Юрий Тупицын - Дальняя дорога
- Это мы еще посмотрим - рано или не рано.
- Понимаю, ты можешь обратиться прямо в совет. Но, - лицо Лорки посуровело, - я сделаю все, чтобы завалить твою кандидатуру. И завалю, будь уверен.
Щеки Виктора стали совсем пунцовыми.
- И ты имеешь на это право?
- Имею, - голос Лорки прозвучал теперь по-дружески, - не сердись, ты еще просто зелен для командира.
- А ты не был зелен, когда пошел первый раз командиром? Ты был моложе меня на три года.
- Верно, - с некоторым удивлением подтвердил Лорка, прикидывая в уме возраст Виктора, - даже на три с половиной.
Он вздохнул, точно сожалея об этом.
- Но, видишь ли, разные овощи хороши в разное время.
- Какие овощи?
- Разные, - с ноткой таинственности пояснил Лорка, - огурчик хорош совсем зелененький, дыня бесподобна в стадии полной зрелости, а помидоры я обожаю, когда они уже красные, но еще с прозеленью.
Виктор, накал которого постепенно спадал, не выдержал и засмеялся.
- Стало быть, ты огурчик?
- Был.
- А я дыня?
- Скорее всего помидор.
Хельг потянулся, разминая затекшие мышцы, и, с сомнением глядя на Лорку, протянул:
- Не очень-то меня убеждает эта кулинарная классификация.
- Можно и без кулинарии. - Лорка помолчал и вдруг, не глядя на Виктора, спросил: - Зачем ты собираешься в космос?
Хельг, явно не ожидавший такого вопроса, с детской непосредственностью спросил:
- А ты? Зачем ты летаешь в космос?
Лорка усмехнулся.
- Это у меня в крови - страсть к странствиям и приключениям - от моих дальних и ближних предков: пиратов, мореходов и капитанов космических кораблей.
Хельг упрямо сдвинул темные брови.
- Среди моих предков я не знаю ни пиратов, ни капитанов космических кораблей. Но страсть, о которой ты говоришь, есть и в моей крови.
- Пожалуй, есть. Но что ее подогревает?
- Разве это так уж важно? Она может гореть и сама по себе.
- Может, - охотно согласился Лорка. - Во всяком случае, со мной так и было. Был я дурак дураком. Отправился в космос только потому, что надо было перебеситься.
- Почему же мне нельзя перебеситься?
- Потому что ты уже перебесился, - спокойно ответил Лорка.
Хельг взглянул на него удивленно и несколько растерянно.
- Да-да, - уверенно подтвердил Лорка, - ты собираешься в космос не просто так, не от одного избытка сил. Ты хочешь славы и бессмертия своего имени в грядущем. - Виктор молча смотрел на Лорку. - Разве это не правда?
- А если правда, - Виктор проговорил это с видимым трудом, - разве это плохо - слава и бессмертие?
- Если за этим не стоит ничего другого - плохо.
- А что должно стоять? - быстро спросил Хельг.
- Добро, - просто ответил Лорка. - И не только абстрактное добро для человечества в целом. Добро для тех, кто рядом с тобой, кто слабее тебя душой и телом. В космосе иногда только от воли командира зависит, пойдут другие на смерть или нет. И если добро не стоит за его спиной, он может натворить страшных дел. Вот и скажи честно - готов ты быть командиром?
Хельг на секунду поднял глаза на Лорку и угрюмо ответил:
- Не знаю.
- Вот видишь. Командиром быть тебе рано. А вторые роли ты играть не захочешь, да и не сможешь.
- Можно попробовать.
- Попробуй это на земле, - мягко посоветовал Лорка, поднимаясь на ноги.
Виктор придержал его за руку и настойчиво, страстно заговорил:
- А ты? Ты служишь только добру? Оберегаешь слабых и презираешь личную славу?
- Во всяком случае, я стараюсь так делать. - Он наклонился, взял свою шпагу на руку, придерживая за гарду. - И потом тут есть одна тайна. Я могу открыть ее тебе, если это останется между нами.
- Ну? - жадно спросил Хельг.
- Впрочем, если и не останется, тебе все равно никто не поверит. Лорка улыбнулся. - Мне не так уж и хочется идти в космос - я ведь уже перебесился. Но надо. Понимаешь? Надо!
6
Игорь Дюк встретил Лорку шумно, со свойственной ему чуть нарочитой непринужденностью, к которой Лорка, впрочем, быстро привыкал и переставал ее замечать. Игорь ничуть не изменился, как и прежде, был строен, гибок, изящен и похож на д'Артаньяна, каким этот славный мушкетер рисовался в воображении Лорки. Но в его умных ироничных глазах Лорка разглядел легкую грустинку, которой не замечалось раньше. Игорь был чутким человеком и, видимо, догадался, что Лорка обнаружил в нем некие перемены, потому что спросил чуть насмешливо:
- Ну, каков я в новом амплуа - свободного от супружеских обязанностей мужчины?
Лорка легонько тронул его за плечо.
- Хорош! Таким и полагается быть преуспевающему служителю науки.
Лорка хорошо знал, что в свободное время Игорь Дюк увлекался математикой и философией, отличаясь этим от большинства космонавтов-гиперсветовиков, предпочитавших хобби гуманитарного уклона. К тому же он успел заметить и портативный компьютер, и большой шкаф с микрофильмами, и электронную пишущую машинку - эти непременные атрибуты обстановки в квартире человека, занятого научной работой.
- Преуспевающему или нет - сказать пока трудно, но работаю я усердно. А главное - с увлечением!
Когда Лорка убирал с плеча Игоря руку, Дюк неожиданно молниеносным движением перехватил ее и попытался заломить Лорке за спину. Точным рывком, скорее машинально, чем сознательно, Федор высвободился.
- Не балуйся.
- Ах ты, рыжий черт! - с откровенной досадой сказал Игорь.
- Ангел, уважаемый Дюк, ангел. Рыжий ангел - скромно и оригинально, поправил его Лорка и посочувствовал: - Вес у тебя маловат, милый.
- Маловат, - вздохнул Игорь, завистливо оглядывая могучий торс Федора, и добавил с досадой: - Ты бы хоть расслабился, что ли. Из уважения к хозяину.
- А ты предупреждай заранее.
Усаживая Лорку на диван и устраиваясь напротив него в кресло, Дюк ворчал:
- А все толкуем о равенстве. Я вот два месяца не выходил из спортивного зала, заработал кучу похвал за превосходную координацию движений и ловкость. Умудрился положить чемпиона нашего города. И вдруг является неотесанный дикарь из космических дебрей, который и понятия не имеет о тонкостях самбо, и стряхивает меня, как надоедливую муху.
- Каждому свое, - машинально ответил Лорка.
- Это верно, - охотно поддержал Игорь. - Пить-есть будешь?
Лорка замотал головой.
- Не время.
- Как знаешь. А насчет того, что каждому свое, согласен, думал об этом. Если хочешь, Федор, это главная проблема нашего времени - раскусить, что тебе дано. Понимаешь, раньше человек хватался за что угодно, лишь бы утолить голод, отхватить кусок удовольствий, разбогатеть, добиться власти и славы. Что осталось сейчас от этих стимулов? - Игорь иронично усмехнулся. - Разве что слава?
- Это ради славы ты шелестишь на машинке?
