Филипп Дик - Убик
— Ты знаешь, что я здесь? — спросил Джо, срываясь с места. — Ты меня видишь и слышишь?
— Разумеется, не вижу и не слышу. Эта рекламная передача была записана на магнитофонную ленту; я надиктовал ее недели две назад, а точнее, за двенадцать дней до моей смерти. Я знал, что дело кончится этим взрывом, — воспользовался услугами ясновидящих.
— Значит, ты в самом деле мертв?
— Конечно же, мертв. Разве ты не смотрел пару минут назад трансляцию из Дес Мойнес? Я знаю, что ты ее видел — об этом тоже знал мой ясновидящий.
— А эта надпись на стене туалета?
— Еще один пример разложения, — загремел голос Ранкитера из динамика телевизора. — Иди, купи флакон «УБИКа» — и все миражи исчезнут.
— Эл считает, что это мы умерли.
— Эл уже подвергся распаду. — Ранкитер разразился глубоким, вибрирующим смехом, от которого ходуном заходил весь конференц-зал. — Слушай, Джо. Я надиктовал эту чертову рекламу, чтобы вам помочь, указать вам путь — особенно тебе, мы же всегда были друзьями. Я знал, что ты окажешься полностью дезориентированным. Именно так и случилось. Ничего особенного в этом нет, принимая в расчет состояние твоих нервов. Так или иначе, держись, может, когда ты приедешь в Дес Мойнес и увидишь мое тело, выставленное для всеобщего обозрения, ты успокоишься.
— Что такое «УБИК»? — спросил Джо.
— Боюсь, что уже слишком поздно, чтобы помочь Элу.
— Каков состав «УБИКа»? Как он действует? — настаивал Джо.
— Честно говоря, эта надпись на стене туалета появилась, наверное, из-за Эла. Если бы не Эл, ты бы вообще ее не заметил.
— Ты в самом деле записан на магнитофонную ленту? — спросил Джо. — Ты меня не слышишь? Это правда?
— Вдобавок ко всему, Эл… — начал Ранкитер.
— Черт побери, — пробормотал Джо. Ему было не по себе. Он был близок к капитуляции.
На экране телевизора вновь появилась домохозяйка с лицом, напоминающим лошадиную морду, чтобы завершить рекламу. Правда, теперь она разглагольствовала несколько приглушенным голосом:
— Если в вашем ближайшем хозяйственном магазине еще нет «УБИКа», мистер Чип, то вернитесь к себе домой, где обнаружите бесплатный рекламный образчик препарата, присланный по почте. Его хватит вам до того момента, когда вы сможете купить флакон нормальных размеров.
Домохозяйка исчезла, экран вновь потемнел и замолчал. Существо, недавно его включавшее, теперь выключило его.
«Значит, я должен свалить вину за все на Эла», — подумал Джо. Эта мысль не будила в нем энтузиазма; кроме того, он отдавал себе отчет в своеобразии такого способа общения, при котором невозможно что-либо выяснить или исправить. «Эл в роли козла отпущения, человек, на которого можно свалить все грехи, чушь какая, — подумал он. — Кстати, действительно ли Ранкитер меня не слышал? Или он только делал вид, что говорит с магнитофонной ленты?» Какое-то время в ходе рекламной передачи казалось, что Ранкитер ему отвечает; только под конец его ответы не соответствовали его вопросам.
Джо неожиданно ощутил себя бабочкой, бьющейся в стекло реальности, бабочкой, находящейся снаружи и не имеющей возможности узнать, что происходит внутри.
Неожиданно ему в голову пришла новая жутковатая концепция. «Допустим, — подумал он, — что Ранкитер в самом деле надиктовал это на магнитофонную ленту, предполагая — основываясь на смутной информации, полученной от ясновидящего, — что взрыв бомбы убьет его, а все остальные останутся живы. Лента была надиктована, но предположение оказалось ложным: Ранкитер не погиб. Это мы расстались с жизнью, как утверждает надпись в туалете, а он продолжает существовать. Перед взрывом бомбы он отдал распоряжение, чтобы лента с рекламой была показана именно в этот момент, и, поскольку позже он не отменил свой приказ, телевизионная станция выполнила его желание. Это объясняло несоответствие слов Ранкитера по телевизору надписи, которую он сам оставил на стене туалета. Только так можно объяснить оба этих сообщения». Джо не мог найти никакого другого объяснения, которое соответствовало бы этим фактам.
Разве что Ранкитер играет с ними, запутывает их, подталкивает то в одну, то в другую сторону. Словно некая необычайная могущественная сила, преследующая их, вмешивающаяся в жизнь. Сила, действующая в мире живых существ, или же в мире полуживых, или, неожиданно пришло ему в голову, в обоих мирах. В любом случае она решающим образом влияет на их ощущения и будет сильно влиять на то, что их ожидает. Может быть, не на сам процесс распада, — прикинул он. — Это от нее не зависит. Хотя… Может быть, и этот процесс подчиняется ее действию, хотя Ранкитер и не хотел в этом признаваться. Ранкитер и «УБИК». Ubiquity — это значит «вездесущность», вдруг понял он. Наверное, от этого слова происходит и название аэрозольного препарата, о котором говорил Ранкитер. Впрочем, вполне возможно, что его вообще не существует, скорее всего, это очередной обман, который должен еще больше их дезориентировать.
«Мало того, — думал он, — если Ранкитер жив, то мы имеем дело не с одним, а с двумя Ранкитерами. Один из них, настоящий, пребывает в реальном мире и пытается войти с нами в контакт; другой — фантасмагория, от которого в мире полуживых осталось лишь тело — труп, выставленный на публичное обозрение в Дес Мойнес, штат Айова. И логически продолжая это рассуждение, мы невольно приходим к выводу: все остальные люди — Рэй Холлис или Лен Ниггельман — также всего лишь продукты воображения, реальные прообразы которых остались в мире живых. Трудненько же во всем этом разобраться». Ему вовсе не нравилась такая концепция. Однако он был вынужден признать, что с точки зрения симметрии она безукоризненна, но, с другой стороны, она казалась ему излишне хаотичной.
«Ладно, — решил он, — выскочу на минутку, возьму эту бесплатную пробу «УБИКа», а потом отправлюсь в Дес Мойнес. В конце концов реклама говорила именно об этом. В типичной для нее хвастливой манере она дала мне понять, что с «УБИКом» будет безопаснее. Такое предостережение следует принять во внимание, — решил он, — если я намерен остаться в живых или сохранить состояние полужизни. Одно их двух».
Он вышел из такси на крыше своего жилого блока и, спустившись вниз по эскалатору, оказался перед своими дверьми. Монета, полученная от кого-то — он уже не помнил точно, от Пат или Эла, — открыла ему двери, и он вошел внутрь.
В жилой комнате ощущался слабый запах горелого жира — аромат, с которым он не сталкивался со времени своего детства. Заглянув на кухню, он обнаружил причину этого запаха. Автокухарка сместилась во времени, превратившись в старинную газовую плиту фирмы «Бак» с забитыми горелками, с покоробленной, плохо закрывающейся дверцей духовки. Какое-то время он тупо смотрел на этот старый, изрядно подержанный агрегат, потом заметил, что подобная метаморфоза произошла со всем кухонным оборудованием. Аппарат, поставляющий газету на дом, исчез совершенно. Тостер рассыпался и превратился в причудливое, отвратительного вида устройство, которое уже нельзя было использовать по назначению. Холодильник превратился в огромную, питающуюся от сети машину, — реликвию, вынырнувшую бог знает из какого отдаленного прошлого. Эта модель была еще древнее того старого барахла производства «Дженерал Электрик», что показывалось в телерекламе. Менее всего изменилась кофеварка, и изменение это произошло в лучшую сторону: теперь на ней не было отверстия для монеты и ею можно было пользоваться бесплатно. То же самое произошло, как он отметил, со всеми остальными кухонными принадлежностями. Во всяком случае, с теми, что остались на местах. Так же, как газетный аппарат, исчезло устройство для ликвидации мусора. Он попытался вспомнить, какими же еще принадлежностями он располагал, но воспоминание о них уже стало делаться туманным; он оставил это занятие и вернулся в гостиную.
