Василий Головачев - Черный человек. Книга 2
Варлиц заметил аппарат и сориентировался правильно, метнувшись с обрыва вниз, в реку, в гигантском прыжке, но руководитель группы уже поймал его в сектор поражения цели и вдавил гашетку. Траектория прыжка интрасенса сохранилась, но скрылся он за обрывом уже не сгруппировавшимся атлетом, а безвольной куклой. Послышался всплеск, и наступила тишина.
— «Василиск»! — с уважением крякнул великан, отнимая у застывшего парня пистолет. — Хорошая машинка! Где добыли?
— Отбой! — тихо сказал тонкогубый, опуская бинокль. — Добивать не надо, выплывет — его счастье.
— Вряд ли, — буркнул мускулистый, унимая дрожь рук.
Сосед похлопал его по плечу.
— Все нормально, курьер, мы выяснили все, что надо. Но какой противник, а? Не спортсмен, не боец канкан, не имеет никакой спецподготовки, возраст глубокого старика, а уложил пятерых! Теперь видите, с кем нам придется иметь дело?
— Слабаки, — вздохнул гигант, возвращая парализатор. — Я давно говорил, что лучшее оружие против них — «дракон». Ну и эта штучка, пожалуй.
Куттер взмыл в небо, вписываясь в облако алых мигалок такси, личных машин, прогулочных гравияхт и других видов летающего транспорта, накрывшее город призрачной метелью.
— Надо будет прощупать еще одного человека, — сказал тонкогубый, высыпая в рот горсть белых шариков. — Есть подозрение, что он тоже интрасенс.
— Кого? — обернулся мускулистый.
— О, ты знаешь его хорошо, — это Клим Мальгин.
В половине девятого вечера дежурному оружейнику технической базы погранслужбы «Итиль» позвонил командор Торопов.
— Рудковский? Когда сменяетесь?
Дежурный, широкий, косолапый, белобрысый и флегматичный, посмотрел на вспархивающие мотыльками в стене цифры времени.
— Через полчаса, в девять.
— Вполне может нагрянуть инспекция СЭКОНа, будь готов.
Рудковский промолчал, помаргивая. Казалось, его длинные выгоревшие ресницы вот-вот улетят с век. Свое дело оружейник знал и любил, поэтому проверок не боялся. Командор выключил связь. А через три минуты на пульте монитора защиты и обслуживания замигал синий огонек вызова.
— Связь, — бросил Рудковский.
Вспыхнувший виом отобразил «предбанник» оружейной секции — тамбур контроля и двух человек в нем: высокого, спортивного вида парня с черными волосами, собранными в пучок на затылке, и толстяка на две головы ниже первого, на круглом лице которого выделялись узкие и длинные губы. Судя по манере держаться, он был явно старшим в паре и не любил тратить время зря.
— Инспектор Форман, — сказал он, растягивая слова, не дожидаясь, пока инк спросит, кто он и откуда, и достал из кармана сертификат с эмблемой СЭКОНа.
— Техник Чахов, — представился спортсмен с пучком волос.
Оба вставили сертификаты в щель привратника, на контрольном дисплее в дежурной комнате побежали строчки бланк-сообщения. Инку базы понадобилось две секунды, чтобы связаться с инком СЭКОНа и выяснить полномочия и принадлежность гостей к этой организации.
— Идентификация стопроцентная, — доложил привратник. — Но в планах СЭКОНа проверок базы нет.
Рудковский передал это в тамбур.
— Запросите председателя комиссии, — сказал тонкогубый Форман. — Инспекция проходит под грифом «служебно-секретно», есть подозрение, что с вашего склада происходит утечка оружия.
Озадаченный дежурный молча открыл вход.
В то же мгновение молодой человек выстрелил в него из газового пистолета, и Рудковский, не успев понять, в чем дело, получил наркотический «нокдаун». Сознание он не потерял, да это и не входило в планы «инспекторов», дежурный был нужен им живым и выполняющим приказы, но лишенным воли.
Прибывшие действовали быстро.
Один из них сел за стол и начал колдовать с его техникой, пытаясь стереть запись происшедшего с момента звонка мнимого командора. Второй, выяснив у дежурного, находящегося в состоянии наркотического опьянения, коды открывания дверей в бункер с оружием, скомандовал инку открыть доступ к стеллажам, впустил в склад еще троих молодых людей с плоскими контейнерами на антигравах и принялся руководить погрузкой выносимых кибами партий оружия — от пистолетов, стреляющих усыпляющими иглами, до лучеметов и универсальных карабинов «дракон».
Однако у похитителей не все прошло успешно. Оружие — около двухсот единиц — они успели погрузить, но до боеприпасов очередь не дошла: то ли Рудковский, находясь в сумеречном состоянии, назвал не ту цифру кода, то ли Форман набрал код неверно, но вход в сектор боекомплектов не открылся, и в тот же момент инк включил сирену тревоги.
Видимо, похитители предусмотрели подобный случай, потому что действовали без ошибок. Один из них выстрелил в стол, разбив приемные устройства инка, второй расстрелял автомат выходной двери, прежде чем та закрылась, а остальные подхватили контейнеры с оружием и бросились из склада. Не прошло и полминуты с момента включения сирены, а в здании уже никого не было.
Когда в бункер ворвались оперативники спецгруппы по обеспечению режима работы погранслужбы, они увидели открытые, полуметровой толщины, двери в склад и сидящего у стены в блаженном оцепенении дежурного. Выяснить у него, что произошло, не удалось, он ничего не помнил, как и компьютер контроля.
На фоне меркурианского ландшафта, освещаемого короной Солнца, трехсоткилометровая воронка в коре планеты казалась мрачным провалом в неизведанные глубины космоса, где царили иные законы и шли иные физические процессы. Лишь края воронки виделись четкими, имели очерченные границы, а центр ее затягивала нереальная, плывущая, то и дело меняющая плотность мгла. Изредка в этой мгле вспыхивали вереницы светлячков и облачка светящихся искр, словно кто-то разбрасывал горстью угли костра, и тогда судорожно передергивался горизонт, волна искривления обегала меркурианскую тессеру, пересеченную эскарпом Павел, а земной флот, зависший над «сферой Сабатини», охватывала паника…
— Тихий омут, — проговорил Шевчук, исподтишка поглядев на задумавшуюся Боянову. — Помнишь пословицу?
— В тихом омуте черти водятся… — Комиссар очнулась, провела по лицу ладонью. — Завораживает и впечатляет. Не знаю почему, но меня постоянно тянет сюда, на Меркурий, к этому месту. Я все время думаю о «сфере», даже дома, когда отдыхаю.
— Профессиональная интуиция, ни больше ни меньше. «Сфера» опасна, очень опасна, она дышит и живет по своим законам, пренебрегая нашими, и никто не знает, как она закончит существование.
— Ах, Ромашин, Ромашин! — покачала головой Боянова. — Когда же ты насытишь свой неуемный исследовательский аппетит и научишься соизмерять желаемое и возможное? Сколько ошибок ты совершил, забывая об ответственности.
