Филипп Дик - Убик
Он вернулся в гостиную. На этот раз его взгляд остановился на том месте, где раньше находился комплект полифонической радиоаппаратуры: регулятор радиоволн по УКВ, высокочастотный адаптер на невесомой подвеске, динамики, колонки и многоканальный усилитель. Все эти предметы исчезли, на их месте оказалось высокое сооружение из темного дерева. Джо заметил ручку для заводки и даже не стал откидывать крышку, чтобы убедиться, из чего состоит эта звуковоспроизводящая аппаратура. Пакет игл из бамбукового дерева лежал на полочке рядом с граммофоном марки «Виктпола». Там же находилась десятидюймовая пластинка фирмы «Виктор» на 78 оборотов с черной этикеткой: «Оркестр Рэя Нобла играет «Восточные сладости». Вот и все, что осталось от его коллекции лент и долгоиграющих пластинок.
«Утром, — подумал Джо, — здесь окажется, наверное, предшественник патефона с зубчатыми передачами и записью на валике, на котором будет запечатлена шумливая мелодикломация Молитвы Господу».
Его внимание привлекла к себе свежая, как ему показалось, газета, лежащая на другом конце мягкой софы. Он взял ее в руки и взглянул на дату: вторник, 12 сентября 1939 года. Бросил взгляд на заголовок.
«ФРАНЦУЗЫ УТВЕРЖДАЮТ, ЧТО ОНИ ПРОРВАЛИ ЛИНИЮ ЗИГФРИДА, СООБЩАЮТ, ЧТО ПРОДВИГАЮТСЯ ВПЕРЕД В РАЙОНЕ СААРБРЮКЕНА».
«Любопытно, — подумал Джо. — Как раз началась вторая мировая война и французам казалось, что они побеждают». Он прочитал следующий заголовок:
«ПОЛЬСКИЕ ИСТОЧНИКИ СООБЩАЮТ, ЧТО НЕМЕЦКОЕ ВТОРЖЕНИЕ ОСТАНОВЛЕНО. ПОЛЯКИ УТВЕРЖДАЮТ, ЧТО АГРЕССОР БРОСАЕТ В БОЙ ВСЕ НОВЫЕ СИЛЫ, НО НЕ ПРОДВИГАЕТСЯ ВПЕРЕД».
Стоила газета три цента. Это тоже показалось ему интересным. «Что теперь можно купить за три цента? — спросил он себя, отложив газету и еще раз обратив внимание на ее свежий вид. — Ей не больше одного-двух дней, — подумал он. — Значит, я знаю точно, до какого момента дошел процесс смещения во времени».
Бродя по комнате в поисках дальнейших преобразований, он добрался до стоящего в спальне комода с одеждой. На нем он увидел ряд фотографий в стеклянных рамках.
Все они изображали Ранкитера. Но не того Ранкитера, которого знал Джо. На них был малыш, мальчик, наконец молодой мужчина. Ранкитер из прошлого, но все еще доступный для узнавания.
Достав бумажник, он нашел в нем лишь фотографии Ранкитера — ни одного снимка своих родственников или знакомых. Ранкитер был везде! Он сунул бумажник назад в карман и неожиданно сообразил, что он изготовлен не из пластика, а из настоящей буйволовой кожи. Что ж, все совпало. В те времена кожа была легко доступна. «Ну и что из этого?» — спросил он себя. Потом еще раз достал бумажник и внимательно присмотрелся к нему. Потер пальцем кожу, прикосновение к ней было для него совершенно новым, однако очень приятным ощущением, куда как лучше, чем пластик, пришел он к выводу.
Вернувшись в гостиную, он обвел ее глазами в поисках так хорошо ему знакомой почтовой ниши в стене, в которой должны были находиться сегодняшние письма. Исчезла, уже не существовала. Он принялся напряженно размышлять, пытаясь представить себе древний способ доставки корреспонденции в квартиру. Просовывали под дверь? Нет, опускали в какой-то коробок. Он смутно припомнил непонятное выражение: «почтовый ящик». Отлично, это может быть в ящике, только где эти ящики устанавливались? У главного входа в дом? У него была смутная уверенность, что именно там. Почта могла находиться в вестибюле, в двадцати пяти этажах под ним.
— Прошу пять центов, — сказала дверь, когда он попытался ее открыть.
Кто бы мог подумать, что сопротивление платных дверей продлится дольше всего остального? Что они все еще будут функционировать, хотя все остальное во всем городе сместится во времени? А может быть, не только в городе — во всем мире.
Он бросил монету в отверстие и быстро прошел через холл, направляясь к эскалатору, с которого сошел всего несколько минут назад. Однако коридор уже приобрел форму неподвижных бетонных ступеней. «Двадцать пять этажей вниз, — подумал Джо. — Ступенька за ступенькой. Это невозможно, никто бы не смог спуститься по такой лестнице». Он двинулся к лифту и неожиданно вспомнил, что привиделось Элу. «А если на этот раз я увижу то же, что почудилось тогда ему? — подумал он. — Старая железная кабина, висящая на металлическом тросе, и обслуживающий ее седой дегенеративный старикашка с фуражкой лифтера на голове. Но это был эпизод не из 1939 года, а скорее из 1909 года. На этот раз процесс смещения во времени зашел гораздо дальше, чем во всех тех случаях, которые довелось наблюдать мне.
Лучше не рисковать и воспользоваться лестницей», — решил он.
Смирившись, он начал спускаться по ступеням.
Он был уже на половине пути, когда неожиданно осознал зловещий факт: никоим образом ему не удастся вернуться наверх — ни в свою квартиру, ни к ожидающему его на крыше такси. Когда он окажется в вестибюле, он будет обречен остаться там, может быть, навсегда. Разве что «УБИК» будет достаточно силен, чтобы возвратить к реальности лифт или эскалатор. «Наземные средства транспорта, — подумал он, — как они, черт бы их побрал, будут выглядеть в тот момент, когда я окажусь внизу? Поезд? Крытый конный экипаж?
Махнув на все рукой, он продолжал спускаться, торопливо перескакивая через две ступеньки. Менять решение было уже поздно.
Спустившись вниз, он оказался в просторном холле. В нем стоял очень длинный стол с мраморной крышкой, на котором были установлены керамические вазы с цветами — скорее всего, это были ирисы. Четыре широкие ступени вели вниз, к затянутым портьерой входным дверям. Джо повернул рифленую стеклянную ручку и открыл их.
Снова ступени. С правой стороны находился ряд запертых на ключ медных почтовых ящиков; на каждом из них была написана фамилия. Так что он был прав: почта доставлялась только до этого места. Он отыскал ящик с прикрепленной к нему полоской бумаги: «Джозеф Чип, 2075», а также звонок, который, вероятно, раздавался в его квартире, если нажать кнопку.
Ключ. Ключа у него не было. А может быть?.. Обшарив карманы, он отыскал колечко, на котором позвякивали многочисленные металлические ключи разных форм; он изумленно присмотрелся к ним, пытаясь определить их назначение. Замок почтового ящика казался необычно маленьким, значит, к нему должен быть ключ такого же размера. Выбрав самый маленький из тех, что были нанизаны на кольцо, он сунул его в отверстие и повернул в замке. Медная дверца отскочила. Джо заглянул внутрь.
В ящике лежали два письма и упаковка прямоугольной формы, обернутая лентой. С минуту он разглядывал непривычные знаки прошлого: пурпурные трехцентовые марки с портретом Джорджа Вашингтона, потом содрал упаковку, с удовлетворением отметив, что пакет довольно тяжелый. «Но ведь, — вдруг пришло ему в голову, — не может находиться в пакете такой формы флакон с распыляющим устройством. Для этого он слишком мал». В него закрался страх: а вдруг это не бесплатный образец «УБИКа»? Иначе повторится история Эла. Уронив упаковку на пол, он уставился на картонную коробку, которую держал в руке.
