Джон Уиндем - Песчаные короли
Он решительно приказал ей:
— Хватит, Зеф. Давай покончим с этим бесконечным “жить, жить”. Тебе пора спать. Постарайся утешить себя мыслью о печальной стороне жизни: утром все зеленеет и растет, а вечером — вянет и засыхает. Что касается меня, то я хотел бы немного больше этого “жить, жить”, чтобы оттянуть увядание и засыхание.
— Но двести лет ведь слишком много, чтобы жить, жить, жить, я думаю. Пройти такую длинную-длинную дорогу совсем-совсем одинокой. Двести лет это… — Она вдруг замолчала, глядя на него широко открытыми глазами. — О, милый! Я не должна была этого говорить. Прошу тебя — забудь, Ричард. Секрет. Очень важный секрет, Ричард!
— Хорошо, Зеф, милая. Я сохраню его. А теперь ложись спать.
— Не могу встать. Помоги мне.
Он поднял ее, провел в спальню и уложил в постель. Она крепко обвила руками его шею.
— Останься, — попросила она. — Побудь со мной. Прошу тебя, Ричард.
— Ты немного пьяна, моя милая. Попытайся успокоиться и заснуть. Завтра будешь здорова.
— Но мне же так одиноко, Ричард. — Снова потекли слезы. — Я боюсь. Совсем одна. Ты умрешь, все умрут, а я буду жить, жить, жить.
Ричарду удалось освободиться из ее объятий, силой опустив вниз ее руки. Она отвернулась и заплакала в подушку. Он постоял с минуту возле постели, наклонился и нежно поцеловал ее за ухом.
Оставив дверь в спальню слегка приоткрытой, он вернулся в гостиную и закурил сигарету. Не успел он еще ее докурить, как всхлипывания начали затихать и наконец совсем утихли. Он подождал еще какое-то время, потом на цыпочках вошел в спальню, услышал равномерное дыхание Зефани и выключил свет. Затем вышел, осторожно закрыл дверь, взял свое пальто, шляпу и покинул дом.
Оказалось, что рассказать обо всем Джейн было отнюдь не так просто, как представлял себе Пол. Прежде всего он забыл, что в этот вечер они приглашены на коктейль, очень для нее важный. Его поздний приезд домой она встретила ледяным укором. Стоило ему лишь заикнуться о том, что лучше бы им остаться дома, он получил такой отпор, что предпочел отправиться на коктейль. Сам коктейль, плавно перешедший в скромный ужин, продолжался целый вечер. Затем последовал легкий ужин дома, который дополнил мизерную закуску в гостях. Так что у Пола совсем не было возможности сообщить такую новость, и он решил все рассказать жене, когда они лягут спать. Но Джейн сразу же закуталась в одеяло и отвернулась от Пола, всем своим видом показывая, что больше всего на свете хочет тут же уснуть. Пришлось перенести разговор на следующий день.
Джейн воспитывалась совсем в иной среде, нежели Пол. Сколько она себя помнила, родителей всегда особенно волновали их финансовые дела. В семье Саксоверов деньги никогда не были главным; они, казалось, возникали сами по себе. Постоянной же заботой семьи Джейн, сколько она себя помнила, были проценты с капитала, который неуклонно уменьшался.
Френсис Саксовер мечтал совсем о иной жене для Пола. Кроме того, он прекрасно понимал, что блестящее положение Саксоверов сыграло определенную роль в ее выборе. Но, вспомнив всех предыдущих девушек своего сына, он сделал вид, что очень доволен Джейн. Джейн была красива и самоуверенна. Ее манеры и поведение были именно такими, каких и следовало ожидать от молодой женщины ее среды. Ее социальные инстинкты были хорошо развиты, а уважение ко всем заповедям, по которым в то время жило общество, было безоговорочным. Не приходилось сомневаться, что она станет весьма приличной женой и способной хозяйкой. К тому же, она знала, что делать и что ей нужно, — это тоже говорило в ее пользу.
И все же Пол прекрасно понимал, что ни отец, ни сестра не любят Джейн, хотя они стремились не показывать этого. Зефани как-то призналась:
— Извини, папа, я сделала все, что в моих силах, но мне все чаще кажется, будто она и я из разных миров. Она ни о чем не думает, она словно бы запрограммирована, как электронно-вычислительная машина. Она слушает и воспринимает, затем отбирает, соответственно срабатывают барабаны — клац-клац — и ответ готов в виде специального кода, который понятен людям, использующим тот же код.
— Разве это так плохо? — заметил Френсис. — В конце концов разве все мы не такие, если говорить честно?
— До определенной степени, — согласилась Зефани. — Но некоторые люди ведут нечестную игру, чтобы добиться своей цели…
Френсис испытующе посмотрел на свою дочь.
— Думаю, нам лучше оставить это, — сказал он. — Я верю, что мы сделаем все возможное, чтобы сохранить в нашей семье цивилизованные отношения.
— Конечно, — согласилась Зефани, а потом добавила: — Хотя слово “цивилизованные” и есть одно из тех, которые она расшифровывает совсем иначе, чем мы.
С тех пор Зефани начала медленно отдаляться от своего брата, что раздражало их обоих.
И все-таки Пол надеялся, что Джейн отнесется к его сообщению снисходительно.
Утро, понимал Пол, не идеальное время для обсуждения важных вопросов. С другой стороны, вечером они снова куда-то собирались, так что он снова окажется в такой же ситуации. Он также понимал, что чем дольше будет тянуть, тем сильнее позиции будут у Джейн. Наконец он отважился на прямой ход и за второй чашкой кофе все ей выложил.
Вряд ли можно себе представить, что ответит молодая женщина, когда муж за завтраком вдруг сообщает ей, что он проживет двести лет.
Джейн Саксовер взглянула на Пола совершенно равнодушно.
— Что ж, — сказала она спокойно, — продолжительность жизни намного увеличилась за последние пятьдесят лет. Возможно, уже следующее поколение будет жить до ста лет.
— Я не сказал сто, — подчеркнул Пол. — Я сказал: двести лет.
Джейн испытующе поглядела на мужа:
— Пол, а ты хорошо себя чувствуешь? Я же предупреждала тебя вчера, чтобы ты не смешивал напитки. Это всегда на тебя плохо действует…
Обычное хладнокровие покинуло Пола.
— О, боже! — воскликнул он. — Разве не я привез тебя домой? Неужели у тебя нет ни капельки воображения, чтобы понять это?
Джейн поднялась из-за стола:
— Если ты нарываешься на ссору…
— Сядь! — резко проговорил он. — И хватит разыгрывать один и тот же. спектакль. Сядь и слушай. То, что я хочу рассказать, касается и тебя.
Джейн понимала, что если она сейчас уйдет, то оставит противника в замешательстве и последнее слово, как всегда, останется за ней. Но Пол выглядел по-настоящему взволнованным, вел себя совершенно непривычно, и она заколебалась.
Когда он снова прикрикнул на нее, она села на место.
— Так вот, — сказал Пол, — если ты будешь слушать и хоть на минуту удержишься от ненужных заявлений, то поймешь, что я должен тебе рассказать о чем-то очень важном.
