- Тим погиб, Игорь.
- Что? - шепотом спросил Дюк.
Лорка не удостоил его ответом, так и остался сидеть с опущенной головой.
- Тим? - Дюк неловко поднялся из кресла, оно упало. - Я думал, такие не погибают.
- Погибают.
Игорь поколебался, потом поднял кресло и пнул его ногой.
- Почему не сказал сразу? - спросил он, свирепея.
- Есть причина. - Лорка кивнул на кресло. - Садись. Да садись же и выслушай меня.
Лорка рассказывал не очень связно, а поэтому долго. Искреннее огорчение Дюка заставило его еще раз заново почувствовать всю нелепость и неотвратимость гибели друга. Рассказывая, он понемногу успокаивался и приходил в себя. Дюк, ошарашенный неожиданным известием и поглощенный собой, сначала слушал Лорку вполуха, но потом как-то вдруг он уловил странную и страшноватую логику цепочки несчастий и неудач, преследовавших руководителей кикианской экспедиции.
