Алла Марковская - Волны. Сэнп
Вместо Гэла ответил Лянгал:
— Калтокийский Тан-Лард.
Гэл поморщился. Опасался бурной реакции импульсивного вождя.
— Бессмертный?.. — недоверчиво переспросил вождь.
Лянгал кивнул в ответ.
— Вот тебе и раз… — вождь пещерного племени озадачено дергал себя за ухо, — но бессмертных не бывает… И что, тебя и вправду нельзя убить?
Гэл пожал плечами:
— Можно, но тяжело… Я могу идти собираться?
— Вот те и раз… — повторил Тоорл, — но ты ведь на самом деле только называешься бессмертным, все ведь умирают рано или поздно?
— Конечно… — ответил Гэл.
— Ты никуда не пойдешь, шальная девчонка! — кричал дочери добрый погонщик собак Нат Ри, — Ишь, что удумала?! Если он, дурак, решил умереть раньше времени вместе со своим сыном, то я еще в своем уме, и не позволю моей дочке так покончить с жизнью! Я разберусь с этим лохматым дьяволом, и плевать, что он калтокиец!
Не мог Нат Ри позволить своей единственной дочери уйти вслед за ее упрямой матерью-воительницей и сгинуть неизвестно где, среди диких полуцивилизованных людей. И погонщик собак выбежал из своей пещеры. Найя кинулась за отцом, повисла на его руке, визжа:
— Папа! Он ни в чем не виноват! Он не хочет брать меня с собой!
— Если бы не его бредни, ты бы и думать не стала о походе за хребет! — Нат Ри вырвал руку из цепких пальцев дочери.
— Папа! Я давно хотела уйти! — и тише, когда отец остановился и посмотрел на нее взглядом раненного зугла, — но не решалась заговорить с тобой.
— Найя, я запрещаю тебе покидать Долину, — услышала девушка властный голос вождя за своей спиной. Оглянулась. Тоорл стоял, сложив руки на своей груди.
— Но вождь Тоорл… — начала, было, она.
— Мое решение не обсуждается, — грозно выпалил вождь и ушел.
Гарг держал в руках готовый посох, оплетенный ажурным кованым металлом и, вертя его в разные стороны, расхваливал работу. В который раз снимал верхнюю часть посоха и, аккуратно касаясь обоюдоострого лезвия пальцем (оно было больше копья и меньше меча), восхищенно цокал языком:
— Мастер…
Гэл сидел в углу кузницы и полировал большой узкий нож.
— Нет, парень, — Гарг присел рядом с калтокийцем, все еще держа посох в руках, — ты не можешь просто так уйти, ты должен научить меня делать оружие.
— Я уже многому тебя научил, — Гэл вытер блестящее лезвие ножа куском замши, и вложил его в кожаные ножны, прикрепленные к поясу, — поверь мне, если бы я мог остаться здесь, я бы остался, но если я найду тот корабль, вы тоже сможете вернуться домой.
— Не все захотят покидать Долину, — Гарг осмотрел свою кузницу с любовью.
— Ты не хочешь?
— А что я там забыл?
— А жена? Дети?
— Им здесь тоже нравится… — ответил копроконец.
Вошла жена Гарга Олха, рыжеволосая, пухленькая женщина в длинной юбке, рубашке и корсете. Сдержанная вышивка зелеными листиками обрамляла рукава и горловину. Такую одежду выменивали у сэнпийцев на блестящие браслеты, сделанные Гаргом.
— Проголодались? Кузнецы, — звонко спросила она, — я вас покормлю. Ты, мальчик, тоже поешь, — мальчиком она упорно назвала Гэла, считая его очень молодым, — здесь на вас двоих хватит.
— Спасибо, но я собирался покормить сына. А его еще нужно найти.
— Когда я видела твоего ангелочка, он сидел за одним столом с моими дьяволятами и очень хорошо управлялся с ложкой.
— Уговорили… я остаюсь…
— Тогда умывайтесь, копотные, и к столу.
Когда Гарг рассказывал очередную байку из жизни сэнпийских дикарей, в кузницу буквально влетела заплаканная Найя. Олха вскочила, по-матерински обняла девушку и помогла ей сесть на лавку:
— Что с тобой деточка? Тебя кто-то обидел?
— Во-о-ождь, — сквозь слезы молвила девушка.
Гэл положил грубую тяжелую ложку на стол и молча ждал продолжения спектакля, заготовленного для него.
— Да как же!? — всплеснула руками Олха.
— Он запретил мне покидать Долину-у-у, — всхлипывая, объяснила Найя.
— И правильно сделал, — Гарг поднялся из-за стола, пошел к мехам, начал раздувать огонь, — нечего девке за хребтом шлятся, среди диких людей.
Найя посмотрела на Гэла:
— Ты тоже так считаешь?
— Да… — ответил Гэл, схватил клещами первую попавшуюся заготовку из печи.
У Найи даже слезы высохли, она вскочила, Олха отшатнулась.
— А я все равно пойду!!! С тобой, или без тебя! Все равно! — крикнула девушка, и ушла с гордо поднятой головой.
Гарг посмотрел на Гэла, тот глаз не поднимал, свирепо бил молотом по раскаленной заготовке.
Олха начала собирать со стола посуду. Вошел Кэрфи, сел на лавку. Гэл покосился на халкейца. Гарг спросил:
— Ты по делу, или так? Если так, то раздувай мехи, а я мастеру помогу.
Кэрфи угрюмо взялся за рукоятку мехов. И лишь когда калтокиец окунул копье в воду, Кэрфи решился сказать, зачем пришел:
— Я должен пойти с тобой, без меня тебе будет тяжело.
— Еще один… — засмеялся Гарг, — тема путешествия за хребет становится в нашей общине очень популярной.
— Не смейтесь, мастер Гарг, я действительно ему нужен, — решительно и уверенно произнес Кэрфи.
— Ты меня спросил? — Гэл положил молот.
— Я спрашиваю сейчас, — Кэрфи склонил голову, как бык перед атакой.
— И я отвечаю — ты мне не нужен.
— Но… — растерялся халкеец.
— Я иду один, — прервал его Гэл, и ушел с кузницы.
— Чем ты его так разозлил, парень? — удивленно спросил кузнец.
Олха стояла возле стола, растерянно приложив ладонь ко рту.
Кэрфи вновь начал дергать рукоятку мехов. Кузнец покачал головой и остановил его:
— Работы сегодня уже не будет, — подошел к своей жене, обнял ее за плечи и тихо сказал, — пойдем, милая, устал я как-то. Да и мальчика пора в дорогу собирать, завтра утром он уходит.
Кэрфи остался один, сел на лавку и задумался.
Провожать Гэла вышли вождь, Лянгал и кузнец с женой. Провожать Айрэ пришла та, которая мечтала стать ему матерью, она утирала слезы краешком теплого платка и проверяла, теплые ли у Айрэ ручки, хотя ребенок только вышел из пещеры.
Найя и Кэрфи не пришли. Гэл понимал — так просто они не отступят.
Кузнец пожал калтокийцу руку и грустно улыбнулся. Олха протянула полотняный мешочек со сладкими медовыми пряниками. Лянгал стоял в стороне. Тоорл никому не признавался, насколько рад, что калтокийский тан-лард уходит из его общины. С ним почему-то было тесно в просторной пещере.
Айрэ подпрыгивал на месте, требуя немедленно отправиться в путешествие, не понимая, что вечером они не вернуться в уютную пещеру, и спрашивал у Олхи, будут ли к ужину сладкие пирожки. Та, которая мечтала стать Айрэ матерью, услышав этот вопрос, расплакалась и убежала в пещеру. Ее муж угрюмо кивнул Гэлу и ушел за женой. Они до последней минуты надеялись, что Гэл передумает и оставит ребенка в пещере…
