Филипп Дик - Убик
УБИК — ВНУТРЕННИЙ БАЛЬЗАМ.
В коробочке был пузырек голубого стекла, заткнутый огромной пробкой. На этикетке надпись:
«Способ применения. Гарантируем, что, приняв это обезболивающее средство, над усовершенствованием которого доктор Эдвард Сондербар работал более сорока лет, вы раз и навсегда перестанете просыпаться среди ночи. Вы будете спать спокойно и великолепно себя чувствовать. Надо всего лишь развести ложечку бальзама в стакане теплой воды и выпить за полчаса перед сном. Если средство не помогло, рекомендуется увеличить дозу до одной столовой ложки. Не давать детям. Состав: настойка из листьев олеандра, селитра, мятное масло, фенацетин, окись цинка, древесный уголь, хлористый кобальт, кофеин, экстракт дигиталина, дробные дозы стеридов, цедра, аскорбиновая кислота, искусственные благовония и красители. Внутренний бальзам «УБИК» — сильнодействующее и безотказное средство при использовании согласно инструкции. Вызывает раздражение кожи. При употреблении рекомендуется применять резиновые перчатки. Следите, чтобы препарат не попал в глаза или на кожу. Внимание: длительное употребление или передозировка могут вызвать привыкание. Не вдыхать в течение долгого времени».
«Сумасшествие», — подумал Джо. Он снова прочитал названия составляющих, чувствуя, как накапливаются в нем злость и отвращение. И возрастает чувство беспомощности, заполнившее его всего без остатка. «Конец мне, — думал он. — Этот препарат — не то средство, которое Ранкитер рекламировал по телевизору; это какая-то непонятная микстура из допотопных медикаментов, крема, обезболивающих средств, ядов и совершенно ненужных составляющих, разве что не кортизона, которого, правда, не знали до второй мировой войны. Скорее всего, произошел регресс того «УБИКа», который Ранкитер описывал в надиктованной телерекламе». Как бы там ни было, регресс коснулся присланной ему пробы. Ирония более чем выразительная: препарат, созданный для того, чтобы противостоять процессу разложения, сам подвергся этому процессу. Он мог бы сразу это понять, увидев старые красные трехпенсовые марки.
Он выглянул на улицу и заметил припаркованный к тротуару старинный музейный автомобиль, передвигающийся на колесах, марки «Ла Салле».
— Интересно, удастся мне добраться до Дес Мойнеса на машине «Ла Салле» образца 1939 года? — спросил он себя. — Если он не примется стареть в дороге, то вполне возможно, что я доберусь до цели примерно за неделю. А тогда мне все уже будет безразлично. Впрочем, и машина не останется в таком виде. Все будет отодвигаться во времени, все, за исключением, может быть, дверей моей квартиры.
Однако он все же подошел к автомобилю, чтобы получше разглядеть его. «Может быть, это моя машина, — думал он. — Может, один из этих ключей подходит к замку стартера? Разве не таким способом приводились в действие эти двигающиеся по земле экипажи? А с другой стороны, как мне на нем ехать? Я не умею управлять старым автомобилем, особенно таким, в котором установлено — как же это называлось? — ручное переключение скоростей». Он распахнул дверцу и сел за руль; устроившись поудобнее, раздумчиво пожевал нижнюю губу, пытаясь разобраться в ситуации.
«Может, мне следует принять столовую ложку бальзама «УБИК» для успокоения сразу и нервов и желудка, — уныло подумал он. — Если уж он содержит такие составляющие, то смерть гарантирована». Но такой вариант смерти явно не казался ему идеальным. Окись цинка или дигиталин — это очень медленное и незаметное подползание смерти. Трудно забыть и о натуральных листьях олеандра. Да такая смерть просто-напросто разъела бы его кости, превратила бы их в студень. Дюйм за дюймом. «Минуточку, — подумал он. — В 1939 году уже существовало авиасообщение. Если бы мне удалось добраться до Нью-Йорка на этой машине, найти аэропорт, может, я бы мог нанять спецсамолет. Аппарат с тремя двигателями марки «Форд» вместе с пилотом. Он довез бы меня до Дес Мойнеса».
Он по очереди перепробовал ключи из своего набора, пока не наткнулся на тот, который включил зажигание. Заработал стартер, застучал двигатель. Джо понравился звук ритмично работающего мотора. Вот такого рода регресс — вроде как с бумажником из воловьей кожи — казался ему изменением к лучшему; современным, абсолютно бесшумным транспортным средствам недоставало именно этого ощутимого, реального элемента, являющегося проявлением силы.
«Теперь сцепление, — подумал он, — с левой стороны, внизу. — Он нащупал его левой ногой. — Вдавить посильнее, потом с помощью рычага включить скорость».
Он попробовал осуществить этот маневр и услышал ужасающий, резкий визг — звук металла о металл. Вероятно, он недостаточно сильно нажал на рычаг сцепления. Он попробовал снова, на этот раз ему удалось переключить скорость.
Автомобиль неуверенно стронулся с места; он дергался и трясся, но продвигался вперед. Медленно, неровно продвигаясь вдоль улицы, Джо почувствовал прилив оптимизма. «Попробуем теперь отыскать этот чертов аэродром, — подумал он. — Прежде чем будет слишком поздно, прежде чем мы очутимся в эпохе ротационного двигателя типа «Гном» с размещенными снаружи цилиндрами с касторовым маслом в виде топлива». Радиус действия у него был пятьдесят миль, и летел он прямо над заборами со скоростью семьдесят пять миль в час.
Час спустя он уже был на аэродроме, припарковал машину и начал рассматривать ангары, указатель направления и силы ветра, старые бипланы с деревянными пропеллерами. «Ну и зрелище! — подумал он. — Эпизод из исторической пьесы. Воскрешенные реликты предшествующего тысячелетия, не наделенные никакими связями с известным мне миром. Фантастические миражи, возникающие в поле зрения, но скоро и они исчезнут. Не могут же они удержаться дольше продуктов современного исполнения. Они будут сметены, как и все остальные, процессом деградации».
Вздрогнув от этой мысли, он вышел из машины и, ощущая сильную слабость, вызванную ездой в старинном автомобиле, поплелся в сторону строений аэропорта.
— Какой самолет я мог бы нанять за эту сумму, — спросил он первого встречного работника аэродрома, которого смог отыскать, раскладывая перед ним все свои наличные деньги. — Мне нужно как можно скорее попасть в Дес-Мойнс. Я хотел бы вылететь немедленно.
Лысый мужчина с черными усами и крохотными круглыми очками в золоченой оправе на носу молча посмотрел на деньги.
— Эй, Сэм! — крикнул он, повернув голову, формой напоминающую яблоко. — Иди-ка сюда, посмотри на эти бумажки!
К ним подошел другой мужчина в полосатой рубашке с короткими рукавами, заношенных хлопчатобумажных брюках и полотняных туфлях.
