Ольга Чигиринская - Мятежный дом
В клане Сога дела обстояли иначе. Несмотря на нищету космоходов и большое социальное расслоение, уличные дети в Шоранде отсутствовали как таковые. Даже круглые сироты были пристроены в семьи, и закон о всеобщем среднем образовании соблюдался неукоснительно.
Так что Дик, едва переселившись к Сэйкити и Баккарин в качестве хакобия, на вторые же сутки попал в поле зрения школьного инспектора, посетившего "Горячее поле". Инспектор пришел ради Шаны, дочери торговца Нарсеса, несовершеннолетней. Юный Огаи был просто неожиданным бонусом. Школьного инспектора не волновало, что несовершеннолетние работают в борделе – главное, чтобы они посещали школу не меньше трех раз в неделю. Тем более что понедельник во всех веселых домах – выходной день.
Это казалось полнейшим абсурдом: участвуя в подготовке кланового переворота, ходить в школу и готовить домашние задания. Ройе, у которого были украдены несколько часов тренировок, тихо бесился, но сделать ничего не мог: нарываться на конфликт с инспекцией значило всех подставить.
Поэтому через десять минут Дик, одетый по всей форме (старый рабочий комбо констебля Чжун, ботинки лейтенанта Сильвестри, и нижнее белье – слава Богу, никем прежде не ношеное, но купленное на распродаже и потому несколько великоватое), шагал за Шаной к центру города.
Поступив в бордель, Шана не переменила места учебы – школа была недалеко от дома и лавки ее отца, но не так уж близко к "Горячему полю". "Бешеной собаке семь верст не крюк", – думал порой Дик, наблюдая размеренные и быстрые движения бедер Шаны. Это утром, когда Шана спала, ее бедра могли вызвать приступ вожделения. Сейчас они наводили разве что на мысль о маховике новенького двигателя.
Шана училась со всем возможным в ее ситуации рвением. Так, как Дик учился на борту "Паломника", надеясь поступить в Имперскую Академию Космофлота. Шана не поддавалась ползучему отчаянию, пропитавшему, кажется, весь дом Рива сверху донизу – будущего нет, так зачем учиться? Неважно, придет ли сюда Империя, победит ли партия изоляционистов или Шнайдер уведет всех, как обещает, на Инару – у человека с образованием всегда больше шансов, чем у неуча.
Дик разумом соглашался с ней – но обнаружил, что уже неспособен смотреть на себя как на человека с будущим. Да, наверное, ему и вредно на себя так смотреть. Особенно в преддверии Сэцубуна.
Поэтому на уроках он преимущественно спал. Иногда его вызывали отвечать. Если он мог что-то сказать – говорил, если нет – получал свой штрафной балл и возвращался к дремоте.
По документам, выправленным в Лагаше, ему было семнадцать. Где-то в сейфе затонувшего "Паломника" лежал сейчас его сертификат об успешном переходе в школу высшей ступени. Здесь его записали в класс Шаны – девятый. Школа на ступени не делилась.
Вавилон не имел единого образовательного стандарта, а о стандарте дома Рива Дик ничего не знал. Высшую математику, дискретную геометрию и физику пространства он изучал дома с опережением, ибо готовился в Академию – но теперь оказалось, что с другими детьми космоходов он на одном уровне, а дети планетников от этих предметов освобождены. А с другой стороны – он ведь на год младше, чем одноклассники. Шане семнадцать. Значит, образовательный стандарт в доме Рива – для космоходов, по крайней мере, – примерно соответствует имперскому? Но в Империи, начиная с первого класса высшей школы, вводилась специализация – юноши и девушки готовились к поступлению в высшие учебные заведения или цеховые школы, концентринуясь на нужных им предметах. Перейдя в высшую школу, Дик навсегда, как ему казалось, распростился с общей историей, биологией и литературой. Из гуманитарных предметов обязательными оставались два: начала экономики и обществоведение (молодежь готовили к сознательному исполнению гражданского долга). В школе дома Сога ничего похожего не было – зато преподавали литературу, опять-таки историю и единственный (кроме спортивных занятий) предмет, на котором Дик поначалу не спал – историю этических учений.
Он не спал, потому что хотел понять наконец смысл вавилонской доктрины – но, несмотря на усердие, не преуспел. Чем больше он слушал объяснения учителя, читал канонические тексты и комментарии к ним – тем больше чувствовал себя идиотом. Он угадал под тестовое задание, тщательно готовился к нему весь день, стараясь вычислить, как на те или иные вопросы ответил бы правильный вавилонянин – и с треском тест провалил. Поскольку этот предмет был обязателен для аттестации, Дика оставили на следующий день пересдавать. Юноша плюнул на все, что успел изучить, ответил как Бог на душу положит – и к своему удивлению, получил приличный балл. Тогда он понял, что пытаться понять вавилонян, изучая их доктрину по их же учебнику – дело совершенно тухлое, и на уроках истории этических учений тоже начал спать.
Как ни странно, проблем с учебой у него было не больше, чем у большинства детей-планетников. Проблемы возникли с одноклассниками. Это произошло само собой, в первый же день. Его спросили, планетник он или космоход. Он сказал, что космоход, боясь, что незнание быта планетников может его выдать. Тогда у него спросили – какого хрена на лице "маска планетника". Дик ответил, что дядя-эколог помог с работой. На этом все и закончилось – от него отвернулись и планетники, поняв, что он не свой, и космоходы – узнав, что он запятнал себя работой на поверхности. Как ни смешно, при этом никого не смущало, что он сейчас работал в борделе и что там работала Шана, которую отчего-то числили в космоходах.
Он не решился расспрашивать ее, почему и как так получилось. По правде говоря, ему это было безразлично – он не знал, переживет ли Сэцубун, и точно знал, что если переживет – то не останется на Архипелаге. Месяц можно и потерпеть. Но проблемы возникли у Шаны. Несколько раз ей в присутствии Дика прозрачно намекнули, что он – персона нон грата. Ей приходится спать с планетниками – это одно. Это работа, ничего больше. Но дружить с отщепенцем, который добровольно стал планетником – это совсем другое. Это личное.
Она сделала вид, что не поняла намека. Тогда ей объяснили открытым текстом – и пригрозили, что в случае нарушения неписаных правил класса она превратится в такого же изгоя. Дик, не дослушав конец разговора, поспешил уйти, чтобы Шана не оказалась с ним по дороге в "Горячее поле" даже случайно. Что бы она там себе ни решила, он не хотел влиять на ее выбор.
– Ты почему удрал? – спросила она за обедом.
– Не хочу тебе мешать, – тихо объяснил он. – Я знаю, как это бывает. Ты из-за меня поссоришься с ними, а я… не смогу тебя защитить. И получится, что я тебя подставил.
