Джон Уиндем - Песчаные короли
Когда он снова прикрикнул на нее, она села на место.
— Так вот, — сказал Пол, — если ты будешь слушать и хоть на минуту удержишься от ненужных заявлений, то поймешь, что я должен тебе рассказать о чем-то очень важном.
Джейн выслушала его, а потом заявила:
— Пол, неужели ты и в самом деле надеешься, что я в это поверю? Это фантазия. Твой отец, наверное, пошутил.
Пол сжал кулаки, но вдруг как-то обмяк.
— Очевидно, они были правы, — пробормотал он устало. — Лучше бы я ничего не говорил тебе.
— Правы кто?
— Отец и Зефани, конечно.
— То есть они велели, чтобы ты не рассказывал мне ничего?
— Да. Но почему это тебя вдруг взволновало? Все это шутка. Ты сама так сказала.
— А по-твоему нет?
— Бог мой! Во-первых, ты достаточно долго знаешь моего отца, чтобы понять, что он не станет шутить в таких делах, во-вторых, шутка должна вызывать смех. Что же смешного ты нашла в моем сообщении?
— Но почему же они не хотели, чтобы я знала об этом?
— Это не совсем так. Они хотели, чтобы я молчал, пока мы не выработаем какой-то определенный план действий.
— Но ведь я твоя жена и член вашей семьи!
— Отец не говорил об этом даже мне и Зефани вплоть до вчерашнего дня.
— Ты мог бы и сам догадаться. Как долго уже все это продолжается?
— С тех пор, как мне исполнилось семнадцать лет, а Зефани — шестнадцать.
— И ты надеешься, что я поверю, будто ты на протяжении десяти лет ни о чем не догадывался?
— Все, что случилось, было…
Он рассказал ей о выдуманной его отцом истории про новый способ иммунизации.
— Ранка быстро заживала, не оставляя ничего, кроме небольшой шишечки под кожей. Это повторялось каждый год. Откуда я мог знать, что это не иммунизация?
Во взгляде Джейн появилось сомнение.
— Но это должно было как-то проявиться. Ты так ничего и не замечал?
— Нет, — ответил Пол. — Я заметил, что очень редко простужаюсь. У меня лишь дважды за десять лет был легкий грипп. И что порезы и царапины почти никогда не гноятся. Это я замечал потому, что следил за этим. А зачем мне было следить за чем-то другим?
Джейн с минуту молчала.
— А почему двести лет? Почему так точно? — спросила она затем.
— Потому, что это вещество так действует. Я еще не знаю всех деталей, и, может, я их и не пойму. Из его рассказа я понял лишь, что оно замедляет скорость деления клеток и весь обмен веществ до одной трети от нормального. Значит, с тех пор, как мне было введено это вещество, я, проживая три года старею только на один.
Джейн на миг задумалась.
— Понимаю. Значит, теперь твой фактический возраст двадцать семь лет, а физический — немного больше двадцати. Ты это имеешь в виду?
Пол кивнул.
— Именно так я это понимаю.
— А ты никогда не чувствовал этой разницы?
— Конечно, я замечал, что выгляжу моложе своего возраста, вот почему я отпустил бороду. Однако есть много людей, которые кажутся моложе, чем на самом деле.
Джейн скептически посмотрела на него.
— Чего ты хочешь? — воскликнул он. — Стремишься убедить себя, будто я что-то скрывал от тебя? Теперь, когда мы знаем, мы, конечно, видим и доказательства. Почему, черт возьми, ты сама никогда не замечала, как редко я бреюсь? И как редко я обрезаю ногти? Почему же ты не сделала из этого никаких выводов?
— Ну, — протянула Джейн задумчиво, — если ты и не подозревал ничего, то Зефани-то, наверное, догадалась…
— Не понимаю, почему она должна быть более догадливой, чем я. У нее даже меньше фактов: ей не нужно бриться, — ответил Пол.
— Дорогой, — въедливо сказала она, — не пытайся со мной хитрить.
— Я не… О, я понял, что ты имеешь в виду. Все равно я не думаю, что она догадывалась, хоть она и более сметливая. Она как-нибудь выдала бы себя.
— Она должна была догадаться, — повторила Джейн. — Она часто бывает в Дарре. И даже если бы сама ничего не заметила, то могла бы услышать от кого-то, кто считал, что она знает.
— Но ведь я уже сказал, — терпеливо объяснил Пол, — никто другой ничего не знает об этом. Отец хочет, чтобы так было, пока все само не раскроется.
— Как ты можешь быть таким наивным, Пол? Мне кажется, ты даже не представляешь себе, что это означает. Это стоит миллионов. Сотни мужчин и женщин охотно платили бы тысячи в год, чтобы удлинить себе жизнь. Это то, чего не могли купить даже самые богатые люди за всю историю мира. И теперь ты хочешь, чтобы я поверила, что твой отец за эти четырнадцать лет ввел свой препарат только вам двоим?
— Но ты же ничего не понимаешь. Дело совсем не в этом. О, я не скажу, что отец совсем равнодушен к славе или деньгам. Но не это волнует его сейчас. Во-первых, это даст ему много времени…
Внезапно Джейн перебила его:
— Ты хочешь сказать, что он и себя омолаживает?
— Конечно. Уж не думаешь ли ты, что он сделал бы это с нами, не проверив препарат на себе?
— Так не хочешь ли ты сказать, — Джейн так стиснула кулаки, что косточки пальцев побелели, — что он собирается жить двести лет?
— Да, но, может, не все двести. Он начал эту процедуру в зрелом возрасте.
— Но он же может прожить больше ста лет?
— Я так полагаю.
Джейн посмотрела на своего мужа. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но замялась и промолчала. А Пол продолжал:
— Теперь суть в том, что он не знает, как пустить в ход это вещество, как воспользоваться им без особых осложнений.
Джейн сказала:
— Но я не вижу здесь никаких трудностей. Покажи мне хоть одного богатого человека, который не отдал бы все свое богатство за такую возможность омолодить себя и не держал бы все это в секрете — в своих же собственных интересах. Кроме того, я могу побиться об заклад, что уже не один именно так и делает.
— Намекаешь на то, что мой отец поступает, как какой-нибудь шарлатан?
— Глупости. Он тонкий бизнесмен. Ты сам всегда это говорил. И я спрашиваю тебя: разве может деловой человек допустить, чтобы такие возможности не использовались целых четырнадцать лет? Это же нонсенс!
— Но разве из того, что эту штуку нельзя выбросить на рынок как обычный лечебный препарат, вытекает, что он вынужден заниматься нелегальной торговлей?
— А какая польза он нее, если ее нельзя продавать другим способом? Раньше или позже ее будут продавать. Очевидно, единственное, что здесь можно выиграть, если не продавать препарат сразу же открыто — это высокая цена за него. И какая высокая! Предоставь только убедительные доказательства, и тебе будут предлагать за него полкапитала.
