Джон Кристофер - Маленькие человечки
Он пошел не к себе, а вниз. Вначале бесцельно, понимая, что заснуть все равно не сможет, желая как можно дальше уйти от комнаты, где… Мысль о том, чтобы выпить, появилась у него только в холле. Когда это мучилось в последний раз? Три года тому назад? По крайней мере два с половиной. Мэт вспомнил, как презирал сам себя после этого. Тогда он понял, что с ним происходит и куда он может скатиться, и принял решение, не полагаясь на святых или помощь Господа, а лишь на твердое намерение не пойти по дорожке своего деда, дяди Тома и старика Донована. И до сей поры держал данное себе обещание. Иногда это было непросто, но он ни разу не сорвался. С горечью он вспомнил, как поздравлял себя всего лишь несколько дней назад. Отсутствие тяги к спиртному – это немного, но хоть что-то, что можно предложить любимой женщине.
Он нашел нераспечатанную бутылку виски и стакан. Пусть будет целая бутылка – пить так пить. Вначале хороший глоток, потом еще один. Когда пьян, все намного проще. Он, конечно, не сможет забыть о ней, но станет легче.
Мэт пил, сидя в одном из кресел в библиотеке, потом дремал. Увидев сон, в котором тонкие, чистые голоса ангелов звали его на непонятном языке, он проснулся и вскрикнул:
– Кто здесь?
Совсем недалеко что-то зашуршало. «Крыса, наверное», – догадался Мэт. Но очень большая, судя по звуку. Качаясь, он подошел к двери и выглянул в коридор. Никого. Часы показывали три. Хорошо, что он проснулся. Было бы ужасно, если бы кто-то увидел его здесь утром. Теперь он мог спокойно ложиться спать. Взяв к руку бутылку с остатками виски, он поднялся по лестнице и даже не посмотрел в сторону комнаты Бриджет.
Утром Мэт чувствовал себя усталым, но голова не болела. Он выпил почти половину бутылки. Он посмотрел на себя в зеркало. Глаза показались ему затуманенными – впрочем, как и обычно по утрам. После холодного душа и растирания полотенцем не останется никаких следов. У него крепкий организм, как и у его деда и прадеда. Мэт налил себе глоток виски и выпил. Стало лучше. Надо подумать о том, что делать дальше.
Теперь его здесь ничто не удерживали. Пора возвращаться в Дублин. Но он сказал отцу и Бриджет, что задержится еще на несколько дней, и ему очень не хотелось, чтобы кто-нибудь подумал, будто он бежит. Да от кого, собственно говоря, убегать? Теперь она для него ничего не значит. Он всегда знал, что в мире есть распущенные, похотливые женщины. Мэт погрузил лицо в холодную воду, отфыркиваясь, так же как его дед.
Мэт обнаружил, что может без труда общаться с Бриджет. Он сказал, чтобы она включила в счет бутылку виски.
– Какой счет? – удивилась она. – Это ты должен мне выставить счет за все то, что тут сделал.
– Я сам напросился С10да, – сказал он. – И я оплачу свое пребывание.
– Это прозвучало грубее, чем ему бы хотелось.
– Давай, по крайней мере, сейчас не будем об этом, – попросила Бриджет. – Ты сказал что-то о бутылке виски? Но мне казалось, ты не пьешь.
– Только в лечебных целях, – ответил он. – Я, наверное, простыл, а глоток виски убивает любую простуду в зародыше, пока ты еще не слег в постель.
– Тебе, может, дать аспирину или кодеину?
– Нет, – сказал он. – Виски достаточно.
В этот день он проехал до деревни и купил еще несколько бутылок. Он поставил их в своей комнате, закрыв бельем. Дождь, который прекратился на час или два, хлынул с новой силой. Выглянув из окна, он увидел, что луж стало больше. «Если так будет продолжаться, – подумал Мэт, то озеро затопит все вокруг, а дом вместе с людьми скроется под водой». Он сделал еще глоток виски.
Мэт не пил вместе с другими, и ему казалось, он хорошо держится, и гости не должны понять, что он пьян. Он пососал несколько мятных леденцов, чтобы отбить запах спиртного, да и в любом случае не имел привычки дышать в лицо собеседнику.
В этот вечер снова зашел разговор о маленьких человечках. Мэт слушал эту болтовню и сам вставил несколько глупых реплик. Некоторые из гостей много выпили – возможна, из-за погоды, поэтому говорили громче и жарче обычного. Американцы опять начали свое раздражающее язвительное соперничество. Ему показалось, что на этот раз оно будет более серьезным.
Пытаясь как-то сдержать их, Бриджет заметила:
– Прислушайтесь, дождь перестал.
Дэниел подошел к окну и немного отодвинул занавеску. – Так лучше?
Ночь была ясной – черная с серебром. Луна освещала лужайку и деревья, чуть подальше блестело озеро и возвышались далекие холмы. Ветки деревьев, очертания застывшего кустарника, островок с полуразвалившейся лачугой – все казалось реальным и в то же время нереальным – как во сне. Вернее, как фотография сна – чтобы, проснувшись, спокойно разглядеть изображение.
С минуту они молча наблюдали за открывшимся из окна видом, потом Хелен заметила:
– Как раз в такую ночь Уоринг и видел своего эльфа. Может, отправимся на его поиски? Охотиться на маленьких человечков?
– Думаю, мы отпугнем их, – сказала Бриджет, – если станем там ходить.
– Значит, лучше всего сидеть здесь и наблюдать, – сделал вывод Дэниел. – Я выключу свет, пусть эльфы думают, что мы пошли спать. – Мэт заметил, что язык у него заплетался. – Кто-нибудь против? – Щелкнул выключатель, и в комнате стало темно. – Смотрите. Лучше телевизора.
Мэт наблюдал за ним, когда он отошел от стены и встал за стулом Бриджет. Дэниел положил руки на спинку стула, почти касаясь ее волос. Ее профиль выделялся на фоне лунного света. «Надо же, как все меняется», – подумал Мэт. Она была для него всем, а теперь стала ничем. Они все болтали, а он смотрел в мир, заполненный лунным светом. Ему пришла мысль, что неплохо бы сейчас пропустить еще рюмочку, и он собирался уже отправиться наверх, но желание вдруг исчезло. Мэт чувствовал себя вялым и спокойным. Все проходит. Разумный человек может какое-то время наслаждаться видом из окон. Совсем чуть-чуть помогая себе спиртным, согревающим кровь.
Что-то произошло.
Какое-то движение рядом со стеной, окружающей парк, в тени. Мэт ничего не сказал, а решил подождать. Опять что-то шевельнулось, и на этот раз не только он один заметил это.
– Смотрите, вон там… рядом со стеной, – сказала жена Стефана.
Все одновременно начали задавать вопросы, а потом сосредоточенно уставились туда, куда указала Ханни. Он чувствовал их напряжение, их веру, которая была сродни вере в чудеса. Пальцы Мэта сжали ручки кресла. Он тоже увлекся.
Теперь странные перемещения не ускользнули от всех остальных: они напоминали прыжки. Бриджет засмеялась серебристым, как лунный свет, смехом.
– Боже мой, кролик! – закричала Хелен.
– Заяц, – поправил ее Дэниел.
– Ну, пусть заяц или кто-то там еще. Вот вам и разгадка. Так вот что ты видел ночью, дорогой.
